За стеной сна

Сны варьировали свои темы. Иногда в них появлялась старушенция, иногда голуби, иногда все вместе. Страшный дворник, как правило, возникал в самом конце и его функцией было доводить Вадима до истерики, до последней стадии испуга, когда все защитные силы организма выбрасывают белый флаг, а ноги сами пускаются вскачь. Кто этот дворник? Этот вопрос занимал Вадима, но ответа на него он не находил.

Он пытался отвлечься от происходящего. На работе весь зарылся в документы, уже не посягая на какие-либо расследования. Знакомые и, в первую очередь, майор Алдонин стали смотреть на него с некоторым удивлением и даже напряжением.

А дома, перед сном, он вечером выходил во двор. Играл в волейбол с подростками, благо те собирались каждый день и были не против появления сильного игрока.

Но и такая физическая нагрузка не давала ему спокойного сна. Странные кошмары снова снились ему. Потому не прошло и нескольких дней, как Вадим достал ту бумагу с адресом, что дала непонятная собеседница из библиотеки. Мистика или нет, а пора было идти проверить, что же там такое.

Глава 3

Это была одна из московских улиц, что находятся в стороне от проспектов. Тихая, приятная – и в тоже время пройдёшь переулок–другой и вот ты уже в самой круговерти столичной жизни.

Дом, куда он направлялся, построили ещё до революции. Впрочем, это не мешало ему оставаться вполне удобным и даже респектабельным – ремонты здесь проводились регулярно.

С некоторым напряжением Вадим, перед тем, как зайти во двор, оглянулся по сторонам, словно нырял в неизвестность. А затем решительно шагнул туда. Там оказалось довольно тенисто, раскидистые липы закрывали все детские площадки под собой. Медленно прошёлся от подъезда к подъезду, читая номера квартир. Вокруг никого не было, даже вездесущих птиц. Затем Вадим вошёл внутрь, к счастью, дверь оказалась не заперта.

Следователю требовалась квартира под номером пятнадцать. Она была во втором подъезде на первом этаже. Тёмная деревянная дверь, чуть скособоченный белый жестяной номерок посередине. И дверной звонок сбоку, на уровне роста среднего человека. Вадим, чуть помедлив, нажал кнопку. Послышался звук колокольчика. Рогов нажал ещё и ещё. Слегка наклонил голову, прислушиваясь. И в этот момент дверь раскрылась.

На пороге стоял худощавый мужчина в длинном халате. Тёмные волосы с легкой сединой, небольшие морщины – по лицу ему можно было дать лет пятьдесят, не больше. Дружелюбные серые глаза. Хозяин квартиры приветливо смотрел на стоящего перед ним человека.

Вадим же замер. Всё, что он хотел сказать, как-то разом вылетело у него из головы, хотя ничего особого вроде бы не происходило.

Потому хозяин начал первый:

– Здравствуйте. Вы ко мне? Что-то искали?

И тут молодой следователь, наконец, спохватился.

– Да, да. Я по правильному адресу? – он достал бумагу, по которой пришёл сюда. – Мне посоветовала к вам обратиться Любовь Николаевна, посетительница библиотеки. Может быть, вы помните…

Мужчина перестал улыбаться и чуть нахмурился, взял бумагу с ладони Вадима.

– Хм, это действительно в её духе, – он, и правда, словно что-то припоминал. – Так, а в чём проблема-то была?

Вадим снова замялся, впрочем, теперь лишь на мгновение:

– Да дело в том, что меня в последнее время интересует вопрос сновидений, и она сказала, что вы можете мне помочь в этом деле…

Хозяин квартиры слегка усмехнулся:

– Любит она преувеличивать мои возможности. Только давайте не обсуждать всё это на пороге. Проходите, проходите… – он отошёл в сторону, широким жестом приглашая гостя в дом. – Переобувайтесь, – в прихожей имелся целый набор разных тапочек и на вопросительный взгляд Вадима, хозяин махнул рукой. – Какие удобнее кажутся.

Вскоре они прошли в гостиную.

– И ещё, – снова заговорил хозяин квартиры. – Что-то мы не познакомились. Меня зовут Илья. Так и зовите, не люблю все эти сантименты и формальности с фамилией и отчеством. Ну а вы…?

– Вадим, Вадим Рогов (тут Илья укоризненно улыбнулся, дескать, ну ведь только что договаривались). Я работаю следователем.

– О, блюститель закона. Рад, рад, что и вы интересуетесь нашими простыми делами, снами. А я вот всего лишь литератор, да немного науками занимаюсь.

Вадим огляделся. Вокруг, действительно, имелось много книг. Старинные шкафы со стеклянными дверцами, за которыми скрывались целые ряды разных книг, от художественных вплоть до научных монографий, названия которых были явно не на русском языке.

