Месть Империи 3. Горе Побежденным

Отвечать ничего уже не требовалось – и так все было ясно. Не меньше пятидесяти тонгров бежали цепочкой вдоль берега, стремясь отсечь руголандцев от леса.

– Они думают, мы прятаться будем! – Фарлан оглядел своих бойцов. – По себе меряют, трусливые ублюдки! Давайте, ребята, гоните сани и пленников к обрыву. Пришло время показать, чего вы все стоите!

Руголандцы встали двумя плотными шеренгами, закрыв собой полон и обоз, а растекшаяся толпа тонгров надвигалась с противоположного берега. Шагах в десяти они остановились перевести дух перед боем, и теперь их превосходящая численность стала еще очевидней. Охватив широкой дугой сжавшуюся кучку рокси, тонгры уже торжествовали победу и мысленно делили наиболее лакомые куски добычи. Даже без счета было видно, что их больше чем вдвое, и это вселяло в нападавших радостное предвкушение и уверенность.

От толпы тонгров отделился вожак и, сделав шаг вперед, прищурился в сторону руголандцев и без того узкими глазами.

– Ба! Неужто Фарлан! – Широкоскулое лицо расплылось в довольной ухмылке. – Вот уж не чаял, что доведется поквитаться!

Венд тоже узнал эту гладкую рожу с тонкой полоской черных усиков. Давно, еще в те времена, когда Ролл только-только становился здесь железной руголандской пятой, орда этого человека наводила ужас на весь край суми. Хан Аспарух творил в здешних землях все что хотел, и пришедшие невесть откуда рокси были ему как кость в горле. Тонгры даже пытались штурмовать стены Истигарда, но, не добившись успеха, отступили и портили жизнь новоявленным недругам как могли. Так было до тех пор, пока лазутчики суми не вывели Ролла на лагерь тонгров. Тогда с рассветом руголандцы нежданно ударили по ним тремя отрядами с трех сторон. Разметав нестройное сопротивление, они резали всех подряд, не щадя ни женщин, ни детей, потому что всем было понятно – на одной земле двух хозяев быть не может. Фарлан вспомнил, как врубился тогда в строй тонгров, прикрывающих своего вождя, вспомнил искаженное злобой лицо с усиками и свой клинок, рассекающий кожаный панцирь. «Надо же, выжил», – Черный как-то равнодушно выругался, принимая неизбежное, а тонгр, не унимаясь, продолжал орать, накручивая себя.

– Что, не узнал, венд?

– Как не узнать? Узнал! – Фарлан повысил голос. – Ты смердишь так, что твою гнилую вонь невозможно забыть!

Улыбка сползла с лица тонгра, сменяясь хищным оскалом.

– Не переживай, рокси, когда мы подвесим тебя на сосне, твой труп будет вонять еще сильнее – я уж об этом позабочусь!

Отвечая, Фарлан намеренно старался разозлить хана: пусть разъярятся – тогда разом полезут всем скопом и только мешать друг другу будут.

– Ты, Аспарух, уже один раз просрал свою орду, погубил весь род, и сейчас тоже всех погубишь! Ты невезучий, хан, твои боги тебя не любят!

– Заткнись, пес! – Вождь тонгров оскалился, как дикий зверь. – Духи предков привели меня сюда, чтобы отомстить за погибших, и я клянусь – еще до конца дня вы все будете лежать на этом льду, а те, кто выживут, будут молить о смерти!

Стоя плечом к плечу с Фарланом и слушая его перепалку с тонгром, Ольгерд вдруг услышал в голове странный звук, будто чья-то рука забарабанила заячьей лапкой в бубен: «Жатва! Жатва! Жатва!»

Перед глазами всплыло красивое женское лицо с ледяным жестким взглядом.

– Иди, мой мальчик! Напои свой клинок кровью, собери для меня богатую жатву! – Не шевелящиеся губы посылали эти слова прямо в мозг, и в груди Ольгерда словно вспыхнуло бешеное пламя. Нестерпимый жар полыхнул внутри, закручиваясь в тугую вибрирующую спираль, а закипевшая кровь понеслась по венам, наполняя тело неудержимой энергией. В один миг разум очистился от страха, неуверенности и сомнений – остался лишь образ врага. Весь мир вокруг перестал существовать, сузившись до темной полосы из стоящих впереди мрачных фигур в меховых шапках. Это враг! Враг, который должен быть уничтожен!

Ольгерд сделал шаг вперед, а в сознании не останавливаясь продолжал надрываться шаманский бубен:

– Жатва! Жатва!

Еще один шаг, и Ольгерд остановился. Жар в груди нарастал и требовал свободы. Броня, одежда – все было лишнее и мешало. Решившись, парень вдруг с силой воткнул в снег обнаженный клинок. Щит упал с руки, следом полетела стянутая через голову кольчуга, за ней – шлем, поддоспешник и нижняя рубаха.

Фарлан заметил то, что происходит, только когда Ольгерд вышел вперед. Голый по пояс, длинные белые волосы полощутся на ветру, обе руки мертвой хваткой сжали рукоять тяжелого меча.

– Куда?! – Черный не знал, что делать: броситься спасать Ольгерда – значило сломать «стену щитов» и обречь всех на гибель. Он еще раз попытался криком вернуть своего воспитанника: – Ольгерд, вернись в строй!

Будто эхо донесся голос Фарлана, но Ольгерд не остановился, а все также держа поднятый меч на уровне груди продолжил в одиночку наступать на темную массу выстроившихся к атаке тонгров. Не совсем понимая, что происходит, те с настороженным любопытством смотрели на полуголого парня, шагающего по колено в снегу. Обе стороны в полном молчании следили за каждым движением обнаженной фигуры посреди белого ледяного безмолвия. В этой переполненной напряжением тишине слова на миг остановившегося Ольгерда прозвучали особенно жутко и пугающе:

– Я сын мрака, посланник Ирглис, пришел собрать с вас кровавую жатву! Бегите, ибо час ваш пробил!

