Ромашки в снегу

– Наверное?! – баба Маша схватила Таню за руку и потащила в подъезд. – Настя, со двора никуда, я сейчас вернусь! – крикнула она внучке.

Девочка понятливо кивнула головой – она и не собиралась никуда уходить, ведь ее друзья вместе с ней занимались ответственной работой – лепкой огромного снеговика.

Баба Маша открыла свою дверь и запихнула Таню в коридор, потом разулась и поспешила на кухню. Через пять минут она возвратилась с небольшой кастрюлькой в руках, замотанной в бежевое полотенце. Сверху лежал какой-то бумажный сверток.

– Тут тебе горячий куриный суп и несколько бутербродов, а еще возьми парацетамол. Выпьешь после того, как покушаешь! – она протянула девушке блистер с белыми таблетками и кастрюлю со свертком.

Таня неловко замялась.

– Бери, бери, отговорок не приемлю! – засмеялась женщина. – Кастрюлю принесешь потом…

– Спасибо вам огромное! – поблагодарила Таня. – Вы очень добры ко мне…

– Ага, можешь, и со своей Светкой поделится! – сказала снисходительно баба Маша. – А то она, лентяйка, небось, не знает даже, как чай приготовить!

– Ну, что вы! – возразила Таня. Она с благодарностью посмотрела на квартальную. Подумать только! Еще вчера эта с виду суровая женщина даже не поздоровалась с ней, а сегодня она была само радушие и доброта.

На площадке они простились. Таня стала не спеша подниматься по лестнице на второй этаж, держась одной рукой за перила. Там, в конце коридора, который напоминал мрачный потусторонний тоннель, за столом в домино играло несколько человек. Они помахали Тане рукой в знак приветствия. Девушка помахала им в ответ. Среди них был и ее чересчур высокий и полный пятидесятилетний сосед, который так любил выпить. Тане вдруг показалось, что она знает этих людей не полгода, а всю свою сознательную жизнь. Может, потому что они все сразу приняли ее, относились к ней доброжелательно и часто спрашивали – не нужно ли ей чего?

Со Светой же не здоровалось половина подъезда – из-за ее нелюдимости и чрезмерной мрачности. Она признавалась Тане, что ее все время бесили их постоянные расспросы о ее личной жизни – а это была ее нелюбимая тема, как и у любого одинокого человека. Ей не нравилось, что к ней лезли в душу, и она хотела одного – чтобы ее оставили в покое. Поэтому она и носила на своем лице маску отчужденности, чтобы ни у кого из жильцов не возникало желания расспросить ее о том, о чем она предпочитала молчать. Лишь в приступе отчаяния она тащила кого-нибудь в квартиру для отвлеченных бесед на кухне за рюмкой дешевого коньяка. Как правило, это были люди посторонние: они не интересовались ее жизнью, ни о чем личном не расспрашивали. С ними можно было просто посидеть на кухне и болтать о разных несущественных мелочах, о чем угодно, но не о том, чего она так боится – а больше всего она боялась одиночества. Из жильцов дома лишь сосед был вхож в их квартиру. Он не учинял Свете допросов, и всегда делал акцент на том, чтобы его рюмка никогда не была пустой. Он любил рассказывать глупые анекдоты и забавные случаи из своей жизни. Свету это вполне устраивало, она даже на миг забывала о том, что ее гложет.

Таню соседи тоже много о чем спрашивали, но она корректно умалчивала о самом главном. Никто из жильцов, не считая Светы, не знал о том, что ее родного отца теперь волновала только его новая женщина и что о существовании своей дочери он, очевидно, уже давно забыл.

