Паутина

– Я сказала: отпустить. Гуго… – дальше последовала команда на немецком, и кучер саней, огромный и толстый, поднялся, недвусмысленно постукивая по голенищу сапога ручкой длинного кнута.

Моряк сплюнул, вкрадчивый отпустил воротник Аниного тулупчика. Они исчезли, как тени, растворившись в темноте ближайшего переулка.

Анина нежданная спасительница поманила ее к себе:

– Подойди.

Аня нерешительно приблизилась.

– Залезь, – чуть подвинулась женщина, показывая на место рядом с собою. – Ну, зачем стоишь? Залезь. Я уеду, они вернутся.

Этот аргумент убедил Аню; она села рядом с женщиной, стараясь не прикасаться своей мокрой, дурно пахнущей одеждой к роскошной шубе незнакомки.

– Не беспокойся, – сказала женщина и усмехнулась чему-то, – грязь к грязи не… липает? Так говорю?

– Не липнет, – ответила Аня, хотя и не поняла, почему ее спасительница произнесла эту поговорку.

– Правда. Не липнет, – кивнула головою женщина и крикнула: – Гуго! Тронь!

Свистнул кнут; конь побежал. Они ехали не в ту сторону, куда было нужно Ане, но с нею столько всего случилось, она была в таком расстройстве чувств, что сначала даже не заметила этого. Она сидела, ощущая, как холод и вонючая влага пробираются сквозь хлипенький, – как сказал бы Андрей, «бутафорский», – тулупчик, и начиная постепенно мелко трястись и клацать зубами.

Конь шел рысью; мокрые ошметки снега летели из-под копыт; Гуго порой вскрикивал что-то по-немецки, охлестывая его.

– Мое имя Хельга, но ты называй меня Ольга, – сказала Анина спасительница. Аня кивнула, стараясь не слишком громко стучать зубами.

– Что ты делала в таком месте?

– Но я… – вздрогнув от этого «делала», запротестовала Аня, но Ольга вдруг откинула голову и добродушно рассмеялась, показывая прекрасные зубы:

– Девочка, я не дура. Я поняла сразу, ты не мальчик.

– Да, – сдалась Аня, – да, вы правы, мадам, я не мальчик. И я просто заблудилась. Вышла погулять…

– Ты хорошо говоришь, – заметила Ольга. – Ты не простая, ты хорошей семьи. Скажи: кто гуляет в такое время одна в хорошей семье? – Она лукаво подмигнула.

– Я… – Аня не была уверена, что этой, на вид такой милой, женщине можно сказать хоть немножко из правды. – Я поссорилась с сестрой и маменькой. Мы приехали на днях. Мы играли с сестрой, в переодевание. Поэтому я так оделась. Потом пришла маменька и запретила нам играть. И я разозлилась и… сбежала. Я плохо знаю Петербург. Поэтому заблудилась.

– Так, – произнесла Ольга, явно не поверив сбивчивому рассказу Ани. – Хорошо. Пусть будет это. А как твое имя?

– К-Катя. – Аня назвала первое пришедшее в голову.

– О! Катя! Это – Екатерина. Красивое имя. Две русские императрицы были Екатерины. Первая была немка. Как я. Я знаю.

– Куда мы едем? – спросила Аня.

– В мой дом. Ты дрожишь. Холодно. Мокрая. Тебе надо мыть, сушить. Так говорю?

– Не совсем. Помыться. Обсушиться.

– Да. Русский трудный. Я говорю много неправильно. Ты помоешься. Обсуши… Трудный язык. Потом поедешь с моим Гуго домой. А едем недалеко. Сейчас. Итальянская.

– Итальянская, – повторила Аня. Они уже были недалеко; они как раз проезжали Михайловский сад.

Конь остановился посредине Итальянской, у красивого дома розового камня. Гуго спрыгнул с облучка, подошел к железным воротам, ключом, который достал из кармана овчинного полушубка, открыл их. И вот возок проехал через подворотню и оказался во внутреннем дворе.

Ольга и Аня вышли из саней и подошли к одностворчатой двери, которую Анина спасительница открыла своим ключом и шагнула вперед.

– Пошли.

Аня остановилась. До этого она следовала за Ольгой, как сомнамбула; но тут вдруг что-то заставило ее насторожиться. Ольга заметила ее колебания, улыбнулась:

– Пошли, девочка. Не бойся. Это мой дом. Тут плохо тебе не сделают. Тебя никто не увидит. Обещаю.

Слова «не бойся» Аня слышала за этот вечер уже в третий раз; и дважды они предвещали опасность. Не было ли опасности и в Ольге? и в этом ее предложении идти за нею в незнакомый дом? И что означала ее странная фраза: «Грязь к грязи не липнет»?..

Но Аня представила, что ждет ее, если она откажется от гостеприимства своей спасительницы – и содрогнулась. Даже если она добредет до дома Льветарисны, – в чем девушка очень сомневалась… Если ее увидят в таком виде маменька и тетушка, – все пропало. Ее тотчас отошлют к отцу в Шмахтинку. И не видать ей больше Петербурга. А Ане теперь вовсе не хотелось возвращаться. Пока она не сделает того, зачем приехала… И она поспешила за Ольгой.

5.

Аня, наслаждаясь, полулежала в ванне и мелкими глоточками отхлебывала глинтвейн из стакана. Вода в ванне была горячая и ароматная: Ольга плеснула в нее из хрустального флакона какую-то приятно пахнущую жидкость. После вонючего, мокрого тулупчика ощущения были божественные. Вот только начали болеть ребра, куда моряк ткнул сапогом; на боку появился большой кровоподтек.

Ванна стояла в комнатке, похожей на будуар; соседняя же, просторная, отделенная от него тяжелыми бархатными портьерами с кистями, являлась спальней и, одновременно, чем-то вроде кабинета.

Там была дверь, ведущая, очевидно, в третью комнату; таким образом, квартира Ольги являлась довольно большой.

В алькове расположилась широкая кровать с балдахином в восточном стиле; пол устилал огромный толстый персидский ковер; в одном углу стояла большая печь с голландскими сине-белыми изразцами; в другом – книжный шкаф, в котором находилось довольно много книг, и изящный секретер черного дерева с письменными принадлежностями и множеством выдвижных ящичков, украшенный затейливой резьбой.

Когда Аня разделась и залезла в ванну, Ольга пришла забрать ее одежду. Она подняла вопросительно одну бровь, обнаружив в ворохе тонкий стилет в ножнах.

– Зачем нож, Катя?

– Взяла на всякий случай.

– Почему не защищалась, когда плохие люди тебя били?

– Я не смогла, – призналась Аня. – Это тяжело – кого-то ударить ножом.

– Глупо, – Ольга положила стилет на стул, – глупо, девочка. Зачем брать, если боишься ударить?

Анину одежду Ольга унесла, обещав, что ее постирают и высушат очень быстро.

– Я принесу тебе женское платье тоже, Катя, – сказала она. – Наденешь пока.

Аня подумала, что едва ли что-то из Ольгиной одежды ей подойдет; Ольга была полная, хотя ростом примерно с Аню.

Ее спасительница словно поняла эти мысли и улыбнулась:

– Здесь много разной одежды. Мы найдем твой размер.