Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Часть третья. Что осталось от праздника?

Помню, как-то раз, мы (я, муж и его друг), проделав спуск по каньону, остановились в кемпинге. Муж и его друг сели на террасу в бунгало и, попивая прохладительные напитки, стали обсуждать проделанный по горной реке маршрут. Я оставила их наедине, а сама ушла заниматься своими делами, через час вернулась и увидела, что мужчины продолжают разговаривать на ту же тему. Я снова ушла, а когда через час вышла на террасу, то увидела их сидящими в окружении двух парней, с которыми они беседовали о спуске по каньону. Никакого интереса для меня этот разговор не представлял, поэтому я ушла в комнату и просидела там некоторое время с компьютером. Каково же было мое удивление, когда, выйдя на террасу, я наткнулась на десяток молодых людей, которым друг моего мужа рассказывал о проделанном нами в тот день маршруте по каньону. «Слушай, – обратилась я к нему, – неужели тебе не надоело? То же мне историческое событие… На спуск по реке у нас ушло три часа, и ровно столько же ты об этом здесь вещаешь…» «В этом-то и заключается главное удовольствие! – ответил он. – Если что-то сделать и никому об этом не сказать, какой тогда в этом смысл?» Так в действительности и было. Если бы жителю Страны Вечного Праздника запретили рассказать о своем походе в театр, на концерт, спортивное соревнование и т.д., то он бы просто-напросто туда не пошёл.

Чрезмерная увлеченность обсуждением чего бы то ни было отразилась и на трудовой дисциплине. Все без исключения в Стране Вечного Праздника обожали интерпретировать на свой лад приказы и распоряжения. Когда начальник говорил подчиненному, что нужно что-то сделать, тот отвечал: «Хорошо, но не сейчас!» Даже солдаты бежали за капитаном, кричащим: «Вперед!», отставая от него на полкилометра. Жители Страны Вечного Праздника обожали нарушать правила и не обращали внимания на совершенно очевидные закономерности. Расскажу такую историю. Неподалеку от Перепелок был прибрежный городок с длинным морским причалом. В этом месте река вливалась в море, и там бушевали стремительные подводные течения. Множество натренированных пловцов пробовали пересечь речной канал вплавь, но никому это так и не удалось. Из года в год смельчаков сносило течением в море, а спасать их приходилось сердобольным рыбакам или паромщику. Увидев пловца со страдающим выражением лица, свидетельствующим о том, что силы у него на исходе, рыбаки бросали ему спасательный круг и поднимали на судно. Как ни странно, этот печальный опыт никого ничему не научил. Несмотря на то, что история повторялась каждый год, пловцы не делали выводов. Они вновь и вновь пытались пересечь канал вплавь, на полпути окончательно выбивались из сил и, услышав крик рыбака: «Давай ко мне в лодку! Довезу до берега!», – радостно откликались: «Спасибо, дружище! До берега-то я и, правда, сам уже не догребу!» Правила общественного правопорядка жители Страны Вечного Праздника тоже нарушали массово и с удовольствием. В городских парках возле табличек: «Траву не мять!» и «По газонам не ходить!» было протоптано гораздо больше дорожек, чем в других его частях. Для решения этой проблемы городским властям, наверное, нужно было поставить таблички с противоположным призывом: «Убедительно просим рвать цветы, мять газоны и бросать на землю мусор!», и тогда бы никто этого не делал. Однажды власти Страны Вечного Праздника предприняли попытку устранить беспорядки и придумали оригинальную словесную формулировку, которую добавляли после каждого призыва чего-либо не делать: «…строго запрещено в соответствии со статьей 33». Никто понятия не имел, что это за статья и о чем в ней написано, поэтому вскоре это выражение стало нарицательным. «Где это сказано, что на экзаменах нельзя пользоваться шпаргалками?» – «Разве ты не знаешь? В статье 33».

Жители Страны Вечного Праздника гордились своей способностью противостоять любому приказу и в поступках руководствовались исключительно интуицией и зовом сердца. В качестве доказательства правомерности такого поведения они рассказывали о том, как Христофор Колумб открыл Америку. Из множества версий наиболее вероятной им казалась следующая: когда капитан корабля заснул, Колумб шутки ради крутанул штурвал, в результате судно отклонилось от намеченного пути, и их занесло к индейцам. К слову сказать, были у отсутствия дисциплины и совершенно очевидные плюсы. Справочные бюро, магазины, музеи и прочие общественные заведения работали по особому графику и закрывались на обед в разное время. Никого не удивляла, к примеру, такая вывеска: «Закрыто на обед по понедельникам и вторникам с 14.00 до 16.00, со среды по пятницу с 12.30 до 13.30, в субботу с 13.00 до 14.00». Это не только никого не удивляло, но и нисколько не расстраивало. В то время как одни торговые точки были закрыты, другие вовсю работали, и создавалось ощущение, что всё вокруг чуть ли не круглосуточно открыто для посещения. А туристам и отдыхающим только того и надо!

Всем своим укладом жизни жители Страны Вечного Праздника отрицали дисциплину. Даже последствия наводнений и снегопадов никто не спешил устранять, наподобие того, как иногда избиратели не торопятся сместить с должности главу администрации, ожидая, какой ещё номерок он выкинет, что впоследствии станет притчей во языцех. В горной местности Страны Вечного Праздника снегопады зимой были вполне обычным явлением, однако, никто к ним заранее не готовился. Пока в горных селениях мели метели, заметая не только подворья, но и единственную дорогу, по которой можно было проехать, снегоуборочные машины стояли рядком в долинах, а их водители от скуки зевали, пили лимонад и щелкали семечки. Только когда случайно выяснялось, что Тереза из села Старые Козы вот уже неделю не видела в булочной Кристину из села Кривой Дуб, сельчане начинали бить тревогу, а спустя пару дней, по всем телевизионным каналам передавался репортаж о заметенных снегом и по этой причине временно отрезанных от цивилизации горных селениях, после чего на расчистку от снега туда отправлялось такое количество снегоуборочных машин, что это напоминало крупномасштабную военную операцию. В том же направлении летели вертолеты, которые доставляли населению заснеженных деревушек столько продуктов, что при правильном хранении их могло хватить на целый год. Такое положение сохранялось всего пару недель, зато рассказы о житье-бытье сельчан в заваленных снегом горных селениях передавались из уст в уста долгие десятилетия. Короткие истории рассказывались во время дойки и выпаса скота, для других, подлиннее, отводилось время ужина, а третьи были настолько пространными, что предназначались исключительно для праздничных застолий или зимних метелей и снегопадов, когда на улицу без особой нужды и выходить не хочется. Вот несколько таких историй.

******

Как-то раз в горном селении Страны Вечного Праздника во время мощного снегопада сельчанин отправился к своей машине, припаркованной на улице, и стал очищать её от снега лопатой. Все это время мела метель, и, только ему удавалось очистить передние колёса и двери автомобиля, как задние снова были заметены. Так и не сумев справиться с этой задачей, он в сердцах выругался и решил вернуться домой, да не тут-то было. Сгребая снег с машины, сельчанин не заметил, что вокруг него намело горы снега, через которые невозможно было пробраться не только по направлению к дому, а вообще никуда. Снежная стена окружала его и автомобиль со всех сторон, а метель вдобавок к этому лишила пространственной ориентации. Когда сельчанин понял, что очутился в западне, да еще без мобильного телефона, то в панике закричал: «Люди-и-и! На помо-о-ощь!», – однако на его зов никто не откликнулся. Он еще пару раз крикнул и прислушался, не идет ли кто в его направлении. «Нда-а-а, – почесал в затылке сельчанин, – плохо дело. Метель, сумерки, и по кабельному телевидению футбольный матч, наверное, уже начался. При таком раскладе никто из соседей на улицу до утра может уже не выйти». Неутешительные мысли лезли ему в голову, и в надежде на спасение он истошно завопил: «По-мо-ги-те!» Вслед за этим послышался нарастающий гул. Сельчанин удивленно закрутил головой по сторонам, поскольку ничего подобного в жизни своей не слышал. Не успел он сообразить, что происходит, как его накрыло лавиной снега и помчало на огромной скорости по горе вниз. Наконец, он сумел зацепиться за ветку высокой ели, затем перелез на другую ветвь, покрепче, и просидел на ней около часа, пока оттуда его не сняли прибывшие на место происшествия спасатели. Тогда-то и выяснилось, что из-за его громкого крика на селение с близлежащих гор обрушилась лавина снега. К счастью, никто не пострадал, так как, кроме этого сельчанина, никого на улице не было. Тем не менее, жители села не на шутку перепугались, оказавшись в западне из снега, которым снаружи завалило их дома, поэтому немедля вызвали спасателей.

Следующая история произошла с городским жителем Страны Вечного Праздника, который решил пожить в тесном контакте с природой и по этой причине переехал из города в сельскую местность. Этот парень поселился в доме на окраине горного селения и завел себе двух собак породы – сибирский хаски. Целыми днями они бегали по двору и от безделья лаяли на случайных прохожих. Наступила зима, и в этой горной деревеньке намело полным-полно снега. Белоснежный пейзаж так очаровал бывшего городского жителя, что ему захотелось прокатиться на собачьей упряжке. Раздобыть ездовые нарты было слишком сложно, поэтому он довольствовался большой пластиковой тарелкой, предназначенной для спуска со снежной горы. Парень нашел ее у себя в сарае, соорудил из веревок что-то вроде собачьей упряжки и прикрепил ее к тарелке. Затем он обвязал этой упряжкой своих собак, взял в руки импровизированные вожжи, прикрикнул на псин, и они рванули вперед, унося своего хозяина, сидящего на тарелке. Бывший городской житель несказанно обрадовался тому, что его не обученные езде собаки с этой задачей успешно справились. На самом деле им просто хотелось побегать, причем все равно в каком направлении. С сельской дороги хаски неожиданно свернули в поле и понеслись в сторону небольшого леса. Все это время парень искренне радовался тому, как легко и быстро он летит на тарелке по заснеженному пути. Но когда собаки добежали до леса и помчались между деревьями, ему пришлось несладко. Погонщик собак только успевал уворачиваться от острых веток. В какой-то момент он выронил из рук вожжи и выпал из тарелки, а собачья упряжка выбежала из леса и понеслась вниз по склону, который заканчивался скальным обрывом. Тяжелого груза в виде человека в тарелке уже не было, и она выкатилась вперед. Обе собаки тут же в нее запрыгнули и весело замахали хвостами. Центробежная сила понесла тарелку по склону на огромной скорости, а через пару минут обе псины взлетели над пропастью и в ней окончательно скрылись. Этот собачий полет на тарелке был зафиксирован одним из лыжников, стоящих с фотокамерами на противоположном склоне горы. Фотография получилась впечатляющей, и она сразу попала на страницы печатной прессы, в сопровождении сенсационной заметки: «Знаменитые собаки Белка и Стрелка променяли космический корабль на летающую тарелку и наконец-то решили вернуться на землю».

