Адописные иконы: Когда Люцифер заплачет. Книга первая

Адописные иконы: Когда Люцифер заплачет. Книга первая
Дмитрий Владимирович Шустов

Иной взгляд на возможные исторические факты, которые произошли в 1140 году в аббатстве Сен-Дени (Франция), и невероятным образом нашло продолжение в 2019 году. Святая Церковь вынуждена воспользоваться услугами лучшего агента Ватикана из «псов Господня», чтобы вернуть тайно вывезенную в Россию адописную икону, на которой лежит проклятие пророчества возвращения Люцифера на Землю. Только за дьявольским артефактом охотится не один он. В книге использовано много документальной информации.

Адописные иконы: Когда Люцифер заплачет

Книга первая

Дмитрий Владимирович Шустов

© Дмитрий Владимирович Шустов, 2024

ISBN 978-5-0064-7550-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-7551-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

1140 год. Церковь аббатства Сен-Дени. Франция.

Ранним утром, в невзрачном средневековом монастыре Сен-Дени, по мрачному коридору поспешно шел шестидесятилетний аббат Сюжер – крепкий мужчина с круглым, гладко выбритым лицом, с высоким лбом и редкими длинными волосами. Несмотря на то, что на нем была повседневная черная сутана монаха-бенедиктинца, подвязанная обычной крученой веревкой, все же он отличался от остальных служителей монастыря особым атрибутом настоятеля обители —свисающим на грудь золотым крестом на серебряной цепи. Обладая незаурядным мышлением, Сюжер не только ранее был духовным наставником и советником короля Франции Людовика ле Гро (Толстого), но и официальным его представителем с правом говорить от его имени, во время крестового похода короля. После кончины монарха в августе 1137 года, он окончательно вернулся в свою старую обитель под названием Сен-Дени, которую возглавлял с 1122 года, ведь государственные заботы прежде не давали ему вплотную заняться внутренними делами аббатства. Можно добавить к его невероятным способностям невероятную смелость, когда он в 1124 году прибыл на поле боя против императора Святой Римской Империи и короля Германии Генриха Пятого с запрестольной хоругвью аббатства – орифламмой; с тех пор она стала восприниматься как боевое знамя королей Франции.

Теперь-же, аббат Сюжер, не обладающий страхом перед живыми и мертвыми, оказался неприятно шокирован тем, что вокруг него суетился молодой послушник Иф, который с ужасом рассказывал, что обитель монахов посетил дьявол.

– Преподобный отец Сюжер, – это ужас! – торопливо говорил двадцатилетний послушник. – Я зашел к брату Ди Брюлю, а там он мертвый. Там был дьявол! Там, точно, был дьявол!

Большего позора, чем явление нечисти в его аббатстве и осквернение церкви, аббат Сюжер не мог представить. Он, резко остановился и раздраженно ткнул пальцем в грудь молодому монаху, хмуро смотря ему в глаза:

– Закрой рот, брат Иф, пока тебя не все услышали в стенах Сен-Дени. Это, мне решать, кто там был!

Послушник Иф испуганно кивнул головой. Аббат Сюжер глубоко вздохнув, снова направился в сторону кельи Ди Брюля.

В небольшую комнату, из серых плит, проникал слабый утренний свет через узкое окно. Расположенный на стене большой деревянный крест, оказался чуть накренен, а стол для написания ликов святых перевернут. На полу, среди множества разбросанных набросков иконы с ликом Люцифера в образе Христа, лежал на спине Ди Брюль, направив свой мертвый взор в потолок. Руки его оказались неестественно раскинуты в стороны, а кончики пальцев испачканы кровью. По щекам покойника застыли черные слезы. Где-то внутри церкви печально зазвучала утренняя репетиция клироса, словно отпевая труп в святой обители.

Аббат Сюжер и послушник Иф, входя в комнату по-католически перекрестились и остановившись напротив трупа Ди Брюля, стали разглядывать мертвеца и его разбросанные наброски на полу, не решаясь их брать в руки.

– Что он рисовал? Зачем? Ему велено работать над фресками, а не над этим.

– Как он смог за одну ночь столько нарисовать? Это невозможно! – удивился молодой монах.

Аббат Сюжер, рассматривая кончики пальцев Ди Брюля, очень недовольно прошептал:

– На его руках кровь? Откуда?

Неужели благословение и чистота аббатства была осквернена, и церковь потеряла особую печать священности из-за пролитой крови в стенах его обители? Аббат Сюжер, в полной растерянности резко повернулся к послушнику Иф.

– Брат Иф, скажи брату Седан, что я велю тайно убрать тело Ди Брюля в старый дефюе. Никому не говорите о случившемся. Никому, пока все не выяснится.

Послушник Иф, словно не слыша аббата, зачарованно, практически не моргая, разглядывал комнату. Еще бы, не каждый день хоть что-то происходит в аббатстве Сен-Дени, а тут такое невероятное событие, которое подтверждает существование дьявола и доказывает необходимость предназначения монашеской службе Господу.

