Чемпион

– А-а, «так», говоришь. Ну, вставай со мной.

И стал работать на лапах с этим парнем.

Кольке надоело сидеть. Он подошёл к большому настенному зеркалу и стал прыгать перед ним, как остальные, «в челноке».

– Хорошо, – услышал голос Быстрова. – Хорошо. Смотри-ка, почти правильно. Научись ещё слушать, что тренер говорит и боксёр из тебя получится… Может быть… Справку-то принёс?

– Забыл.

– В следующий раз без справки не пущу.

– Я принесу.

Тренировка закончилась.

В раздевалке Костя спросил:

– Ну, как?

– Нормально, – еле разжимая спёкшиеся губы, ответил Колька. – А что это за бинты у вас? – спросил. Костя как раз снял бинты с рук, сматывал.

– Эластичный бинт, чтобы кисть при ударе не повредить, – пояснил Костя. – В спорттоварах продаются, и в аптеках бывают…

Колька не стал спрашивать – дорого ли. Деньги есть, у бабушки, в коробке из-под чая хранятся. Он купит и эти бинты, и такую же майку, как у Кости… Да, деньги он копит на поездку к отцу. Он придумает, как заработать, он вернёт эти деньги. Но и на бокс ходить надо, и быть не хуже других. Чтобы, приехав к отцу, сказать: «Папа, я теперь боксом занимаюсь».

7

Колька потихоньку втягивался в тренировки, уже не так уставал и кое-чему научился. Курить не хотелось. В школу каждый день ходил, потому что Быстров не часто, но зато всегда неожиданно просил принести дневник и без дневника в назначенный день на тренировку не пускал, если же видел у кого-то в дневнике двойку, говорил обидно: «Тебе голова зачем? Чтобы есть в неё? И так боксёров все недоумками с отбитыми мозгами считают, а ты ещё и подтвердить это хочешь…» Вот так, примерно, говорил, вроде бы шутил, а стыдно было…

Мать теперь работала, и никакие её приятели не заявлялись к ним домой. И Кольке казалось, что, наконец-то, он живёт не хуже других, даже в чём-то лучше – не каждый ведь может похвастать, что занимается боксом…

Отца не хватало, конечно. Мысль о поездке к нему не пропала совсем, но как-то отодвинулась. Иногда от отца приходили письма. Мать читала из них то, что касалось Кольки – мол, учись хорошо, скоро приеду (а сидеть ему ещё два года)… «Напиши хоть и ты чего-нибудь отцу-то», – говорила мать. А Колька, хотя скучал по отцу, писать ленился…

А два дня назад остановил его по дороге из школы домой один из дружков Зубы, сказал:

– Пятница – крайний срок. И проценты набежали. Две штуки с тебя.

Три месяца назад Колька заработал на той злополучной коробке мороженого пятьсот рублей, и деньги эти у него оставались в целости, всё там же у бабушки хранились, да и ещё рублей триста у него было… Но две тысячи! «Надо было сразу тогда отдать…»

А думалось Кольке, что уже забыл про него Зуба. Уже подумывал купить на эти деньги боксёрские перчатки. Пока что, он занимался в стареньких, разбитых и хлябающих на руке, выданных тренером…

Он шёл на тренировку, но радости обычной в душе не было. Сегодня среда. Послезавтра крайний срок.

– Привет! – его догнал Костя, ткнул в плечо. – Молодец, на прошлой тренировке здорово дрался с Поповым. По очкам ты выиграл.

Колька вспомнил тот спарринг…

Вовка Попов – занозистый, ехидный парень. С первой же тренировки он подкалывал Кольку, мол, и бегает он не так, и прыгает, и вообще: «Боксом заниматься, это тебе не мелочь по карманам тырить». Колька делал вид, что не обижается. «На обиженных воду возят», – так отец ему говорил. И Колька не обижался, но ждал случая поквитаться с Поповым. И вот позавчера такой случай представился.

В центре зала стоит ринг. На помосте, с высокими ступеньками, с упругими канатами и мягкими кожаными подушками по углам – настоящий ринг.