******

Другую историю жители Страны Вечного Праздника узнали из газетной статейки под названием: «Пьяный йети спас чупакабру». Дело было так. Две недели подряд в маленьком горном селении мели метели, и по дороге можно было проехать только на снегоуборочной машине или на тракторе. По этой причине настроение у горцев было упадническим: женщины не прекращали жаловаться на неудобства, вызванные погодными условиями, а мужики работали из-под палки, в основном только ели и пили, причем больше пили, чем ели. Был среди них сельчанин, который во время снегопадов подолгу не мылся и не брился, по-видимому, рассуждая: «Кто меня здесь увидит?» С волосами до плеч и заросшим щетиной лицом этот горец двухметрового роста, одетый в длинный тулуп из овечьей шерсти, мехом кнаружи, издалека напоминал огромное волосатое существо свирепого вида. Вблизи это ощущение дополнялось крепким винным перегаром, вперемешку с запахом пота и табака. Настроение у горца было ни к черту. Менялось оно в лучшую сторону только по вечерам, когда большое стадо овец и ягнят было им уже подоено, накормлено, напоено, и это означало, что до утра можно будет отдохнуть. Дома престарелая мать покормила его обильным ужином, и в процессе поглощения пищи горец то и дело заливал себе за воротник. Затем, отужинав, он вышел на улицу, насыпал на папиросную бумагу табака и закурил. В ту же минуту горец услышал, как где-то неподалеку жалобно заблеяла коза. «Наверняка у кого-то из соседей сбежала, – подумал он. – Дверь в сарае, небось, плохо закрыли, вот она на улицу и выскочила». Горец решил её поймать, взял кусок хлеба и протянул ей в руке. Коза моментально учуяла хлебный запах, прибежала, а горец схватил её в охапку и – в дом. Видит он, что бедное животное дрожит как осиновый лист. Понятно, что козочка замерзла до костей. Посмотрел на неё этот сельчанин и, недолго думая, залил ей в рот для согрева пару стаканов вина. Коза тут же перестала дрожать и неожиданно осмелела: вырвала зубами у него из руки кусок хлеба, да так стремительно, что пальцы прикусила. «Ах ты, забияка!» – прикрикнул на неё горец и отправился по соседям искать её хозяина, а козу на время определил в стойло, к своим овцам.

Спустя пару часов все соседи были им опрошены, и выяснилось, что никто из них коз не терял. Вернулся горец в стойло, а там такой шум и гам, какого он в жизни не слышал. Открыл дверь и видит: коза гоняет овец с ягнятами и бьет их по бокам рогами, а те от страха сбились в кучу и истошно блеют. «С вина, что ли, она так озверела?» – подумал горец, а затем повалил козу на землю, скрутил в бараний рог и снова отнес в избу. Только поставил он её на ноги, как коза бросилась в бой на его старуху-мать. Та отчаянно закричала и стала отбиваться от неё сковородкой. «Ну, всё, пеняй на себя, сама напросилась!» – рявкнул горец, схватил козу за рога и залил ей в глотку бутылку вина. Коза слегка пошатнулась, затем рухнула на пол и забылась в пьяном сне. Пользуясь тем, что коза перестала бодаться, горец присел на табурет и стал размышлять вслух: «Я вот что, мать, думаю. Ничьих коз не бывает. Если она не из нашего села, то из соседнего. Вот только из какого? Хотя какая разница? Не буду же я по всем окрестностям её хозяина искать. Делать мне, что ли, больше нечего? Да еще в такую метель… С другой стороны, мне она тоже ни к чему. Я коз не держу. Не люблю я их за своенравность. Отвезу-ка я её лучше в полицию. Пусть они сами её хозяина ищут».

Сказано – сделано. Погрузил горец спящую козу в кабину трактора и повез в ближайший полицейский участок, благо, находился он недалеко, всего в получасе езды. Там его встретила дежурная полицейского участка, крашеная блондинка лет тридцати с хвостиком. При виде двухметрового детины в мохнатом тулупе, с козой на плече, от которого разило винным перегаром, она по привычке схватилась за резиновую дубинку. Впрочем, когда он вежливо представился и объяснил цель своего визита, дежурная успокоилась и заулыбалась. С его слов она быстро напечатала в компьютере краткий отчет, попросила положить козу в угол кабинета, и на этом они с горцем попрощались. Единственное, что горец утаил от служительницы закона, это то, что коза была сильно выпивши. Работница полиции в поведении домашнего скота не разбиралась, поэтому поверила горцу на слово, а тот сказал, что коза заснула от усталости. Вскоре в участок прибыли два других полицейских и с порога стали жаловаться на холод и плохую видимость из-за метели. «Хотите по чашечке горячего кофейку? Я вам сейчас приготовлю», – вызвалась дежурная и ушла в подсобное помещение, где стояла кофеварка.

В этот момент пьяная коза проснулась. Впрочем, неизвестно, была ли она пьяной, подвыпившей, или находилась в состоянии глубокого похмелья. Как бы то ни было, сразу после пробуждения у нее возникло желание с кем-нибудь подраться. Поднявшись на ноги, коза тряхнула головой и бросилась в бой. Неожиданно сильным ударом рогов в пах она свалила с ног первого полицейского, а потом принялась бегать по кабинету за другим. Тот оказался шустрее своего напарника, поэтому быстро залез на письменный стол и стал отбиваться от озверевшей козы ногами. Она же не прекращала нападать и настойчиво пыталась прыгнуть на стол. В результате этого всё, что там лежало, было сброшено на пол, в том числе небольшой полиэтиленовый пакетик, заполненный чем-то наподобие стирального порошка. Козу эта вещица заинтересовала, она остановилась и пару раз поддела пакетик рогом. «Не-е-ет!» – бросился на козу с кулаками оклемавшийся от удара в пах полицейский, но справиться с ней оказалось совсем не просто, а в одиночку вообще невозможно. В следующую минуту он был повален козой на пол, и она принялась бодать его в бока и живот. Наконец, полицейскому удалось сгруппироваться и отползти в сторону, а коза, отвоевавшая полиэтиленовый пакетик, приступила к дегустации его содержимого. Ей удалось порвать пакетик рогом, и оттуда высыпался белый порошок. Коза радостно заблеяла и принялась уплетать его за обе щеки, слизывая языком с пола. «Влетит нам теперь по первое число! – проронил сидящий на столе полицейский. – Это же конфискованный кокаин!» «А-а-а!» – простонал в знак согласия лежащий на полу напарник, потирая себе ребра, а потом на четвереньках пополз к двери, и оттуда – на улицу. Выбравшись из полицейского участка, он громко заохал и стал прикладывать снег к больным местам.

В этот момент в кабинет вошла дежурная с двумя чашками кофе в руках. Коза, к тому времени слизнувшая с пола весь порошок, грозно сверкнула глазами и направилась прямо к ней. «Я вижу, у нас козочка проснулась», – только и успела произнести служительница закона, как коза заблеяла и с силой ударила ее рогами по бедрам. Женщина вскрикнула от боли, упала на колени и уронила обе чашки на пол. Похоже, козе к тому времени было уже все равно, что пить и чем закусывать, поэтому она подбежала к кофейным лужицам и принялась жадно слизывать эту жидкость. Дежурная в страхе бросилась обратно в подсобное помещение, прокричав на ходу оставшемуся в кабинете напарнику: «Эта коза ненормальная! Сделай с ней что-нибудь!», – и хлопком закрыла за собой дверь подсобки. Судя по всему, так оно и было. Комбинация алкоголя, кокаина и крепкого кофе произвела в козьем организме химическую реакцию, в результате которой её животная сила и агрессия увеличились в несколько раз. Глаза у козы стали бешено вращаться. Истошно блея, она одним прыжком запрыгнула на письменный стол и столкнула оттуда рогами полицейского. Он упал, вскочил на ноги и, пытаясь от нее загородиться, уронил на пол платяной шкаф, однако, коза с легкостью через него перепрыгнула и, выставив вперед рога, угрожающе блея, пошла на служителя закона. Ища спасения, он залез под стол и стал отбиваться от нее ногами. «Ну, все, тебе конец!» – прокричал полицейский, достал из кобуры пистолет и навел дуло на козу. Это предупреждение нисколько на нее не подействовало, и она еще раз с силой его боднула. Прогремел выстрел, и полицейский истошно закричал. Штанина его униформы окрасилась красным цветом. На звук выстрела и крик полицейского к дверному проему трусливо, на дрожащих ногах приблизились дежурная и другой полицейский, и они с ужасом стали смотреть на своего напарника с простреленной ногой.

«Господи, что же теперь делать?» – увидев окровавленную конечность сидящего под столом полицейского, ахнула дежурная, а ее напарник схватился за рацию и стал вызывать помощь. «У нас тут коза, мать её за ногу, нажралась кокаина и теперь бросается на всех, как сумасшедшая, и еще один раненый от огнестрельного оружия прямо тут истекает кровью!» – кричал он в радио, а дежурная испуганно ахала, схватившись руками за лицо и тараща глаза. Однако раненый полицейский решил не сдаваться без боя и снова навел на козу дуло пистолета. «Не надо, пожалуйста, не рискуй! Ты сейчас не в форме! Тебе сложно сконцентрироваться! Не дай бог, себе что-нибудь опять прострелишь!» – наперебой стали уговаривать его напарник с дежурной. Но полицейский никого не слушал и дрожащей рукой, с трудом удерживая пистолет, навел дуло на козлиную морду. Дежурная решила этому во что бы то ни стало воспрепятствовать и помчалась к сидящему под столом полицейскому, чтобы отнять у него оружие. В этот момент прогремел второй выстрел. Пуля попала в большую круглую лампу, которая упала дежурной полицейского отделения на голову. Женщина пошатнулась, рухнула навзничь и потеряла сознание. Коза подбежала к ней и, словно желая удостовериться в своей победе над противником, обнюхала дежурной голову. Затем она ударила рогами свалившуюся с неё полицейскую фуражку и в довершении обильно в неё помочилась. Все это время стоявший в дверном проеме полицейский наблюдал за происходящим с открытым ртом и гримасой ужаса на лице. Наконец, он вышел из ступора и, взяв в руки стул, яростно врезал им несколько раз козе по спине. Офисная мебель оказалась крепкой, и полицейскому удалось прижать козу стулом к стене. Однако он не учел того, что когда вошел с улицы в полицейский участок, к подошвам его ботинок налипло снега, а потом этот снег растаял и превратился в лужу. На ней полицейский поскользнулся и упал на пол. Коза тут же набросилась на него и принялась бодать в пах, а полицейский стал отбиваться от нее стулом.