Руголандцы плохо поняли, о чем тот говорит, а вот на тонгров застывшее белое лицо с безумно-холодными глазами произвело впечатление. Каждый из них с детства слышал сказки про Ирглис и ее посланников. Головы в меховых шапках пронзила одна и та же пугающая мысль – демон!

Отзвук голоса еще не растаял, а Ольгерд уже рванул в атаку. Молча, подняв над головой меч, он стремительно понесся на выставленные копья, не обращая внимания на вязнущие в сугробах ноги.

– А-а-а! Пропади все! – прогремело над ухом Фарлана, и Фрикки Молотобоец, вырвавшись из строя, побежал по следам друга. Венд скрипнул зубами: теперь уже точно ждать больше не имело смысла – стена щитов сломалась, и только атака, безумная отчаянная атака могла их спасти.

Вскинув меч, Черный взревел что есть мочи:

– Руголанд! За мной! – Не оборачиваясь, он бросился вперед, слыша за собой нарастающий вой:

– Руголанд! Руголанд!

Зло щурясь, Аспарух спокойно ждал летящего на него безумца. Матерого воина напугать было нелегко – принять удар на щит, выстоять, а затем всадить во врага боевой топор. Все, как обычно, и он проделывал такое не раз.

– Ух! – выдохнул хан, привычно выставляя щит. И прежде чем разрубленное плечо рвануло болью, он услышал, как страшной силы удар ломает деревянные доски, словно яичную скорлупу.

Расколов щит, клинок Ольгерда молниеносно взлетел и обрушился вновь, окрасив кровью узкоглазое лицо. Толчок! Разворот! Кремниевый наконечник копья пролетел мимо. Тело само действовало так, словно знало, где и в какой миг его поджидает смерть. Меч рубанул, ломая древки нацеленных копий, и грозный рык пронесся над замершей рекой:

– Умрите!

Клинок заходил со скоростью крутящегося колеса, оставляя вокруг руголандца порубленные тела и пустоту.

– Демон! – прокатилось по рядам тонгров, отшатнувшихся от окровавленного рокси.

Один, окруженный со всех сторон врагами, тот, словно не замечая этого, оскалился, как волк, и вновь бросился на выставленные копья. Хрустнуло отбитое деревянное древко, еще удар слева, одновременно справа, и все мимо! Выпады тонгров не доставали безумца, а его меч разил без промаха, круша шлемы и щиты, как детские игрушки. Вжимаясь друг в друга, лесные воины шаг за шагом отступали перед полуголым демоном, выстилающим свой путь трупами, а навстречу уже оглушающе гремело: «Руголанд!». И тонгры не выдержали. Они бросились бежать, едва дружина Фарлана врезалась в их ряды. Сразу же, враз, рассыпаясь темными пятнами по белому снегу и оставляя на пути тела своих товарищей, тонгры кинулись в разные стороны, стремясь спастись за чернеющей кромкой леса от смертоносной стали.

Глава 6

Последние сани с добычей втянулись в распахнутые ворота Истигарда, и Фарлан смог наконец-то перевести дух. До самого последнего момента он ожидал новогонападения, опасаясь, что отряд Аспаруха был не один, и только сейчас, глядя на закрывающиеся дубовые створки, почувствовал, как отпускает нервное напряжение. Остались, конечно, вопросы, в первую очередь к Ольгерду – то, что тот выкинул вчера в схватке с тонграми, было странно и дико. Хотелось понять, что произошло с парнем, но он ни в какую не желал разговаривать на эту тему, а давить на Хендрикса бесполезно – это уж Черный знал, как никто. Таким был Ролл, такими были его сыновья и таким же, видать, растет его внук.

На площади перед главным домом стояла суета и радостный гул. Оставшиеся в городе ветераны, посмеиваясь в усы, слушали восторженные рассказы младших, но взгляды их в этот момент с бо?льшим интересом скользили по фигурам пленниц, что вереницей устало тянулись в амбар для рабов.

Тонгвар Улиссон, десятник Рорика, тот, кого конунг оставил за себя в Истигарде, пересчитав все занесенные в главный дом мешки и узлы, повернул довольное лицо к Фарлану.

– Хорошая добыча, Черный. Очень хорошая! – В глазах сверкнула жадная искра. – Будет с чем идти на весеннюю ярмарку вендов.

Молча кивнув, Фарлан подумал, что он слишком устал за последние дни, чтобы думать о весне и ярмарке. «Дожить бы еще до этой весны», – мрачно процедил он про себя, уступая не покидающему его дурному предчувствию.

Кислая физиономия венда никак не испортила приподнятый настрой Тонгвара, и он сочувственно усмехнулся.

– Вижу, не сладко вам пришлось, но ничего, сейчас отдохнете, а вечером посидим, выпьем хорошего пива, отведем, так сказать, душу.

Фарлан, как смог, изобразил благодарность за понимание и, развернувшись, пошагал к своим. Те уже потянулись к дому, и первым из них шел Ольгерд с Ираной и Фрикки. Гордо вскинув голову, девушка посверкивала черными глазищами, привлекая внимание ветеранов.

– Гляди-ка, ведьма вернулась!

Один из бойцов Тонгвара схватил Фарлана за рукав:

– Где поймали чертовку?

Наградив того суровым взглядом, Черный спокойно снял с себя вцепившееся пальцы.

– Она уже не ведьма, она женщина Ольгерда.