Обычно, в конце тренировки Быстров вызывал в ринг одну пару, засекал время, начинался настоящий бой. Уже без поддавков, по правилам соревнований.

На такие бои тренер вызывал лишь самых лучших. Колька и не мечтал в ближайшее время оказаться в ринге и когда услышал: «Попов, Журавлёв – в ринг!», – не поверил, подумал, что ослышался.

– Журавлёв! – ещё раз крикнул Быстров. И добавил тихо, когда Колька проходил мимо него: – Смелее, Коля.

А Попов уже ждал его в своём углу, с кривой улыбочкой на Кольку глядел. Колька подлез под канат, выпрямился, подпрыгнул ощущая упругость настила ринга… Потом он ничего не помнил – «челнок», удары, уклоны, удары, удары… «Стоп! Всё, свободны на сегодня. Молодцы». И больше ничего не сказал Быстров. А Колька так устал, что ещё долго сидел в зале один на гимнастической скамейке, в себя приходил. «А ведь Попов-то уже третий год занимается!.. А я не уступил…»

– Отлично отспарринговал, – повторил Костя. – А ты чего такой хмурый? Двоек, что ли, нахватал? – спросил.

– Нет, – досадливо ответил Колька. – Нет, – повторил.

Костя нравился Кольке – спокойный, рассудительный и, между прочим, уже чемпион города среди юношей. И Колька взял, да и рассказал ему про Зубу, про долг.

– Да, влип ты крепко. Ничего, придумаем что-нибудь. Давай-ка прибавим, через двадцать минут тренировка.

И они быстро пошли к спортзалу. И Колька уже привычно здоровался с вахтёром Иваном Сергеевичем и в раздевалке с пацанами. И слушал команды тренера: «Побежали!.. В стоечку! Руки на место!.. Резче!..»; и его объяснения: «нога, корпус, рука – как пружина разжимается…»; и просто слова: «Как дела-то?.. А в школе? Чего-то смурной?..».

И вот для каждого у Быстрова слово найдётся. Ничего вроде и особенного – а приятно, что и тебе, лично тебе, одному тебе из всей в двадцать с лишним человек группы, тренер что-то сказал…

Тренировался Колька неистово, словно хотел довести себя до полного изнеможения и таким образом забыть про этот проклятый долг. Но и двигаясь «в челноке», выбрасывая руки в ударе с гантелями и без гантелей, раскручивая скакалку и ритмично прыгая через неё, работая в паре, отрабатывая удары на лёгкой груше и тяжёлом мешке, он всё время думал о долге и о Зубе. «Ладно, Костя сказал, что поможет. А как он поможет-то? Драться, что ли нам с Зубой? Так он нас обоих уделает… А, может и мы его… Да у него ж ещё дружки… Нет, ни чем Костя помочь не сможет… А плевать! Подойду и дам Зубе этому в морду и будь, что будет! Вот так, вот так…» И он со всей силы молотил по мешку, вымещая в ударах всю злость и обиду…

– Спокойнее, Коля, спокойнее… Следи за ногами, кулак не доворачиваешь, – Быстров подошёл. – Да ты слышишь меня?! Всё, стоп. Иди-ка, отдохни.

Колька сел на скамейку, тренер, подсел к нему, когда дал задание остальным парням.

– Чего случилось-то у тебя?

– Да так, ничего…

– Ну, смотри. Вообще-то проблемы надо сразу решать, не держать долго в себе.

– Я решу. Сам, – резко ответил Колька.

– Да?.. Хорошо. Вставай-ка со мной… – И Быстров надел на руки лапы. И Колька уклонялся от его тычков и хлопков и сам бил изо всей силы в белые кружки по середине лап. Быстров больше ничего не говорил ему.

8

После тренировки Костя опять шёл с Колькой.

– Деньги отдать придётся всё равно, иначе они не отвяжутся.

– Да я знаю. – «Ну, вот и Костя на попятную пошёл», – подумалось.

– Только самому этому Зубе, лично. Знаешь, где его найти?

– На вокзале. Но двух тысяч у меня нет.