Завершилась эта история тем, что вызванная по рации бригада спецназа и бригада скорой помощи прибыли в полицейский участок. Войдя туда, они увидели лежащую на полу дежурную в бессознательном состоянии, сидящего под столом в луже крови одного полицейского и другого, отбивающегося от козы стулом и кричащего: «Ребята, уберите от меня эту рогатую паразитку, а не то она меня евнухом сделает!»

******

Шутки шутками, но отсутствие у населения Страны Вечного Праздника такого свойства характера, как дисциплинированность, порождало легкомысленный подход к работе и чудовищную безалаберность. Жилые дома возводились где угодно, без учета геологических и других природных условий. Последствием этого были снежные обвалы, наводнения и даже землетрясения, от которых, как известно, не спрячешься и не убежишь. Да и бежать чаще всего было некуда, так как приобретенная жилая постройка в опасном для проживания месте зачастую была единственной. Оставалось только привыкнуть и приспособиться к тому, что ежегодно трясет, затапливает или заваливает снегом. А кому-то в Стране Вечного Праздника пришло в голову построить аэродром для вертолетов рядом с длинной цепочкой ветряных электрогенератов, и летчикам во время взлета и посадки приходилось маневрировать между лопастями ветряных мельниц. К сожалению, привычка работать спустя рукава наблюдалась у жителей Страны Вечного Праздника практически в любой сфере деятельности. Расскажу пару таких историй.

Как-то раз у нас с мужем сломался статический велосипед – стали плохо вращаться педали. Этот тренажер был на гарантии, поэтому отремонтировать его должны были бесплатно. Мы позвонили в техслужбу, и после двухмесячного ожидания, наконец, пришел техник. Он повозился с велосипедом около часа и сказал, что всё отремонтировал. «Что там была за проблема?» – спросила я. «Ерунда, погнулась ось у педали, и я заменил её на новую», – ответил техник. На этом мы распрощались. В тот же день я села на тренажер, но только начала вращать педалями, как заметила, что дисплей вышел из строя: он перестал отображать программы тренировки и другую информацию. Пришлось снова засесть за телефон в надежде, что техслужба быстро устранит эту проблему. Через полчаса я туда дозвонилась и пожаловалась на то, что после починки педали у велосипеда перестал функционировать дисплей. Женщина на другом конце телефона поспешила меня успокоить: «Не волнуйтесь! Такое часто бывает. Внутренне устройство у тренажеров почти, как у людей. В человеческом организме все взаимосвязано, и у тренажеров тоже. Начинаешь чинить одно, и тут же выходит из строя другое». Спорить с ней я не стала и решила подождать прихода техника. Но ждать его пришлось долго. Появился он только через месяц, нежно прижимая к груди, как младенца, чемоданчик с инструментами. Он повозился некоторое время с велосипедом, а затем с грустным видом сообщил мне, что причиной поломки на этот раз является проводок. «Понимаете, – пустился он в разъяснения, – когда я менял сломанную ось педали, то при разборке задел за магнит, а он в свою очередь потянул за собой тоненький проводок, отвечающий за передачу сигналов от педалей к дисплею. Вот он-то и порвался. Чисто технически заменить этот проводок нетрудно, но сначала нужно будет заказать его на фабрике по производству статических велосипедов и подождать, чтобы его нам оттуда прислали». Выяснилось, что это займет ещё как минимум месяц. Именно столько мне пришлось ждать починки тренажера. Однако на этом проблемы не закончились. Через неделю после ремонта на одной из педалей порвалось резиновое крепление. Я снова позвонила в техобслуживание. Выслушавшая мою жалобу женщина быстро отреагировала и не заставила долго ждать очередной починки. Знакомый техник, переступив порог моей квартиры, радостно заулыбался: «Что же это за напасть такая с вашим тренажером? Да Вы не волнуйтесь! Я все исправлю!» Он осмотрел велосипед и с широкой улыбкой на лице объяснил, почему это произошло. По его словам, у нашего велосипеда оси педалей стояли неровно, то есть несимметрично, поэтому на одну из них приходилось больше нагрузки, чем на другую. «Но Вы же сами поменяли эту ось несколько месяцев назад!» – возмутилась я. «Ну и что?! Все в мире портится и ломается, в том числе велосипеды, – отрезал техник и с пуленепробиваемым выражением лица добавил: – Я работаю с конкретной проблемой, а не занимаюсь настройкой вообще. Когда Вы меня вызвали по поводу сломанной оси, я ее заменил, а выравнивание осей – это другая задача, требующая дополнительного времени». «Вы что издеваетесь?! Мы с мужем и так из-за бесконечных поломок этого тренажера несколько месяцев им не пользуемся! – не выдержала я. – И что прикажете делать, если после выравнивания осей у велосипеда снова порвется какой-нибудь проводок и перестанет функционировать дисплей?» «Тогда вы снова обратитесь в техслужбу, и я устраню эту поломку», – с нескрываемым безразличием ответил техник. После его ухода мне вспомнилась история, которую однажды рассказал мой отец. В советские времена сосед из квартиры напротив в свободное от работы время занимался починкой телевизоров. И вот как-то раз этот мужчина заложил за воротник и раскрыл моему отцу свой секрет. Во время каждого визита он чинил одну поломку и одновременно с этим создавал условия для того, чтобы в отремонтированном им телевизоре вскоре произошла другая. К примеру, менял перегоревшую лампочку на новую, а стоящую рядом выкручивал, при замене одного проводка надкусывал пассатижами другой, и т. п. По-видимому, точно так же ремонтировали тренажеры работники техобслуживания в Стране Вечного Праздника.

Помимо прочих нелепостей, в этом европейском государстве приходилось платить водопроводчику за обнаружение неполадки иногда даже больше, чем за ее устранение, а за вызов в выходные дни водопроводчики брали втрое больше обычного, то есть тариф был чрезмерно завышенным. Другим чудовищным недостатком сервисного обслуживания было то, что на ожидание и разговоры уходило большое количество времени. К примеру, чтобы расторгнуть договор с какой-либо телефонной компанией требовалось звонить туда больше часа, а затем еще час отвечать на вопросы: «Как Вас зовут?», «Вы действительно проживаете по такому-то адресу?», «Сообщите нам причину, по которой Вы больше не желаете пользоваться услугами нашей компании?», «Действительно ли Вас не устраивают наши тарифы?», «В курсе ли Вы всех предлагаемых нами услуг?». Этот разговор представлялся бесконечным еще и потому, что отвечать на одни и те же вопросы приходилось поочередно нескольким телефонистам. Казалось бы, за десять минут разговора с одной работницей компании, вы всё о себе ей уже сообщили и полностью удовлетворили её интерес, как вдруг она подытоживает: «Хорошо, я Вас поняла, но теперь согласно нашему протоколу Вы должны повторить всё Вами сказанное другому нашему сотруднику, с которым я Вас сейчас соединю». Продолжалось это час, и больше, что выглядело самым настоящим издевательством, и, естественно, такой метод – брать измором – не единожды доказал свою эффективность. Многие из тех, кто был недоволен работой своей телефонной компании, в конце концов, не выдерживали и вешали трубку, что означало полную и безоговорочную победу телефонной компании над своими клиентами, поскольку сменить её на другую им так и не удавалось.

******

Одним-единственным плюсом всех видов сервиса была неизменная вежливость работников сферы обслуживания. Независимо от своей профессии, жители Страны Вечного Праздника старались быть деликатными и ни с кем не ссориться. Даже когда начальнику предстояло отчитать своего подчиненного, то, крича во всю глотку и стуча кулаком по столу, ему, тем не менее, удавалось вставить в свой сокрушительный монолог несколько учтивых фраз: «Ах, ты такой-растакой! Прошу прощения за резкость… Как ты посмел без моего разрешения это сделать?! У тебя что с головой не всё в порядке?! Извини за излишнюю прямоту… Ты что белены объелся?! Совсем ничего не соображаешь?! Не в обиду будет сказано…» Кстати, выражение «не в обиду будет сказано» употреблялось населением Страны Вечного Праздника сплошь и рядом. Можно даже сказать, что оно было неотъемлемой частью ругани. К примеру: «Вы – законченный мерзавец и грязная свинья… не в обиду будет сказано». Хотя, возможно, последняя часть фразы относилась не к тому, кого пытались оскорбить, а к кому-то другому, то есть к третьему лицу.

В быту к женщинам часто обращались: «красавица», в том числе, к обладающим поистине отталкивающей внешностью. Очевидное двуличие порождало внутренний протест, учитывая, что наше естественное стремление – говорить правду, то есть во время вранья человек в душе себя за это осуждает. Очень немногие способны упиваться собственным враньём, поэтому, соврав, тянет за сказанное оправдаться и сказать правду. Именно это обычно и происходило за спиной дамы непривлекательной внешности. Тот, кто в глаза называл её красавицей, пройдя пару шагов, начинал бормотать себе под нос: «Господи, какая уродина!», – либо, завидев другого знакомого, как бы мимоходом, сообщал ему: «Надо же, как не повезло Карменсите с внешностью: ноги колесом и рожа лошадиная!» Сдается мне, что если из лексикона жителей Страны Вечного Праздника убрать всю эту притянутую за уши и вымученную любезность, то их жизнь стала бы намного легче, а совесть – чище.