Таня открыла ключом дверь и зашла в коридор – ее встретила мертвая тишина, ведь Света была на работе. Она разулась, сняла верхнюю одежду и отнесла суп на кухню. Потом вымыла руки в ванной комнате и, укутавшись в плед, снова вернулась на кухню. Заглянула в холодильник – тот борщ, который она приготовила два дня назад, Света доела. Пустая кастрюля стояла на нижней полке и Таня, улыбаясь, вытащила ее. Света не любила возиться с грязной посудой и даже не удосужилась поставить пустую кастрюлю в мойку. Зато на верхней полке ее ждал приятный сюрприз – Света приготовила морковку по-корейски и сделала бутерброды, сгрузила все в одну большую тарелку и всунула записку, на которой было написано: «Для моей голодной Тани!». Точнее она написала «галодной», и Таня, доставая пропитанную морковным соком записку, снова улыбнулась. За это трепетное внимание, которое было так не свойственно Свете, Таня готова была простить ей что угодно. Она с равнодушием посмотрела на бутерброды. После того, что она увидела в разделочном цеху, кушать колбасу ей перехотелось, и она решила полакомиться только морковкой по-корейски. Налив себе в тарелку суп, она тут же принялась за трапезу. Наваристый суп приятно пах пряностями и курицей. Спустя пять минут Таня, наконец, согрелась – тепло разлилось по окоченевшему телу, как животворящий бальзам. Оставшийся в кастрюльке суп она отложила для Светы. Помыв посуду, она выпила парацетамол. «Спать, спать!» – шептало ей уставшее изнеможённое тело. Больше, чем двадцать четыре часа, она не смыкала глаз, и вид дивана с подушкой манил ее в царство Морфея.

Но поспать в этот день ей так и не удалось – неприятный случай распорядился по-другому. Сколько таких скверных случаев ломает все планы, никогда не сосчитать человеку. Едва Таня, натянув на себя кучу теплых вещей, подошла к заветному дивану, она услышала непонятный журчащий звук откуда-то сверху. Она прислушалась – подозрительный шум нарастал все больше и больше. Подняв голову к потолку, она обомлела от ужаса. С потолка, по левой стене неожиданно хлынул мощный поток воды, который напоминал неспокойный горный водопад, вырвавшийся на долгожданную свободу после обильных дождей. От неожиданности Таня в панике забегала по комнате, не зная, что делать. В такую ситуацию она никогда не попадала. Она схватила половую дорожку, увидев, как к ней медленно, но верно пробивает себе дорогу вода и кинула ее на диван. Затем отодвинула с горем пополам шкаф с одеждой от мокрой стены, по которой лились ручейки воды. Вспомнив за свои и Светины документы, она быстро забрала их из тумбочки, потом кинулась к книгам. С этим ценным грузом на руках, она поторопилась в кухню – там ее ждала еще одна неприятность. И тут с потолка хлестала вода, которая капала на включенный в сеть холодильник. Она выскочила в коридор и вырубила электросчетчик, затем с ужасом обнаружила, что ванной комнате и коридоре тоже начался теплый душ. Вода стекала на пол по стенам и по дверям.

Покраснев от досады, она вместе с документами и книгами, поторопилась к соседу и, вручив оторопевшему Александру свои вещи, бросилась бежать на третий этаж.

– Что случилось? – спросил он, с удивлением рассматривая всученные ему документы.

– Дядя Саша, меня топят соседи сверху! – крикнула она с лестничной площадки третьего этажа.

Тарабаня в дверь соседа, она прислушалась. За дверью раздавались характерные звуки, указывающие на то, что именно эта квартира является виновником потопа. Словно в подтверждение этому, вода стала просачиваться через дверь и успела намочить маленький коврик, лежащий рядом. Таня начала кричать, как безумная, но никто так и не открыл ей дверь. Зато на площадку вышла Нина – высокая русоволосая девушка с выразительными голубыми глазами, живущая в соседней квартире.

– Сосед на работе! – эти слова, словно приговор прозвучал из уст девушки.

У Тани упало сердце, когда она услышала эту фразу.

– А что произошло? – спросила Нина, рассмотрев, наконец, в коридоре лужу, которая образовалась у порога соседа.

Таня в двух словах все объяснила ей.

– Необходимо позвать сантехника, чтобы перекрыл воду в подвале! – Нина схватила Таню за руку и потащила в конец коридора. – Его номер телефона есть у тети Нади, ее в том году топили соседи с четвертого этажа! – пояснила она.

В считанные секунды девушки добежали до нужной двери и стали громко стучать.

– Кто там? – спросил за дверью испуганный детский голос.

– Антон, мама дома? – спросила Нина.

– Ее нет дома!.. Она сказала мне, чтобы я никому не открывал дверь, пока она не вернется! – ответил он сердито.

Девушки растерянно переглянулись. Эта новая загвоздка снова выбила Таню из колеи. Возможно, ее квартира уже напоминает бассейн и, поэтому стоило бы поторопиться.