– Я, могу надеяться на твое молчание? – произнес аббат Сюжер, пытаясь вопросом вернуть послушника в реальность, но тот по-прежнему находился в полном оцепенении.

Только когда аббат потряс его за плечи, молодой монах очнулся и, утвердительно кивнув, сразу же стремительно скрылся за дверью, осеняя себе крестным знаменьем по пути.

Аббат Сюжер пристально уставился в испуганное от страха лицо покойного Ди Брюля, пытаясь понять, как выйти достойно из этой ситуации. Ведь в Сен-Дени упокоились королевские персоналии – Меровинги, Каролинги, Робертины и Капетинги, а служитель церкви испачкал руки в крови чем осквернил аббатство и королевское упокоение! Что же иконописец натворил? Возможно, что тут нет убийства? А на руках, совсем не кровь? Тогда что? Как поступить в данной ситуации?

– Господи, да ниспошли нам благодать твою и разумение. Не дай разрушить обитель твою! —прошептал тихо аббат Сюжер, перекрестившись, переведя взгляд на скосившийся крест на стене.

К вечеру того же дня пошел проливной дождь. Где-то к полуночи, под вспышки молний и раскаты грома, к церкви Сен-Дени стало приближаться древнее существо в облике черной тени человека в плаще с накинутым капюшоном. Дождь, касаясь его одежды, превращался в пар, а лужи, в которые он наступал, начинали бурлить.

В эту ночь аббата Сюжер, обволок беспокойный сон в его полупустой кельи, в которой кроме топчана набитый сеном, ничего не было. За окном по-прежнему шумел дождь и сверкали молнии. Аббат Сюжер, с раскатом очередного грома быстро поднялся с постели весь в холодном поту.

– Иф! Брат, Иф! – закричал он.

Сонный послушник, в длинной рубахе со свечкой в руках, вбежал в комнату.

– Одеваться! Одеваться, срочно! – словно в безумии зашептал аббат.

– Вам, что-то приснилось? – насторожился послушник Иф, предполагая, что аббат тоже оказался под впечатлением прошедшего дня, поэтому мучал кошмар, как и его самого.

– Это не сон! Он, уже за дверью! Он прибыл!

– Кто?

– Тебе лучше не знать! Закрыть все кельи монахов! Впусти его!

Брусок в засове на входной массивной деревянной двери входа в аббатство Сен-Дени начал сам отодвигаться, а накидные крючки откидываться. Дверь открылась, впуская шум дождя и свежий влажный воздух в затхлую обитель монахов. Древнее существо из мрака перешагнуло порог церкви совершенно в сухой одежде, не смотря, что он вошел с улицы, где идет проливной дождь. За ним дверь закрылась, брусок сам задвинулся, а крючки опустились в петли.

Человек в плаще откинул капюшон. Древним существом, или обычно его называют Тьмой, оказался мужчина на вид лет сорока, с длинными полуседыми волосами до плеч и аккуратно стриженной седой бородкой. Он осмотрелся вокруг через круглые очки из тонко вырезанных линз рубина в бронзовой оправе, сделанные когда-то искусными мастерами новой эпохи Египта для страдающего солнцебоязнью молодого фараона Тутанхамона. В руке Тьма держала трость из африканского черного дерева Эбо 10 000 возраста, рукоять которого сделана в виде головы Египетского Анубиса из белой кости китайского дракона, принадлежащая первому вернутжрецу Бархортису – служившему когда-то династии богов-фараонов Египта. На запястье вошедшего в церковь аббатства красовался невероятно красивый браслет из бирюзы в виде пластинок на черной нити эпохи Ведизма и на них виднелась надпись на персидском языке: «одерживающий победу», врученный верховной семибожье Митрой, в знак своей преданности. Но самое ценное находилось на безымянном пальце левой руки в виде белого перстня с черным человеческим черепом из сплава металла, несуществующего на Земле, впрочем, как и во всей этой вселенной.

К входной двери в церковь аббатства Сен-Дени, в повседневной коричневой монашеской одежде, держа свечку перед собой, ничего не подозревая, подходил послушник Иф. Он вздрогнул от неожиданности, когда в слабом свете его свечи появился незнакомец и сверкнул красными линзами очков, которые казались живыми, отражая свет колыхания его свечи.

– Вы кто? – прошептал сдавленным голосом парень.

Его поглощал страх от вида незнакомца, но любопытство удерживало от стремления, бросится бежать прочь. Если, размышлял он, его ждет аббат церкви Сен-Дени, то он неопасен. Как же в этом сильно ошибался.

Не дождавшись ответа, молодой монах перевел взгляд на закрытую дверь.

– Как Вы вошли? Вам кто открыл?

– Я прибыл по приглашению.

Послушник Иф почувствовал неприятную тяжесть в животе, а в голову ударил жар, отчего неожиданно начало тошнить. Ноги самопроизвольно стали подкашиваться, заставив его упираться об стену.

– Вы из Флоренции? Из Вселенского собора?

Незнакомец отрицательно покачал головой.