Описанное выше несоответствие слов и мыслей порождало другой феномен менталитета у населения этого государства. Практически ко всему на свете они применяли выражение: «одно другому не мешает». В газетах печатались объявления: «Безутешная вдова восьмидесяти лет хочет познакомиться с красивым, статным и абсолютно здоровым мужчиной приблизительно своего возраста»; «Продаю почти новый автомобиль с 400 000 км пробега»; «Сдается квартира в центре города, до ближайшей остановки – 20 минут ходьбы». В Стране Вечного Праздника никто не боялся быть неправильно понятым, выразившись: «порядочный мужчина с низменными чувствами» или «остроумная девушка с приземленным мышлением». При подаче куррикулума на вакансию директора супермаркета можно было добавить: «В том числе, согласен на место кассира или рабочего склада», – и это не расценивалось, как нечто неуместное и нелогичное. Как-то раз мощный тайфун, пришедший с моря, разрушил в прибрежном городке Страны Вечного Праздника приморские ограждения, и водой залило все прибрежные здания. Помимо материального ущерба, во время этого штормового циклона погибло несколько человек. На следующий день на одной странице местной газеты было опубликовано соболезнование семьям погибших, а на другой – был объявлен конкурс на лучшее фото тайфуна (ставшего причиной их гибели). Даже у президента этой страны случались осечки такого типа. Однажды в Стране Вечного Праздника скоростной поезд сошёл с рельсов и опрокинулся, в результате чего погибло около ста человек и несколько десятков получили ранения. Президент немедленно отреагировал на произошедшее и отправил в главные газеты своё официальное соболезнование пострадавшим и семьям погибших, в одном из параграфов которого было написано: «… и желаем скорейшего выздоровления всем погибшим во время этого ужасного землетрясения».

******

Жители этого европейского государства пользовались на все сто правом на свободу слова и на дух не переносили запретов. То, чего позволить себе было нельзя, они пытались разнообразить хотя бы небольшой лазеечкой. Скажем, ходить по улицам голышом в Стране Вечного Праздника было запрещено, но при этом один день в году позволялось разгуливать в общественных местах в нижнем белье. Это зрелище наводило на мысль, почему на нудистских пляжах загорают только нудисты? Наверное, потому, что никому не хочется смотреть на их обрюзгшие и покрытые целлюлитом тела. Зато в «День публичной демонстрации исподнего бельишка» смотреть на это все были просто обязаны, поскольку одетые таким образом, а точнее, раздетые, граждане целые сутки попадались на глаза тут и там. Так или иначе, жители Страны Вечного Праздника были исключительно свободолюбивой нацией, а о том, что для них означало свободу, даёт представление следующая история.

Помимо частных и многоэтажных домов типовой застройки, в Перепелках было несколько красивых особняков, возведенных пару веков назад и принадлежавших аристократическим семьям. Хозяева наведывались туда только летом, кто на неделю, а кто на пару месяцев. И вот однажды, в августе, родственники одной пожилой аристократки решили устроить ей на юбилей пышный праздник. Просторный летний сад, расположенный вокруг особняка, они оборудовали столами, стульями и оркестровой площадкой, пригласили несколько десятков гостей, а когда пришли музыканты, то юбилярша и приглашенные, отведав вина и закусок, чинно расселись на стульях и приготовились к прослушанию классической музыки. Только дирижер взмахнул своей палочкой, и оркестр начал выводить красивую мелодию, как вдруг её заглушило ударное «пум-ба, пум-ба, пум-ба!», доносящееся из окон проезжавших по улице автомобилей. Это была сельская молодежь с громко включённой музыкой. Они сделали несколько кругов вокруг старинного дома аристократки, желая показать, что их музыка лучше, а потом куда-то укатили. Установилась долгожданная тишина. Дирижер снова взмахнул палочкой, и оркестр послушно заиграл. Но вот по той же самой улице зашагал местный отряд горнистов и барабанщиков, дудящих и ритмично отбивающих: «та-ра-та-та-та, та-ра-та-та-та!». По-видимому, звуки оркестра, раздававшиеся за высоким каменным забором, воодушевили горнистов и барабанщиков, поэтому они не свернули на другую улицу, а стали совершать круги вокруг старинного дома. Затем снова появилась сельская молодежь на двух машинах, из открытых окон которых раздавалось оглушительное: «пум-ба, пум-ба, пум-ба!». И вот звуки десятка барабанов с парой-тройкой горнистов, а также звучащая на всю улицу поп-музыка полностью заглушили классическое музыкальное произведение, исполняемое для юбилярши и её приглашённых. В качестве сторонней наблюдательницы, я стала ждать, чем дело кончится.

Для сравнения, предлагаю обратить свой взор на другие страны. Если бы это происходило в России, то скорее всего из ворот богатого особняка вышел бы хорошо одетый мужчина, достал из кошелька пару купюр и щедро наградил ими любителей поп-музыки, кружащих на машинах вокруг летнего сада с играющим там оркестром, а потом дал бы каждому горнисту и барабанщику на мороженое, с тем условием, чтобы все они в течение суток не приближались к этому месту на пушечный выстрел. Если бы вышеописанное произошло в одном из центральных государств Старой Европы, там, где жители строго соблюдают правила и нормы общественного поведения (например, в Австрии), то на балконах особняка, скорее всего, были бы вывешены плакаты: «Убедительно просим не шуметь! Идет концерт классической музыки!», и это произвело бы на пешеходов и автомобилистов желаемый эффект. В таком государстве, как США, при попытке кого бы то ни было помешать игре оркестра, в окне верхнего этажа виллы появилась бы виновница торжества – пожилая аристократка. Эта старушка навела бы на толпу дуло своей винтовки с оптическим прицелом, а потом вежливо попросила бы горнистов, барабанщиков и сидящих в машинах любителей поп-музыки не мешать ей: наслаждаться оркестровой музыкой, и заодно предупредила бы их о том, что из-за болезни Альцгеймера она в состоянии сосчитать только до трёх. В Китае и других азиатских государствах, вероятнее всего, проезжающие мимо водители и проходящие мимо пешеходы, заслышав классическую музыку, припарковали бы неподалеку свои машины, сложили бы в кучу горны с барабанами, а затем выстроились в шеренги и стали бы старательно выполнять под эту музыку плавные упражнения тай-чи.

Однако в Стране Вечного Праздника царило свободолюбие, поэтому местная молодежь на автомобилях с включенной на всю мощь музыкой, да ещё горнисты с барабанщиками продолжали кружить вокруг летней виллы с играющим на её территории оркестром. После пятого круга барабанщики встали около летнего сада и попытались повторить своим горно-барабанным исполнением звуки доносившейся классической музыки. Несмотря на то, что у них это получалось так себе, старались они на славу. Именно тогда я впервые услышала музыкальную композицию, состоящую из классических мелодий, перемежающихся пронзительным звучанием горнов, барабанным боем и песенным оформлением: «Иди ко мне, красотка, е, е, е…» Даже после часовой осады особняка горнистами, барабанщиками и любителями поп-музыки никто из родственников и гостей аристократки не вышел оттуда и не попытался договориться с расшумевшейся молодежью. Объяснялось это осознанием жителей Страны Вечного Праздника того, что у всех есть право на свободу самовыражения, в том числе, когда самовыражение выглядит, как неуважение.

******

Отсутствие дисциплины у жителей Страны Вечного Праздника нередко приводило к неразберихе, массе недоразумений и привычке из мухи делать слона. Об этом – следующая история. Как-то раз в окрестностях Перепелок пастушья собака, сторожившая стадо коз, свалилась в горную расщелину. Пастух, услышавший ее громкий лай, доносившийся из-под земли, не теряя времени, побежал за подмогой в деревню. Однако никто из сельчан не отважился спуститься за ней в расщелину между скал. Тогда пастух позвонил в службу спасения. Через час на место происшествия прибыла бригада спасателей, и один из них вызвался достать несчастное животное. Он надел на себя необходимое снаряжение, спустился на тросе в расщелину, но когда собака его увидела, то повела себя очень агрессивно. То ли она решила, что пещера – это её новое жилище, то ли этот спасатель не внушал ей доверия. Как бы то ни было, вместо того, чтобы радостно завилять хвостом и благодарно уткнуться ему мордой в колено, собака набросилась на него с громоподобным лаем и укусила за руку. «Ай!» – вскрикнул спасатель, а рассерженная его появлением псина вдобавок к этому вцепилась ему зубами в икроножную мышцу. «Спасите! – завопил спасатель, задрав голову вверх и умоляюще глядя на своих коллег. – Белены она, что ли, объелась?! Меня уже два раза цапнула! Пришлите ко мне кого-нибудь на подмогу! Мне одному с ней не справиться! Как я надену на неё страховочные ремни, если она постоянно кусается?!» «Ты бы её своим бутербродом угостил, тогда договориться было бы проще!» – дал ему совет один из напарников, наблюдающих за происходящим с края ущелья. «Нет у меня бутерброда. Я его уже съел», – отвечал спасатель. «Ладно! Не дрейфь! – прокричали ему сверху коллеги. – Мы сейчас к тебе кого-нибудь спустим». Покусанный спасатель ретировался в дальний угол горного ущелья, подальше от разъяренной псины, а через пару минут на помощь ему по противоположной стороне расщелины стал спускаться другой спасатель, однако, потерпел в этом фиаско. На той стороне скалистого ущелья, которую он выбрал для спуска, было множество острых каменистых выступов. Спасатель стал быстро съезжать на рапели вниз, ударился ногой о выступ и в ту же секунду завыл от боли. Стоявшие наверху напарники наперебой принялись расспрашивать его о том, что произошло. «Нога! Ой, мамочки! – запричитал спасатель. – Какая ужасная боль! Мне кажется, я её сломал…» «Тогда ты на землю встать не сможешь. Нельзя опираться на сломанную ногу, чтобы не осложнить перелом. Не спускайся вниз! Повиси чуток в этом положении, пока мы придумаем, как тебя наверх вытащить!» – приказал ему начальник. Пока спасатели обмозговывали, как поместить своего напарника в висячем положении на носилки и поднять на тросах вверх, все это время с сидящего в ущелье спасателя пастушья собака не спускала глаз. Она периодически подбиралась к нему на согнутых лапах и громко рычала, а он бросал в ее сторону камни и жалобно кричал: «Ребята! Вы когда сюда кого-нибудь спустите? Я уже не знаю, как от этой злобной псины отбиться!»