– Я больше не знаю, у кого еще есть телефон, – призналась огорченно Нина.

– Слушай, давай сделаем так! – Таню осенила неожиданная мысль, и она тут же поделилась ею с Ниной. – Мы сейчас станем стучать во все двери – ты по левой стороне, а я по правой. Кто будет выходить, у того и будем спрашивать насчет телефона, вдруг нам повезет?

– Хорошо придумано! – согласилась девушка.

Они тут же принялись за дело. Словно участвуя в марафонском забеге, они уже через минуту стояли в конце коридора, успев постучать в каждую дверь – а их было двадцать. В коридор стали выглядывать люди с испуганными лицами. Девушки наспех им объяснили причину их грубого вторжения.

Через минуту заветный номер был найден, и сантехник пообещал прибыть на рабочей машине (если она не сломается), в течение пятнадцати минут.

– Все, я побежала к себе! – Таня спохватилась и бросилась на второй этаж. Она жутко боялась того, что могло ожидать ее там, ведь она покинула квартиру, сломя голову, двадцать минут назад.

– Я с тобой! – Нина кинулась бежать следом за Таней, прихватив с собой теплую кофту.

Когда они спустились на второй этаж, то увидели, что в открытую настежь дверь (Таня так и не заперла ее), забегали люди с тазиками, ведрами и тряпками – это, как оказалось, всех мобилизовал Танин сосед. Девушки зашли в квартиру, а там кипела работа. Одна группа людей ловкими движениями расставляла тазики в те места, где больше всего капала вода с потолка, другая вымачивала тряпками мокрый пол – вода полностью покрыла его на несколько сантиметров, третья группа бережно накрывала своими клеенками кровать, диван и шкаф, чтобы защитить мебель от воды. Таня с Ниной засучили рукава и принялись вытирать сухими тряпками пол. Пришли люди и с третьего этажа – те самые, которых потревожили девушки, в надежде найти заветный телефон, – все старались оказать непосильную помощь.

– Ваши документы и книги надежно спрятаны! – сказал Тане сосед.

Она поблагодарила его за помощь и вдруг вспомнила, как совсем недавно грубо вытолкнула его из своей квартиры, когда он устроил посиделки на кухне вместе со Светой. Если бы люди знали заранее, что помощь может прийти от людей, от которых меньше всего ожидаешь ее, они немало удивились бы.

Когда вода набиралась в тазиках до краев – Таня с Ниной выносили тазы на улицу и выливали воду на снег.

– Спасибо тебе за все! – Таня, в порыве чувств, пожала крепко Нине руку и добавила: – Я не знаю, чтобы делала без тебя… Ты мне так помогла сегодня!

Нина звонко рассмеялась и, махнув рукой, сказала:

– Пустяки! У нас тут все стараются помогать друг другу: я редко где такое видела.

– Признаюсь, я тоже…

Через двадцать минут приехал слесарь. Таня встретила его так, будто он был самым важным человеком в ее жизни. Это был пожилой седовласый мужчина маленького роста. Над его верхней губой росли густые седые усы, на высоком лбу бороздились две глубоких морщины, но голубые глаза выглядели на удивление молодо, а бодрый мальчишеский голос только подчеркивал его моложавость. На нем был серый комбинезон, который напомнил Тане ее рабочую спецодежду – такого же цвета и такого же пошива. Он впечатленным взглядом осмотрел масштабы потопа и попросил ключ от подвала.

– А разве он не у вас? – испуганно спросила Таня.

– Нет, и никогда не был…

– Черт возьми, ключ же у бабы Маши! – дядя Саша стукнул себя по лбу, озадаченно глядя на слесаря.

– Ключ сейчас будет, пойдемте! – Таня повела сантехника на первый этаж – туда, где жила квартальная.

Она громко постучала в ее дверь и стала ждать. Но и тут ее встретила тревожная тишина. Никто не кинулся открывать ей дверь. Значит, бабы Маши не было дома. Таня, не выдержав, воздела руки к небу, готовая вот-вот расплакаться. Но тут дверь в подъезд неожиданно распахнулась и, о чудо – на пороге предстал именно тот, кто в данный момент был больше всего нужен.

– Баба Маша, ключ от подвала… – только и смогла выговорить Таня.