– Вот и приходится иногда читать, да писать. В том числе и о сновидениях.

Когда они выходили из темноты прихожей, Вадим понял, что Илья не совсем европеец. В чертах его лица проглядывали какие-то азиатские корни, но слабые, почти скрытые и потому трудно было сказать, откуда родом этот учёный.

Илья подошёл к письменному столу, ломящемуся от книг и бумаг. Можно понять, что он работал там до появления гостя. Илья взял парочку бумаг:

– Вот, я как раз немного размышлял о снах и о том, как это отражается в нашей реальности.

Он заметил немного удивленный взгляд Вадима и кивнул:

– Да-да, именно отражается. Причём такое происходит у очень многих людей. Другое дело, что большинство из нас просто не запоминают это. А если обратное и случается, то приравнивают к обычным совпадениям. Мне доводилось общаться на тему снов со многими людьми. Например, с Максимом Горьким…

Услышав громкое имя, Вадим не смог скрыть недоверия, а Илья опять усмехнулся:

– Именно так. Казалось бы. Основоположник социалистического реализма. Но вы думаете, откуда у него пошли все эти мысли о людях с особыми способностями?

Вадим пожал плечами. Он о таких вещах и вовсе никогда не задумывался. А Илья прошёл к одному шкафчику, достал небольшую книгу.

– Вот, помните этот его рассказ, «Сон»? Он написал его ещё в прошлом веке.

Тут он вытащил старую фотографию. Там на палубе белоснежного парохода стояла группа людей. Среди них и правда стоял Илья, а чуть неподалёку возвышался Горький.

– Неплохо мы тогда пообщались с Алексеем Максимовичем, поплавали по Волге.

У Вадима же слегка похолодело в душе. Что-то в этом было не то. Странно, прошло ведь уже лет тридцать, а Илья на этой фотографии выглядел не намного моложе.

– Говорят, что Горький до ужаса богатый человек был, не знаете? – внезапно для самого себя спросил Вадим.

Илья аккуратно поставил книгу на место. Похоже, что в книжном царстве у него каждый фолиант располагался сообразно иерархии, известной лишь хозяину. Он не обращал внимания ни на размер, ни на цвет обложки. Могучие тома соседствовали с небольшими книжечками, а сверкающие новизной переплёты перемежались с ветхими выцветшими изданиями. Шкаф выглядел внушительно, но у Рогова не было ни малейшего сомнения в том, что Илья прочитал каждую книгу, а некоторые из них, возможно, дважды или трижды.

– Если бы я расценивал писателей по уровню их заработка, то ты прав, Вадим, Горький занял бы самое почетное место. Огромные тиражи, слава, почёт! Мечта любого обывателя! Но всё дело в том, что Буревестник кормился революцией. Умом понимал, что роет сам себе могилу, но плыл в фарватере своих заблуждений. Все ждали революцию, готовили её, а как она случилась, поспешили эмигрировать. Кровь, гной, жестокость, страдания настолько потрясли мастеров пера и виртуозов слова, что они сочли за благо спрятаться от них в тёплой Италии да нежной Швейцарии.

Вадиму было внове слушать такие слова. Уж очень Илья с ним откровенен. Неужели ничего не боится? Однако, чувствовалось, что говорит хозяин странной квартиры с ним явно со знанием дела.

– Но ведь всё-таки вернулся Алексей Максимович, потянуло на родину? – задал он напрашивающийся вопрос, стараясь, хоть немного, но поставить на место прыткого на суждения Илью.

– Выковыряли, – кратко отозвался тот.

– Как это, выковыряли? – поразился ответу Вадим. Неожиданное сравнение великого пролетарского писателя с древесным жучком, гнездящимся в коре дерева, смущало. Похоже, для этого человека не существует ни одного авторитета!

– Нашли подход, – продолжил Илья. – Ты правильно говорил про огромные тиражи. Привык человек к роскоши, вкусно есть да сладко спать. К хорошему быстро прилипаешь. А у нас ресурс неограниченный, да и особняков бывших барских ещё хватает. Сам не поняв как, он уже оказался в Красной России, правда, почти ничего путного так пока и не написал. Да и зачем? И так всё есть. Особняк, довольствие, лучшие врачи…Вы, Вадим, молодой ещё человек, а я, кхе-кхе, и до революции пожил. Тоже, как и Горький, могу сравнивать: что было, а что стало.

Вадима страшно заинтриговал рассказ хозяина. То, что Илья старше и опытней, а по-видимому, ещё и намного умней его, придавало особенный вес словам.

– Ну и как? – спросил он.

– Что как? – не понял Илья, в задумчивости оглядывая пыльные фолианты.