Разумеется, бросать его на произвол судьбы никто не собирался, просто сложилась такая ситуация, что нужно было решать, кому оказывать помощь в первую очередь. Наиболее тяжело пострадавшим, вне всякого сомнения, был поранивший ногу напарник, поэтому спасатели предприняли попытку спуститься к нему с носилками. В их опыте такое было впервые, и этим объяснялась допущенная ими ошибка. Вместо того чтобы спуститься вниз кому-то из спасателей, сначала были спущены носилки. К тому же спасатели их не удержали, и этими носилками со всей силы ударило по голове напарника с поврежденной ногой. Он громко вскрикнул, отпустил веревку и, обмякнув всем телом, повис на страховочном поясе. «Ну, дела!» – почесал в затылке начальник и принялся по рации вызывать другую бригаду спасателей, а ещё ловцов собак. Первыми на месте происшествия появились спасатели, которые, услышав историю о печальном опыте своих коллег, решили не импровизировать. Чтобы оказать помощь двум людям и собаке, начальник прибывшей бригады приказал осуществить два спуска, по обеим сторонам ущелья, и оборудовать их канатными лестницами. Спасатели приступили к работе, но дело двигалось не так быстро, как этого требовали обстоятельства. Затем прибыли ловцы собак, и один из них вызвался спуститься в расщелину, чтобы обезвредить разъяренную псину. «Подожди пару минут! – спешно надевая на себя страховочный пояс, прокричал он до смерти перепуганному спасателю, отбивавшемуся от нее в ущелье. – Сейчас я к тебе спущусь и отловлю собаку сачком!» Он подошел к краю расщелины и в подтверждении своих слов принялся размахивать большим сачком из стороны в стороны: «Вот этим! Видишь? Сейчас спущусь и поймаю им собаку!» В ту же минуту сачок выпал у него из рук и, пролетев несколько метров вниз в ущелье, накрыл, как платком, спасателя, на которого нападала собака. От удара сачком с него слетела каска, упала на землю, и в тот же момент на ней погасла лампочка. В темноте спасатель с сачком на голове принялся кружить на месте, задевая головой о скальные выступы, пока не упал от контузии, лишившись чувств. Стоящие на краю расщелины спасатели и ловцы собак с ужасом наблюдали за происходящим. Наконец, начальник первой бригады спасателей пробормотал: «Остается только позвать на помощь военных…», – а начальник второй бригады добавил: «И врачей с санитарами…»

Так они и поступили. Вскоре послышался шум приземлившегося вертолета. Оттуда выбежала группа солдат в пятнистой униформе и их военачальник. «На первый-второй рассчитайсь!» – гаркнул капитан, а затем приказал пятерым солдатам выйти из строя, надеть страховочные пояса и спуститься на рапели в горную расщелину. «Возьмите сачок! Он вам пригодится!» – протянул его солдатам один парень из группы ловцов собак. «Отставить! – крикнул капитан. – Обойдемся без ваших сачков!» По приказу своего начальника солдаты вдели тросы в скальные крепления и за пару минут спустились в расщелину, где их поджидала пастушья собака. Она бросилась на одного из солдат и прокусила ему штанину, а затем отпрыгнула за большую каменную глыбу, не прекращая рычать. «Собаку нужно обездвижить! – сообщил капитану укушенный ею солдат. – Так просто ее не поймаешь! Очень уж верткая, зараза!» «Сейчас решим эту проблему!» – пообещал сверху капитан и приказал своим подчиненным бросить в расщелину несколько флаконов со слезоточивым газом. Никто из них не осмелился воспротивиться этому приказу, а зря. Через пару минут капитан понял, что принял неправильное решение, но было уже поздно. От слезоточивого газа пострадала не только собака, но и пятеро солдат. Когда они упали без чувств, капитан задумался, почесал в затылке, покряхтел и отдал приказ больше никому в расщелину не спускаться. «Подождем, пока там всё как следует проветрится», – сказал он. Через пару часов на арене событий появилась группа местных спелеологов – десяток мужчин с тяжелыми рюкзаками и тросами на плечах. Они заверили спасателей, что хорошо ориентируются в пещерах, и в мгновение ока спустились на веревках вниз. Бросив беглый взгляд на лежащих в горной расщелине людей и собаку, спелеологи вслух им посочувствовали, а затем разделились на подгруппы и исчезли в пещерных ходах, напоследок прокричав стоящим вверху: «Интересное тут место! Надо бы эти подземные галереи внимательно обследовать!»

На следующем вертолете к месту происшествия прибыла бригада врачей с санитарами. К тому времени спасатели оборудовали обе стороны расщелины канатными лестницами, по которым медики спустились к пострадавшим и спасатели сумели поднять на носилках своего напарника со сломанной ногой, все это время висевшего на веревке в бессознательном состоянии. Ему еще раз крепко досталось тяжелыми носилками, однако, на этот раз не по голове, а по больной ноге. От удара ими он пришел в чувство и истошно закричал, тогда медики сделали вывод об отсутствии болевого шока и оценили состояние травмированного, как среднетяжелое. Затем у одного из врачей во время спуска по канатной лестнице слетел с плеч рюкзак с набором медицинских средств, предназначенных для оказания первой помощи пострадавшим, и, пролетев несколько метров вниз, упал на голову лежащему в пещере солдату, дополнительно его контузив. Когда врачи, военные и спасатели, наконец, сумели спуститься в расщелину, там было такое количество пострадавших, что между желающими им помочь возникли разногласия: кого, как и в каком порядке поднимать на поверхность. Ситуацию полнейшей неразберихи усугубляли противоречивые команды капитана из группы военных и начальника у спасателей. Все, спустившиеся в расщелину, пару минут помялись на месте, наступая друг другу на ноги, а потом приступили к действию. Они стали обвязывать лежащих веревками, а стоящие наверху, у края расщелины, вытягивали их на поверхность. Действия врачей, военных и спасателей были запутанными и хаотическими, и на поверку оказалось, что они привязали собаку к одному из солдат, пострадавшему от слезоточивого газа и потерявшему сознание. Собака поначалу сильно этому сопротивлялась, а потом укусила солдата за руку, отчего тот быстро пришел в сознание, а она принялась лаять ему в ухо. Остальных пострадавших от слезоточивого газа связали по двое и стали тянуть на веревках вверх, причем самого последнего, оставшегося без пары, спасатели сложили пополам, привязав ему руки к ногам, и такой «сарделькой» подняли на поверхность. Во всей этой неразберихе об упавших в расщелину носилках напрочь позабыли, а когда вспомнили, то на них уложили жаловавшегося на боль в ноге врача. Заболела она оттого, что в образовавшейся внизу толкучке по этой ноге ему прошлись своими кирзовыми сапожищами пятеро солдат и несколько спасателей, обутых в ботинки на толстой подошве. В итоге только его вытащили из расщелины в правильном, согласно инструкции по спасению, лежачем положении.

Место указанных событий привлекло внимание широкой общественности. Когда спасатели, военные и врачи выбрались из расщелины, их взору открылось неожиданное зрелище. Журналисты с нескольких телевизионных каналов и вызванный кем-то полицейский наряд опрашивали очевидцев происходящего. На ближайшей поляне обосновались члены десятка спелеологических клубов и примкнувшие к ним местные скалолазы, и все они активно обсуждали происходящее. Другую поляну заняли близкие родственники спасателей, спустившихся в расщелину, и членов местного спелеологического клуба, отправившихся на обследование пещерных ходов. Для родственников спасателей и спелеологов добровольцы разбили палаточный лагерь, а профессиональные психологи пытались успокоить разнервничавшихся женщин, одна из которых к тому же оказалась беременной. Пастух, сообразивший, что всей этой публике нужно чем-то перекусить, уселся там же продавать бутерброды с домашним сыром, сделанным из козьего молока. Его примеру последовали другие сельчане и принялись торговать, кто чем: парным молоком, свежей выпечкой, огурцами, помидорами и прочими овощами со своего огорода. Вместе с тем нашлись желающие оказать безвозмездную помощь всем, собравшимся у расщелины. Сельские рыбаки наловили в речке рыбы, развели костер, сварили уху, и стали угощать ею всех подряд, а местный пекарь обеспечил их свежим хлебом. Чуть поодаль, по велосипедной дорожке, вдоль асфальтированного горного шоссе, прошли манифестации защитников прав животных и синдикатов свободной коммерции продуктов питания. Неподалеку военные стали проводить учения для тренировки навыков выживания в скальных расщелинах, без использования спелеологического снаряжения. В ближайшем поселке всех желающих пригласили на пресс-конференцию, на которой рассказывалось о пользе сыро-молочной продукции и роли пастушьих собак в животноводстве, а в соседних больницах с медперсоналом стали проводить курсы по оказанию экстренной помощи пострадавшим от удара по голове и воздействия слезоточивым газом.

******

Теперь расскажу произошедшую со мной историю. Однажды в Стране Вечного Праздника во время езды на автомобиле по извилистому горному шоссе я увидела взъерошенного мужичка невысокого роста, одетого в тренировочный костюм и бейсболку, стоявшего посреди дороги и размахивавшего руками. Я затормозила, мужичок подбежал ко мне и скороговоркой запричитал: «У меня машина встала. Такая вот неприятность. Ей бы в городе сломаться, где полно народа, так нет ведь, приспичило здесь, в горах, вдали от ремонтных мастерских… Тут вообще никого нет. Помощи попросить не у кого. Если раз в час проедет кто-то мимо, то, считай, повезло. Помоги мне, пожалуйста, я тебя очень прошу!» На обочине я увидела видавшую виды легковушку с выцветшей и местами облупившейся краской. Её водитель, на вид лет сорока, был слегка небрит, непричесан и очень взволнован. «Меня зовут Эустахио. – представился он и спросил: – А тебя как?» Я ответила. «Ты откуда родом?» – «Из России». – «Русская, значит, а я думал, что англичанка. Ты вообще-то на англичанку очень похожа». «Ладно, а что с автомобилем?» – спросила я. «Аккумулятор разрядился, – ответил он. – Найдутся у тебя „крокодилы“, чтобы мне быстренько от твоей машины свой аккумулятор прикурить?» «У меня их нет, – покачала головой я. – Вам, наверное, придётся вызвать эвакуатор и зарядить аккумулятор автомобиля в мастерской». «Я только что в свою страховую компанию позвонил, но мне ответили, что все эвакуаторы сейчас на вызовах, – тяжело вздохнул Эустахио. – Когда хоть один освободится, мне его сюда пришлют, но это будет не раньше, чем через два часа. Так мне сказали. Честно! Я не вру!» «Нда-а-а, дела…» – сочувственно произнесла я. «Слушай, Англичанка! – неожиданно воодушевился он. – Я сейчас открою крышку капота, а ты будь другом, подержи ее на вытянутой руке, ладно? У меня упор – это такой удерживающий крышку штырь – сломался. Если капот захлопнется, то открыть его получится только с десятой попытки. Знать, заржавел он чуток. Так ты подержи крышку капота открытой, а я пойду на дорогу голосовать. Остановлю кого-нибудь с „крокодилами“, и мы быстренько зарядим мой аккумулятор в открытом капоте. Ладно?» Я припарковала свою машину на обочине и, по просьбе Эустахио, стала держать открытой крышку его капота, а он отправился на дорогу и, приложив ко лбу ладонь козырьком, начал всматриваться вдаль.

