Проект «Ковчег». Последний бой

– Что? -она обожгла его взглядом.

– Какое платье? Парадку надевай и поехали! Заедем в ЗАГС, все узнаем, оттуда к маме, все равно она сейчас на службе.

– Что, прям сейчас? – Настя испуганно прижала кулачок к губам.

– Ну да, – Саша, глупо улыбаясь, кивнул, – Михалыча вызову, да поедем.

– У меня ж полеты, – выпалила Федоренко и глупо хихикнула. Какие полеты?! Она замуж за командира корпуса выходит.

– Беги, давай, – усмехнулся Стаин, – скажешь Никифорову, снимаю я тебя с полетов. А вообще, сам скажу, – Сашка вдруг понял, что замылить событие не получится, и проставляться друзьям придется. – Полчаса хватит тебе переодеться?

– Мне б, помыться еще…

Парень кинул взгляд на часы.

– Хорошо, через час.

Настя отчаянно кивнула и, быстро чмокнув Сашку в губы, пулей вылетела из кабинета, забыв про шлем, который так и остался валяться на полу. Стаин поднял его, покачав головой, и, отряхнув, аккуратно свернул и положил на стол. И чего он боялся? Все же хорошо. Все просто замечательно.

Спустя два с половиной часа к неприметному входу в Краснопресненского отдела записей актов гражданского состояния Наркомата внутренних дел подъехал роскошный «Опель-адмирал» из которого выпорхнула миниатюрная девушка в командирской шинели с погонами лейтенанта госбезопасности и крылышками ВВС на петлицах. Из-под недавно введенного для войск особого назначения НКВД крапового берета выбивалась непослушная белокурая прядка. Следом выбрался молоденький полковник с седой головой, на которую он тут же привычно надел фуражку, но тут же ее снял и решительно шагнул к казенной в серой облупившейся краске двери. Девушка лейтенант поспешила за ним.

Темный пустой коридор с въевшимся в темно-зеленые стены конторским запахом мастики и сургуча. Обшарпанные некогда белые а сейчас пожелтевшие от времени двери. Стаин дернул ближайшую с листком бумаги прикрепленном кнопкой на уровне глаз: «Регистрация заключения брака осуществляется с чт. по вскр. с 10-00 до 13-00 по предварительному заявлению». Плохо. Сегодня только вторник. Дверь оказалась закрыта. Впрочем, как и следующая. Зато открытой оказалась последняя с черной табличкой: «Нач. отдела ЗАГС Краснопресненского р-на лт. милиции Кулешова Л.М.».

– Здравствуйте, мне бы лейтенанта Кулешову – постучавшись, заглянул в кабинет Стаин. На него, оторвавшись от бумажек, из-за груды картонных папок, подняла усталые глаза худощавая женщина лет сорока пяти в вязанной коричневой бесформенной кофте, поверх которой была накинута старенькая белая шаль. Несмотря на довольно теплую весеннюю погоду на улице, в помещении было довольно прохладно.

– Здравствуйте, товарищ полковник, – поднялась из-за стола женщина, – Лейтенант Кулешова это я. Вы по какому вопросу?

Стаин шагнул в тесный кабинет заставленный шкафами с папками и стопками бумаг. Следом протиснулась Настя.

– Да нам бы расписаться, – улыбнулся женщине парень, девушка у него за спиной закивала головой.

– Пишите заявление, – женщина пододвинула на край стола лист бумаги, – вас на какой день записать?

– Нам бы завтра, – нахмурился Стаин.

– К сожалению, завтра нельзя, – покачала головой женщина и, видя, что Стаин хочет что-то сказать, пояснила, – я одна на весь ЗАГС, а завтра у меня совещание в управлении. Просто некому будет.

Стаин закусил губу, обернулся на расстроенную Настю и снова посмотрел на замотанную начальницу ЗАГСа.

– А сегодня? Понимаете, мы на фронт скоро. Просто не получится у нас в другой день. Я заплачу, если надо.

– Не надо мне ваших денег! – обиженно возмутилась женщина. Она еще раз оглядела молоденького полковника, девушку, почти девочку, с влажными от разочарования глазами и тяжело вздохнув, протянула руку, – Давайте ваши документы. И заявление все равно пишите.

– Спасибо, – радостно поблагодарил Стаин, в унисон с Настей. Плюхнувшись на стул, он стал писать заявление, сверяясь с лежащим тут же образцом. Настя аккуратно примостилась на стул рядом, с любопытством выглядывая через плечо, что он там пишет. А женщина, раскрыв их командирские книжки, стала вносить данные в огромную амбарную книгу.

– Постойте, – она подняла на Стаина удивленный взгляд, – тут какая-то ошибка.

– Где? – нахмурился Стаин.

