Птица-тройка

4

В школе у Паши появилось много интересных приятелей, новые привязанности, увлечения и определенная ответственность перед новым коллективом.

Хотя он поддерживал общение с Катей, она для него не была каким-нибудь доверительным другом. Между мальчиками такие взаимоотношения были более ответственны, нежели «девчачья» дружба.

«Катя легко общается, разговаривая, не «воображает», – думал про себя мальчик.

В классе ребят было меньше, чем девочек. Но с мальчиками было проще и понятнее.

Теперь Паша уже часто ходил играть с ними далеко от своего дома. Особенно было много детей из серого дома за трамвайными путями, как говорили, дом НКВД. Этот дом был новый, современный и благоустроенный. Паша видел там лучшую, чем у других, планировку и просторные комнаты друзей, когда ходил в гости к своим школьным приятелям.

Скоро у него появился новый друг Игорь, который пришел в школу в середине года в связи с переездом откуда-то в тот самый серый дом. Этот мальчик сразу привлек внимание учителей и других ребят своими знаниями, рассуждениями и независимым поведением. Как узнал потом Паша, мама его работала преподавателем литературы в соседней школе.

Новый мальчик хорошо выражал свои мысли и быстро стал своеобразным лидером в классе. Девочки часто были недовольны его заносчивым поведением, но не противились сложившемуся в классе отношению к нему. Учителя смотрели на него настороженно и признавали его знания и находчивость. Это было скорее незримое доверие к его воспитанию. Причем Игорь завоевал это доверие среди ребят не вызывающим «модным» хулиганством, необычными выходками, которые порой восхищали его одноклассников.

Паша уже не помнил точно, когда вдруг они с Игорем стали близкими друзьями. Сам он был по своему характеру больше молчалив, и даже застенчив, но реагировал на предложения к дружбе очень искренне. Игорь, наоборот, являл собой активность и любил внимание к себе. Противоположность характеров, возможно, и привлекла их друг к другу. Однажды, гуляя вместе во дворе, Игорь поспешил домой и сказал, что собирается со старшим братом в Третьяковку.

Увлеченные игрой, ребята удивились, другие вовсе не обратили на это внимание, и как обычно пошли гулять за дом на горку, а Паша заинтересовался:

– А можно пойти… с тобой?

– Наверное… пойдем, – сказал Игорь.

Они поднялись, вошли квартиру, и Паша увидел невысокого блондина со смешливым и пытливым взглядом.

– Это что за пацан? – смеясь, спросил он брата.

– Это мой друг…

– У тебя есть друзья? – язвительно заметил он и внимательно оглядел Пашу. – Удивительный экземпляр. Ну, что, новоявленный друг… Пойдешь с нами?

– Пойду, – уверенно сказал Паша, не понимая до конца, смеется брат Игоря над ним или нет.

– Молодец… Меня зовут Алексей, – протянул он свою небольшую руку.

Паша доверительно протянул свою.

– А я Паша Морозов.

– Павлик Морозов? – залился заразительным смехом Алексей.

– Не Павлик, а Паша, – возразил твердо мальчик, опять не понимая в чем дело.

– Хорошо, Паша… пойдем вместе, – уловив неловкость мальчика, прервал смех Алексей.

Когда он вышел в другую комнату, Паша спросил друга:

– Чего это твой брат так смеялся над моим именем?

– Он вообще любит смеяться… Такой характер… Он и меня зовет… Гаврила.

В Третьяковке Алексей много рассказывал о картинах. Неожиданно для себя Паша в этот день нашел здесь так много желаемого для души: интересные проникновенные лица, широкие раздольные реки, дремучие леса, луга и поля.

В первом зале на Пашу смотрела грациозная царица Анна Иоанновна, добродушный молодой царь Михаил Федорович и серьезный Петр Третий, изображенный в подростковом возрасте.

Алексей обратил на это внимание:

– Вот молодой царь, почти вашего возраста, а глаза-то вовсе не детские…

Паше понравились доброжелательные портреты царей и пропитанные мудростью лица их приближенных.

– А как вы думаете, существовали художники до этого периода? – поинтересовался Алексей.

– Наверное, – неуверенно отреагировал Игорь.

Алексей объяснил, что раньше в основном писали иконы, которые являлись художественным выражением изобразительного творчества.

– Разве иконы это творчество? – заметил Паша.

– Конечно, их тоже кто-то писал, а потом начали писать портреты людей.

– Некоторые люди похожи на лики икон, – произнес Паша.

– Верно… Ты хорошо назвал их ликами. Кто тебе говорил об иконах? – прищурился Алексей.

– Бабушка… У нее в комнате красивая икона Николая Чудотворца, – тихо ответил Паша.

– А ты наблюдательный… Иконы – нечто другое, чем портреты.

– Я знаю… Бабушка мне говорила…

Алексей одобрительно посмотрел на него. Он замолчал и повел ребят по другим залам, где помимо парадных портретов правителей и придворных находились весьма интересные лица и среднего сословия.

В каждом новом зале Алексей называл художников и рассказывал о них.

Перед глазами появились портреты Левицкого, сентиментальные девушки и женщины Боровиковского. Паша больше обращал внимание на изображения мальчиков и девочек.

– Игорь, смотри, – воскликнул Паша, показывая на картину Фирсова «Юный художник».

– Они очень похожи на нас… Это начало XVIII века – всего лет 250 назад… Совсем даже недавно, – заметил Алексей.

В последующих залах они увидели первые пейзажи, в основном неаполитанские или похожие на них, а также панорамы центральных площадей, окрестности городов.

Начиная с Кипренского, стали являться уже близкие ребятам из истории лица. Они узнали Пушкина.

– Красивый, – заметил Паша.

– На самом деле он не был таким красивым, просто художник хотел этим его возвеличить, – пояснил Алексей.