Через несколько минут он радостно закричал: «Кто-то сюда едет!», – и энергично замахал обеими руками. Затем послышался визг тормозов. Из остановившейся машины выскочил водитель и закричал на Эустахио: «Тебе что жить надоело?!» «Спокойно, профессор! – ответил Эустахио, вытянув руку и выставив вперед ладонь. – Мы все хотим жить, а еще хотим отсюда уехать. В моей машине аккумулятор сел. У тебя „крокодилы“ с собой?» «Нет у меня „крокодилов“, – признался водитель и более спокойным голосом пояснил: – Недавно отдал их двоюродному брату. У его машины аккумулятор часто разряжается. А с чего ты решил, что я – профессор? Я вообще-то менеджером работаю». «Менеджером, говоришь? А с виду, вылитый профессор: в очках, с бородкой, ровнёхонько так пострижен… Ни за что бы не сказал, что ты – менеджер! – заулыбался Эустахио и внезапно посерьезнел. – Ладно, эвакуатор я уже вызвал. Рано или поздно он сюда приедет. Но нам нужна твоя помощь! Если тебе не трудно, подержи мой багажник открытым! Видишь: Англичанка у меня на подхвате держит открытой крышку капота. У меня вообще-то, кроме разрядившегося аккумулятора, есть ещё и другая проблема, посерьёзней: заднее правое колесо спущено. Надо бы его поменять. Для этого из багажника нужно вытащить новое колесо, а проколотую шину положить на его место. Я бы сам всё сделал, но крышка багажника не удерживается в открытом положении, постоянно захлопывается, и, поскольку она чуток заржавела, открыть её снова будет сложно. Так ты это… поможешь, Профессор? Подержишь багажник открытым, пока я буду менять колесо?» «Хорошо», – согласился тот. Водитель сломанного автомобиля завозился, чертыхаясь себе под нос, наконец, открыл багажник, и передал «эстафету» Профессору: «Подержи крышку багажника открытой, вот так, на вытянутых руках, ладно?» Помощник кивнул головой и выполнил просьбу.

Эустахио вытащил из недр багажника колесо, положил его на траву, задумчиво почесал в затылке, крикнул нам с Профессором: «Сейчас приду!», – и снова отправился голосовать. Следующим ему удалось остановить разрисованный фургончик с прикрепленной на крыше доской для занятия водным серфингом. Дверь фургончика открылась, и оттуда вышел водитель – молодой парень в гавайской рубашке, ярких шортах и шлепанцах. Его длинные волосы были убраны в хвост, а руки украшали разноцветные татуировки. Парень окинул удивленным взглядом меня и Профессора, держащих на вытянутых руках крышки капота и багажника, но ничего не сказал. Эустахио поспешил ему объяснить: «Вот, нашел себе помощников, а то капот с багажником, как закроешь, так потом и не откроешь! Заржавели они у меня слегка. Все-таки, что ни говори, сырой у нас климат. Плесень, она же такая проныра, во все щели залезет». Водитель фургончика продолжал на нас удивленно смотреть. «Стоишь, Англичанка?» – бодрящим тоном крикнул мне Эустахио. «Стою», – ответила я, меняя руки, чтобы они не затекли в вытянутом вверх положении. «Держишь, Профессор?» – подбодрил он другого. «Держу», – ответил тот. «Ну и прекрасно! – подытожил Эустахио и обратился к серферу: – К морю едешь, Аквалангист?» «Я не аквалангист!» – отрезал молодой человек. «Да ты не обижайся, это я так сказал, ради шутки. На доске-то своей плаваешь среди рыб, значит, Аквалангист! – пожал плечами Эустахио и продолжил: – У меня аккумулятор разрядился, и одно колесо спустилось. У тебя „крокодилы“ или домкрат есть?» «Только домкрат», – признался молодой парень. «Тогда, слушай… ты мне колесо поменять не поможешь? – бросил на него ласково-просящий взгляд Эустахио. – А то вдруг я нечаянно твой домкрат сломаю! С чужими-то вещами управляться несподручно. Можно так набедокурить, что мне перед тобой потом стыдно будет…» «Ладно, поменяю, долго, что ли…» – буркнул парень с татуировками, достал из фургончика домкрат и полез под машину Эустахио. Когда автомобиль на домкрате стал подниматься вверх, Эустахио крикнул мне и Профессору: «Ребята, встаньте на цыпочки и постойте так немного! Только капота и багажника не закрывайте!» Совершив над собой усилие, мы встали на цыпочки и еще больше вытянули вверх руки. Вдруг послышался невероятный грохот, домкрат сложился, и машина упала вниз, придавив собой Аквалангиста. В этом момент нам с Профессором ударило по голове крышками от капота и багажника, но мы разом вернули их в прежнее положение. «Ай! Ой! Что же теперь делать? Я и забыл, что у меня ось в машине немного треснутая. Видно она сейчас окончательно и сломалась напополам! – запричитал Эустахио и крикнул нам: – Профессор, Англичанка! Держите открытыми капот и багажник! Не то крышки захлопнутся, и Аквалангиста еще больше машиной придавит! Не отпускайте рук, а я побегу звать на помощь!»

Вскоре на дороге послышался сильный гул, и на обочине возле машины Эустахио остановилась группа байкеров. Их было шестеро: пять рослых бугаев и белокурая низенькая девушка хлипкой конституции, которая, однако, как выяснилось позже, по силе и выдержке не уступала байкерам двухметрового роста. Увидев нас с Профессором, держащих на вытянутых руках крышки капота и багажника, и придавленного машиной Аквалангиста, байкеры один за другим ошеломленно проронили: «Что здесь происходит?!» «Вы что сами не видите, лихачи? Человека накрыло моим транспортным средством! Вон, снизу только одна его рука высовывается! – гневно закричал Эустахио и приказал: – Становитесь сейчас же по трое с каждой стороны автомобиля и по моей команде, на раз, два три! – поднимайте ее кверху! Надо срочно вытащить пострадавшего из-под машины!» Байкеры с перепуганными лицами встали по бокам автомобиля и, поднатужившись, его приподняли. В этот момент мне и Профессору снова пришлось встать на цыпочки, а Эустахио полез под машину доставать Аквалангиста. Вытащив оттуда пострадавшего и положив его на траву, он обрушился на него градом пощечин. «Эй, вы все, – крикнул нам Эустахио, – держите машину на весу, не опускайте ее на землю! А не то из-за сломанной оси она развалится на куски, и вас же ими придавит!» «Мужик, а ты раньше не мог этого сказать?! – рассерженно крикнул один из байкеров. – Мы бы какую-нибудь подпорку для твоей машины смастачили, хоть из наших мотоциклов». «А ну, молчать, Лихач! – гаркнул на него Эустахио. – Не мешай мне спасать от смерти человеческую жизнь!» «Аквалангист, ты живой?!» – завопил он в лицо пострадавшему, не прекращая отвешивать ему пощечины. «Живо-о-ой! – простонал парень и тихим, еле слышным голосом попросил: – Прекрати меня хлестать по щекам!» «Господи! Счастье-то какое! Теперь меня в тюрьму не посадят! Кто же знал, что ось прямо сейчас возьмет да и сломается? Это же штуковина, а не человек. Она о своих планах никого не предупреждает! – запричитал Эустахио и набросился на пострадавшего с расспросами: – Где у тебя болит? Аквалангист, скажи, где?» «Везде…» – ответил тот и попробовал приподняться на локтях. «А ну, лежать! – гаркнул на него Эустахио. – Ещё что удумал?! Тебе вставать нельзя! У тебя и так еле-еле душа в теле!» «У меня уже тоже, – признался один из байкеров. – Руки болят, не могу… Не чувствую их уже. Машину-то держать на весу не шутка!» В подтверждение его слов загудели остальные байкеры – все, кроме девушки. Она, одна-единственная, стояла с невозмутимым выражением лица, удерживая машину за боковую часть. От натуги байкеры обливались потом, им и впрямь было – не позавидуешь. При тридцатиградусной июльской жаре они стояли в кожаных брюках и косухах, а на ногах у них были высокие ботинки на толстой подошве. Впрочем, мне и Профессору тоже было нелегко. К тому времени обе руки у меня затекли, и этот отек не проходил, несмотря на то, что я меняла их одну за другой. Судя по всему, Профессор испытывал такие же ощущения, поскольку периодически постанывал и задавал один и тот же вопрос: «Господи, когда же приедет эвакуатор?!» Я стояла на цыпочках и мысленно молила Бога о том же: чтобы все это поскорее закончилось. Неожиданно Эустахио решил провести перекличку. Он что есть мочи гаркнул: «Профессор, стоишь?» «Стою, но уже из последних сил», – простонал тот. Затем Эустахио крикнул в мою сторону: «Англичанка, держишь?» «Держу, но руки ужасно затекли!» – отозвалась я. «Потерпите чуток, орлы! Сейчас позвоню в неотложку! – сказал Эустахио и принялся кричать в телефон: – Это Скорая помощь? Слушайте, здесь восемь человек остались без рук, и на одного упала машина! Что? Я же вам говорю: да, восемь. Ошибка исключена. Я их три раза пересчитывал. Что значит: как упала машина? Сверху вниз, конечно! А как она ещё может упасть?! Пострадавший лежал внизу, а машина была над ним, сверху. Пострадал он потом, только, когда она на него упала, а до этого был живым и здоровым. Что? Кто в шоке? Это я в шоке! А все остальные в полном сознании, никто не бредит и не падает в обморок. Приезжайте срочно!» Эустахио сообщил по телефону координаты нашего местонахождения, а потом сделал другой звонок: в службу спасения, и там тоже умудрился всех перепугать. «Пришлите сюда как минимум две бригады спасателей на двух пожарных машинах! – потребовал он. – Одной здесь не обойтись! Как это зачем?! У меня автомобиль на глазах разваливается на куски! От этой поломки может произойти самовозгорание. В машине же горючее! Когда машина загорится, то её воспламенившиеся части покатятся с горы в долину. Кто за ними туда побежит, догонит, остановит и потушит, если одна бригада спасателей будет тушить пожар на горе?! А сейчас этими обломками может придавить людей, которые держат автомобиль на весу. Что? Зачем они это делают? Чтобы машина не развалилась на части, и чтобы не произошло самовозгорания! Неужели непонятно?»