– Вот, – ткнула в дату рождения сухим пальцем женщина, – полковник Стаин Александр Петрович 26 мая 1925 года рождения.

– И? – поднял брови Сашка.

– Вы действительно 25-го года? – не выглядел этот парень на не полные восемнадцать. Она сначала подумала, что ему лет двадцать пять – тридцать. Слишком старила его седина и холодный уверенный взгляд карих глаз.

– Так получилось, – улыбнувшись, полковник развел руками, и Кулешова поверила, что может быть действительно, так оно и есть. А ведь он даже моложе ее сына, воюющего где-то на Юго-Западном фронте. И девочка. Тоже майская и тоже 25-го. А ведь возраст бракосочетания в РСФСР с 18 лет. По идее, она сейчас должна запросить у них согласие родителей, разрешение райисполкома. Только, глупо это. Какое им разрешение? Ерунда это все. Воевать можно, а жениться нельзя? Скольких таких она уже видела с начала войны, которые уходя на фронт, шли к ним. Кто ради аттестата, а кто, потому что «потом» для них могло и не быть и хотелось хоть немножко, хоть чуть-чуть побыть по-настоящему одной семьей. Эти как раз из таких. Дети же совсем и на фронт. Им бы дружить, гулять, на танцы ходить. А они воюют. – Вот, написал, – полковник придвину ей лист заявления, после того как они с девушкой поставили внизу свои подписи.

– Подождите, минут двадцать в коридоре, я сейчас, зарегистрирую вас, и свидетельство выпишу. Шинели, если хотите, можете снять, вешалка у двери, – она махнула рукой на стоящую у входа металлическую вешалку, на которой одиноко висело черное пальто.

– Спасибо, мы так, – махнул рукой полковник, а девушка кивком подтвердила.

– Анастасия Владимировна, берете фамилию мужа? – окликнула женщина Настю уже на выходе.

Девушка, вспыхнув, махнула головой:

– Да, – ей до сих пор не верилось в происходящее. Казалось, что все не по-настоящему, понарошку.Так быстро и неожиданно все решилось. Не сказать, что она не думала об этом дне, не мечтала в своих девичьих грезах. Но совсем не так ей представлялась ее свадьба. Хотелось, чтоб мама рядом была, Славка. Подружки. И платье. Обязательно белое. И туфельки. Бежевые. С пряжечкой. Она такие в ГУМе видела перед войной. Только вот, кто ж знал, что так все сложится. В коридоре она прижалась к Саше уткнувшись носом в колючую шинель: – Ой, Сашечка, что теперь будет-то?

– Женой моей будешь, как полагается, – погладил он ее по голове.

– Все так неожиданно. Не мог заранее сказать, – надула губы Настя.

– Не мог, – буркнул парень.

– Почему? – подозрительно прищурившись, снизу вверх посмотрела на него девушка.

– Потому, – дернул щекой Александр. И добавил, под пристальным взглядом пока еще невесты. – Боялся, что откажешься, – на что Настя заливисто и счастливо расхохоталась:

– Ой, Сашка, девочкам расскажу, не поверят, что ты жениться испугался.

– Что я, не человек что ли, – обиженно проворчал Стаин, – Ну, что она там долго так?! – он раздраженно посмотрел на дверь начальницы ЗАГСа. Скрипнула входная дверь, осветив сумрак коридора весенним солнцем и вновь закрылась:

– Граждане военные, руки вверх подняли, – раздался смутно знакомый требовательный голос.

– А ты кто такой, чтоб советский полковник перед тобой руки поднимал?! – вскипел Стаин.

– Капитан госбезопасности Калюжний начальник Краснопресненского районного отдела государственно безопасности.

– Слушай, Калюжный, вы всегда меня арестовывать будете, в самые счастливые моменты моей жизни?

Капитан подошел ближе, не пряча зажатый в руке пистолет и в темноте вгляделся в лицо говорившего.

– Вона как! – воскликнул он, пряча оружие, – Извините, товарищ полковник, Лидия Михайловна позвонила, сообщила, что какие-то странные военные у нее сидят. Полковник и лейтенант, а самим еще восемнадцати нет. Вот я и зашел проверить. Поздравляю с повышением, год назад, Вы еще лейтенантом госбезопасности были.

– Тебя тоже с повышением, – кивнул Стаин, протягивая старому знакомцу руку. – А я-то думаю, что она резину тянет, – он недовольно фыркнул.

– Вы на Лидию Михайловну не обижайтесь, товарищ полковник, – пожал плечами Калюжный, – у нее инструкции, да и служба.

– Ладно, проехали, – махнул рукой Стаин, ему было бесконечно стыдно перед Настей, все-таки в сложившейся ситуации была и его вина, дотянул, не подготовился, – ты добро дай своей Лидии Михайловне, а то у нас тоже время не резиновое.