От волнения Эустахио покраснел и стал обливаться потом. С остальными, в отличие от него, это происходило уже давно по причине физического напряжения. Наши силы были уже на исходе, как вдруг на обочине остановился небольшой автобус. Оттуда высыпала толпа ребятни в возрасте семи-восьми лет, а вслед за ними вышло несколько взрослых: водитель автобуса и сопровождающие детей педагоги. «Господи! Наконец-то! – радостно прокричал Эустахио, и голос его от волнения задрожал. – Слава богу, помощь прибыла!» Однако все удерживавшие навесу его машину в этом засомневались. Галдящая ребятня стала носиться вокруг машины Эустахио, невольно задевая нас и толкая, а если учесть, что к тому времени мы и так еле держались на ногах, сохранить вертикальное положение стало еще сложнее. Эустахио принялся неторопливо разъяснять водителю и педагогам, что произошло. Затем он вспомнил о пострадавшем и обратился к взрослым: «Надо бы этого парня уложить на абсолютно ровную поверхность. Что он валяется на траве… Это же человек, а не какая-то ненужная вещица! Еще, не дай бог, в него клещ вцепится или какое-нибудь другое насекомое, и будет потом у парня осложнение медицинского диагноза! Да и земля неровная, с кочками. Неудобно ему так лежать. Можно было бы положить беднягу на заднее сиденье машины, но оно тоже неровное…» Вдруг Эустахио осенило: «Лучше всего поднять Аквалангиста на крышу моего автомобиля! А что? Чем не ровная поверхность? Давайте-ка, помогите мне!» Пострадавший что-то промычал в знак несогласия и приподнял руку в предупредительном жесте, но в следующую минуту Эустахио, педагоги и водитель автобуса схватили его: одни – за ноги, другие – под плечи, и в мгновение ока водрузили на крышу сломанного автомобиля. Судя по громкому крику Аквалангиста, желающие ему помочь не учли того, что она разогрелась от палящего солнца, как сковородка. От боли пострадавший окончательно обессилил и затих. «Аквалангист, ты жив?» – прокричал ему в ухо Эустахио и отвесил пару пощечин. «Жив, – шепотом отозвался тот и чуть слышно попросил: – Не бей меня, пожалуйста!» Чуть живыми к тому времени чувствовали себя и все, кто держал на весу машину, которая из-за лежащего на ней Аквангиста существенно потяжелела.

Эустахио снова начал перекличку: «Англичанка, Профессор, стоите? Лихачи, держите?» В ответ ему мы хором простонали. По-видимому, наш внешний вид и голосовые реакции не оставляли сомнения в том, что долго мы не простоим и вскоре грохнемся на землю в бессознательном состоянии. Эустахио почуял неладное и набросился с криками на водителя автобуса и педагогов. «Что вы стоите сложа руки и смотрите?! – возмутился он. – Помогите удерживать на весу машину, чтобы она не рухнула вниз и не развалилась на части», – и те немедля присоединились к байкерам и ухватились за корпус автомобиля. «Вообще-то я думаю, нами была допущена одна немаловажная ошибка, – многозначительно произнес Эустахио и почесал себе затылок. – Эх, поспешили мы, поспешили… Не надо было Аквалангиста забрасывать на крышу. Если автомобиль развалится, то беднягу опять чем-нибудь придавит. Но думать об этом уже поздно. Пусть лежит себе там и отдыхает. Может, на этот раз пронесет…» Затем он перевел свой взгляд на бегающую вокруг и весело кричащую ребятню. «Эй вы, дети! Идите сюда! Все до одного! – скомандовал им Эустахио. – Будете оказывать первую помощь пострадавшему. Вот этому дяде, который лежит на крыше машины, свесив ноги на лобовое стекло. Чтобы он не потерял сознание от боли, вы должны его постоянно о чем-нибудь спрашивать, понятно?» «Понятно!» – хором откликнулись дети и набросились на Аквалангиста с расспросами: «Ты знаешь, почему днем светит солнце, а ночью луна?», «Сколько будет, если три помножить на три, а потом еще на раз на три и, в конце, отнять двенадцать?», «Твоя машина тоже часто ломается?», «У тебя есть невеста?», «А собака?», «Как ее зовут?». «А-а-а…» – стонал Аквалангист, отмахиваясь от них и закрывая лицо руками. К счастью, ему, мне и всем остальным участникам этих событий мучиться больше не пришлось. На место происшествия одновременно прибыли восемь машин скорой помощи, две бригады спасателей на пожарных машинах и долгожданный эвакуатор.

******

В описанной выше истории Эустахио неслучайно наделил меня прозвищем Англичанка. Жители Страны Вечного Праздника обожали выяснять у туристов и эмигрантов, откуда они приехали. Об этом будет мой следующий рассказ. Как-то раз я загорала на пустынном пляже, радуясь тому, что в середине сентября было всё еще жарко, а поток туристов окончательно схлынул. Время было обеденное, и так получилось, что на пляже я находилась совсем одна. Это было и странно, и приятно, и неожиданно. Впрочем, наслаждаться тишиной и покоем мне пришлось недолго. Минут через пять после того, как я вытянулась на полотенце и подняла глаза к небу, неожиданно передо мной возник женский силуэт. Это была дама лет сорока, в длинном цветастом платье. Она спросила: «Вы говорите на нашем языке?» – «Да, а что?» – «Просто я подумала, что Вы – туристка из Финляндии. Скажите, Вы мою собаку здесь не видели?» – «Какую?» – «Да как Вам сказать? Обычную, среднего роста, белую с черными пятнами». «Нет, не видела. Может, она от Вас в город убежала?» – предположила я. «Это исключено! – отрезала хозяйка собаки. – Что ей там делать? В городе животному и побегать-то негде. Если только по улицам, но это опасно: нынче столько велосипедистов развелось! Не говоря уже о том, что на дорогах полно машин. Да и вообще, в такую жару находиться в городе – никакого удовольствия! Моя собака там бы не осталась!» «Куда же она, в таком случае, могла деться?» – спросила я. «А вдруг она уплыла?! – выдвинула неожиданную версию хозяйка собаки. – Я в Интернете видела плавающих собак. Некоторых животных владельцы специально этому обучают, а у других собак есть такой врожденный талант». «Ну, тогда плывите за ней!» – улыбнулась я. «Я плавать не умею, не научилась в детстве, – призналась женщина и добавила: – Надо попросить об этом пляжных спасателей! Пойду-ка я их поищу», – с этими словами она побрела по пляжной косе прочь, но, как выяснилось позже, напрасно, поскольку пляжных спасателей, наблюдавших за нами из-за дюны, пробрало любопытство, и они сами решили узнать, в чем дело.

Спустя пять минут, двое парней в шортах и футболках одинаковой сине-бело-красной расцветки подошли ко мне и спросили: «Что тут происходит? Кто-то что-то потерял и не может найти?» «Вон та женщина потеряла свою собаку», – указала я в ее сторону. «И где сейчас это животное?» – «Хозяйка собаки считает, что в море». – «Она что решила утопиться?» – «Собак-утопленниц не бывает». – «Откуда Вы знаете? И вообще, Вы сюда из Польши приехали?» «Нет, не из Польши», – ответила я. В этот момент хозяйка собаки замахала нам руками и повернула в нашу сторону. Когда она подошла к пляжным спасателям, они приступили к опросу: «У Вас какая собака?» Она ответила: «Обычная, среднего роста, шерсть у нее средней длины, окрас – белый с черными пятнами». «Хорошо! – приободрился спасатель. – В нашем деле главное – знать, кого спасать». «Пошли к катеру! – скомандовал он своему напарнику. – Я его поведу, а ты и эта женщина будете внимательно смотреть в воду и выкрикивать собаку по кличке, на случай, если она успела далеко уплыть, чтобы она на ваш зов откликнулась и вернулась! Имейте в виду: будем спасать только эту! Других собак на борт не брать! У нас всё-таки катер, а не трансокеанский лайнер. Количество посадочных мест в нем строго ограничено!» Я удивилась: «Откуда в море собаки?!» «Если одна уплыла, то на это способна и другая. Дурной пример заразителен! – осадил меня пляжный спасатель и крикнул хозяйке потерянной псины и своему напарнику: – Всё, давайте, пошли! Промедление собачьей смерти подобно!» Вдруг раздался крик: «Подождите!» «Это кого еще сюда несет?» – прищурилась женщина на бегущего к ним со всех ног мужчину в гидрокостюме, с водными лыжами в руках. Неожиданно её осенило: «Так это же мой двоюродный брат!» Тот подбежал к нам и перво-наперво обратился ко мне с вопросом: «Здравствуйте, Вы – румынка?» Выяснив, что это не так, он пожал плечами и, оживленно жестикулируя, заговорил со своей родственницей. Когда мужчина узнал, что у нее пропала собака, то незамедлительно предложил свою помощь. «Я вообще-то планировал покататься на водных лыжах, – пояснил он. – Договорился с одним бывшим рыбаком. Все равно у него катер в порту стоит без дела. Этот рыбак согласился меня покатать, но ради спасения собаки могу перенести это занятие на другой день». «Хорошо, – согласился спасатель, – чем больше помощников, тем лучше! Тогда поступим иначе. Я буду управлять одним служебным катером, а мой коллега – другим. Я возьму себе на борт женщину, а Вы, мужчина, зацепите трос за катер моего коллеги и будете ехать сзади него на лыжах. Не забудьте самого главного: звать собаку надо громко, не жалея голосовых связок, а то она нас не услышит и не приплывет!» Остальные кивнули ему головами в знак согласия, после чего они вчетвером отправились к морю.

Только я вытянулась на полотенце, как вдруг рядом раздалось: «Это Вы ищите собаку?» Я повернулась в сторону говорящего и увидела перед собой мужчину в полосатой рубашке и хорошо отглаженных, со стрелками, зеленых брюках. Тот вежливо пояснил: «Я услышал издалека, что Вы говорили с пляжными спасателями о какой-то собаке. Это у Вас она потерялась?» «Нет, не у меня, а у той женщины», – махнула я в ее сторону рукой. «А какая она?» – «Говорит, что обычная, среднего роста, белая в черных пятнах». – «Хорошо, пойду и озвучу объявление. Я работаю ведущим на здешнем радио. Просто решил в обеденный перерыв прогуляться по пляжу. Кстати, а Вы – немка?» Я отрицательно помотала головой, после чего мужчина попрощался со мной и отправился на работу. «Вот ведь сколько суеты из-за собаки, которая, наверняка, бегает где-нибудь по городским улицам и в ус себе не дует…» – подумалось мне, и я снова легла на полотенце и закрыла глаза. Однако спокойно позагорать мне так и не удалось. Через несколько минут я услышала беседу женщины и девочки подросткового возраста, остановившихся около меня на небольшом расстоянии. Обе они были одеты в кумачово-красные майки на бретельках и гранатовые брюки. «Мам, это та женщина, от которой радиоведущий узнал о потерянной собаке? Наверное, она приехала сюда из Голландии?» – «Не знаю. Может быть, хотя вряд ли. Голландцы обычно красные, как раки. Приезжают сюда и первым делом отправляются загорать. Лежат часами на солнце, но не загорают, а сгорают». – «А тогда откуда она?» – «Наверное, туристка из Франции. Их здесь много. Их, вообще-то говоря, везде много. В любой стране мира. Французы обожают путешествовать». Затем они подошли вплотную к моему полотенцу, и девочка спросила: «Вам собака нужна?» «Нет», – ответила я. «Но Вы же свою потеряли!» – «Не я, а женщина, которая сидит в катере у пляжного спасателя. Они вместе ищут потерянную собаку в море». С выражением крайнего скептицизма на лице женщина в красном проговорила: «Вряд ли они её найдут. Если только собака заберется на спину дельфину, тогда еще, может, и спасется. А так, маловероятно». Езда собаки на дельфине была столь же маловероятной, как и её плавательно-нырятельные способности, тем не менее, я промолчала. «Так мы вот о чем хотели Вас попросить, – продолжила женщина в красном. – Когда хозяйка погибшей собаки выйдет на берег, скажите ей, пожалуйста, что у нас есть достойная замена ее четвероногого друга». – «Это какая же?» – «Недавно к нам прибилась собака. Тоже обычная, среднего роста, белого цвета, породы бультерьер. Знать, убежала откуда-то и потерялась. Говорят, что собакам этой породы доверять нельзя, но пока что она ведет себя спокойно. Мы ее хорошо кормим, может, поэтому не кусается. Хотя, если честно, нам эта псина ни к чему. Корми её, выгуливай – хлопотно… Так может, её у нас эта женщина заберет? Вы ей об этом, пожалуйста, скажите, когда она выйдет на берег! Мы тут живем неподалеку, вон в том частном доме с зелёной крышей». Я утомленно вздохнула и пообещала передать эту информацию.

Как только женщина и девочка в красном ушли, ко мне направились двое мужчин в ластах и костюмах для подводного плавания. «Мы по радио слышали, что где-то тут ныряет собака и что хозяйка не может ее отловить, – сказал один. – Мы сами собачники, поэтому будем искать пропавшего четвероногого друга бесплатно. У Вас в Швеции собак в море, наверное, тоже спасают?» «Не знаю, спасают ли их в Швеции… – пробормотала я, понимая, что меня в очередной раз приняли за туристку. – А Вы-то где ныряющих собак видели?» «Все охотничьи собаки умеют нырять, – заверили они меня. – Охотник стреляет в утку, она падает в воду, а поиск и доставка дичи – это уже исключительно собачье дело. Не будет же охотник нырять в болото за птицей». От этих версий – плавающих и ныряющих собак – в голове у меня загудело. «Но это же не болото, а Атлантический океан! Ныряющая в морских глубинах собака – это сюрреализм какой-то! – воскликнула я, поражаясь умозаключениям этих людей. – Даже если на нее надеть водолазное снаряжение, она все равно не сможет пользоваться аквалангом…» «Зато собаки умеют нырять!» – не сдавался дайвер.

Следующими на пляж пожаловали члены местного общества защиты животных. Каждый из них держал маску для подводного плавания, на которой был прикреплен самодельный акулий плавник. Эта группа из десяти человек подошла ко мне, и один из них задал уже привычный вопрос: «Вы, конечно, туристка? Из Дании или из Норвегии?» «Нет, не оттуда, – ответила я. – А что это вы несете?» «Это? – обрадовался моему вопросу другой мужчина и с удовольствием пояснил: – Мы из общества защиты животных, и нас очень тронула история с утонувшей собакой. Это прискорбно. Однако при соблюдении мер безопасности трагического исхода можно было избежать. Сейчас мы наденем ласты, маски и погрузимся в воду так, чтобы на поверхности оставался только „акулий плавник“. Эта мера направлена на отпугивание собак, чтобы они здесь не плавали больше и не ныряли. Собаки – умные животные, с высокоразвитым интеллектом, поэтому, когда они увидят плавник большой рыбы, то испугаются и выскочат на берег». «Вы это серьезно?!» – вырвалось у меня. «Конечно!» – закивали члены общества защиты животных. Они помахали мне рукой на прощанье, направились к морю и погрузились в воду. Перед моим взором открылась удивительная картина. Вдоль пляжа рассекали морские просторы два катера, управляемые пляжными спасателями, в одном из которых сидела хозяйка собаки, а за другим на водных лыжах мчался ее родственник. Все вчетвером они во весь голос звали собаку: «Веснушки! Веснушки! Отзовись!», – будто бы она могла неожиданно вынырнуть и ответить им: «Да здесь я! Здесь! Что вы раскричались!» В это же время вдоль пляжной полосы рядком проплывали «акульи плавники», и периодически всплывали на поверхность двое дайверов, занимающихся поиском ныряющей собаки.

Я решила, что происходящее может негативно отразиться на моем психическом здоровье, и решила уйти, но вдруг надо мной нависла большая тень. Она принадлежала высокому мужчине в форме полицейского. «Вы кто? – строго спросил он у меня. – Туристка из Австрии?» «Нет, не туристка, я живу здесь неподалеку, в получасе езды на машине», – ответила я полицейскому развернутой фразой, поскольку на вопросы блюстителей порядка принято отвечать именно так. Полицейский поправил пояс у себя на брюках, кашлянул и отчеканил: «Меня направили сюда из участка по делу пропавшей собаки. Для выяснения обстоятельств этого происшествия я должен опросить очевидцев». «Какого происшествия?» – переспросила я. «Украденной собаки». – «Её никто не крал. Она потерялась. И вообще, спросите об этом её хозяйку. Она вон там, на катере, вместе с пляжными спасателями выкрикивает по кличке свою собаку». – «Хозяйка может ошибаться или чего-то не знать. Показания свидетелей обычно бывают более точными». – «Хорошо, а причем здесь я?» – «Вы на пляже одна, значит, свидетельница. Кроме вас ее никто не мог здесь увидеть». – «Да не видела я никакой собаки, честное слово!» – «В таком случае, логично задастся вопросом: чью собаку ищет эта женщина? Это её собака или чужая?» «Понятия не имею», – уставшим голосом проговорила я и, решив на этом окончательно завершить свой пляжный отдых, начала одеваться и собирать в сумку вещи. К тому времени было очевидно, что спокойно позагорать мне не удастся. Зато проблема пропавшей собаки наконец-таки разрешилась сама собой.

Пожилая женщина в белом брючном костюме ступила на пляжный песок и замахала рукой полицейскому, крича: «Эй! Эй! Вы мне нужны!» Рядом с ней на поводке вышагивал головастый английский бульдог, а другой рукой она тащила за ошейник ту самую потерянную собаку среднего роста и черно-белой окраски. По мере приближения к нам женщина прокричала: «Хорошо, что у нас небольшой городок! Всё, что теряется, быстро находится. Мне прохожие сказали, что здесь кто-то потерял собаку, и описали её внешность. Так это, я думаю, она!» С катера хозяйка заметила свою внезапно обнаружившуюся пропажу, приказала пляжному спасателю рулить к берегу, и, ступив на песок, со всех ног помчалась к своей собаке. «Где же ты была, деточка моя, Веснушки?!» – набросилась она на нее с объятьями. «В городе, на центральной площади, около цветочного магазина, – ответила за неё хозяйка бульдога, и кивком показала на собак: – Чуть не совокупились. Я еле их растащила». «Ваш пёс пытался оседлать мою собаку?!» – возмутилась владелица Веснушки. «Нет, это Ваша собака спровоцировала моего Снежка!» – негодующе возразила хозяйка бульдога. «Господи, ну какая разница!» – невольно вырвалось у меня. «Прошу не перебивать! Не вмешивайтесь в опрос свидетелей! – одернул меня полицейский. – Для протокола всё важно, в том числе, кто, с кем и когда совокупился. Вы что детективов по телевизору не смотрите? А если смотрите, то должны это знать». Он важно поправил на себе брюки и подытожил: «Так и запишем: на центральной площади, около цветочного магазина, пропавшая собака пыталась совокупиться с другой, которая никуда не пропадала. Таким образом, сбежавшая была найдена, передана на руки правоохранительных органов, а оттуда – на руки своей хозяйки. Вот и все! Свидетельницы этой истории, распишитесь!» Хозяйки обеих собак поставили на бумаге под его отчетом свои подписи. Полицейский пожелал всем хорошего дня и отправился в город, а владелица бульдога спросила у меня: «Скажите, Вы приехали сюда из Венгрии?»

******