Падший. Игры Создателя

Пятерка ящеров остановилась в шаге от Дмитрия, он даже почувствовал зловонное дыхание из их пастей и голодный блеск в выпуклых глазах Всадники, одетые в одни набедренные повязки, ловко спрыгнули и, держа в руках дубинки, выполненные из берцовой кости какого-то крупного животного, полукругом обступили Таможенника. Все пятеро были чуть выше среднего роста и строением тела были очень похожи на обычного, атлетически развитого человека, если бы не пара нюансов. Это кожа буро-зеленого цвета и торчащие из-под нижней губы двухсантиметровые клыки.

– Эта эльфийка моя! – рявкнул самый крупный из орков и ткнул дубинкой в сторону Надежды.

– Нет, это эльфийка моя! – спокойно парировал Дмитрий.

– Нет моя, – не унимался орк – Она хочет ехать со мной!

– Нет, не хочет!

– Р-р-р, – орк набычился, исподлобья глядя на Дмитрия – Я ее забираю!

– Нет, ты уходишь, эльфийка остается со мной! – один из ящеров вплотную подошел к Таможеннику и стал алчно его обнюхивать. Надежда с ужасом смотрела на огромную рептилию, которая в холке доставала Дмитрию до плеча. И всякий раз брезгливо морщилась, когда ее раздвоенный язык касался его тела.

– Нет, я уеду только с эльфийкой! – орк перекинул дубинку из правой руки в левую, делая вид, что не замечает действий своего ящера.

– Ты не уедешь, ты уйдешь! – резким ударом Дмитрий нанес удар в голову наглой рептилии, и все повторилось, точь-в-точь как вчера с иллюзией анчутки. Труп ящера с размозженной головой грузно рухнул на землю, а покрытые с головы до ног кровью и мозгами орки в оцепенении уставились на Таможенника. Когда первый шок прошел, четыре орка запрыгнули на спины своих ящеров и быстро ретировались. Оставшийся без ездового животного, орк, требующий отдать ему Надежду, почесал затылок и также напористо произнес:

– Я забираю свое седло и ухожу!

– Нет, седло останется здесь! – злорадно ответил Дмитрий, и вновь сложил руки на груди.

– Хм, – озадаченный орк вновь почесал затылок – А дубинку?

– Дубинку забирай.

– А эльфийку?

– Эльфийка останется со мной.

– Тебе седло и эльфийку, а мне только дубинку? – орк наморщил лоб, что-то усиленно прикидывая в уме – Нет, у тебя больше, чем у меня.

– У тебя дубинка, у меня эльфийка, – Дмитрий загнул два пальца на ладони, а затем еще два – У тебя набедренная повязка, у меня седло.

– Хм, – орк вновь задумался, потом улыбнулся своим мыслям и, резко сорвав грязную набедренную повязку, бросил ее к ногам Дмитрия со словами – Тебе набедренная повязка и седло, мне дубинка и эльфийка.

– Нет, – Таможенник отрицательно покрутил головой – Тебе набедренная повязка и мертвый ящер, а мне дубинка, седло и эльфийка.

– Хм, – орк опять задумался, совершенно не стесняясь своей наготы под изучающим взглядом Надежды из-за плеча Вина – Нет, дубинку мне, а тебе половина ящера.

– Хорошо, но свою половину ящера я дарю тебе.

– Хм, – ошарашенный орк изумленно посмотрел на Дмитрия, удивленный его щедрым подарком – Тогда я дарю тебе набедренную…

– Не надо, это слишком щедрый дар, – Дмитрий нервно перебил орка – Я такого не заслужил.

– Дубинку? – орк протянул оставшуюся у него вещь.

– Оставь себе, – Дмитрий показал рукой за спину орка, там появилась стая животных, очень похожих на шакалов, только другого окраса – Чем от стервятников будешь защищаться?

– Угу, – орк кивнул, нацепил на себя снятую ранее набедренную повязку, развязал узлы седла и положил его у ног Дмитрия – Я ухожу с добычей.

– Уходи. Ты смелый охотник и удачливый воин, – Дмитрий ответил кивком на кивок орка. Даже не вооруженным взглядом было видно, что произнесенные Таможенником слова очень понравились орку и он, воодушевленный похвалой, засунул конец дубинки за повязку, схватил двухтонного ящера за хвост и, пыхтя, потащил вслед уехавшим соплеменникам.

Надя и Вин изумленно уставились на невиданную демонстрацию силы.

– Чего вы так удивленно смотрите? – поинтересовался Дмитрий.

– Ну, я не ожидал, что он сможет такой вес за собой тащить, – Вин пожал плечами – Хотя, тащить, не поднимать.

– Я слышал, что горилла может восемьсот килограмм поднять и кинуть камень весом четыреста, – поделилась знаниями Надежда – Но горилла весит двести килограмм, а в этом орке не больше ста.

– Зато, каких сто килограмм, сплошные мышцы, – Дмитрий потер лицо ладонями – Но тупые они конечно, просто ужас. Тяжело с такими общаться. Минимум раз в месяц устраивают набег на Башню. Приходится выходить, демонстрировать неуязвимость и силу, убивая одним ударом ящера… Ладно, пойдемте в Башню…

Глава 14

2014 год

– Ну, чего тебе опять? – сержант откинул окно «кормушки» на настойчивый стук в дверь – Витя, ты меня за эти два месяца уже очень сильно утомил. Очень хочется тебя дубинкой избить…

– Коля, ты бы посидел вместо меня два месяца в четырех стенах, тогда бы понял, – Виктор не мог через окно «кормушки» видеть сержанта, но это для него было и не важно. Важно было услышать человеческий голос – Почему электрический свет включают только ночью? Во всех тюрьмах свет в камерах горит круглые сутки!

– Потому, Витя, что ты не в обычной камере, а в ВИП-камере. Которая переделана из ШИЗО, то есть штрафного изолятора, а электрическая проводка на все камеры ШИЗО одна. Единая сеть, понимаешь?

– Так и что мне делать все это время, в сумраке? Читать не возможно, спать не хочется, а электричество только с полуночи до девяти часов утра…

– Вот у тебя проблемы, да?! – иронично произнес из-за двери сержант – Спи днем, читай ночью!

– Ну да, а ты мне тогда завтрак, обед и ужин тоже ночью приносить будешь.

– Слушай, Виктор, что ты ноешь, вон, заключенные в обычных камерах, тренируются, учатся чему-то новому, осваивают новые знания, а условия у них на порядок хуже, чем у тебя.

– И чем же их условия хуже, чем у меня? У них есть возможность общаться, читать в любое время суток, потому что электрический свет есть всегда, они могут смотреть телевизор и гулять по часу на свежем воздухе. А я?

– А что ты? – из-за двери послышался звук плевка и резкий голос сержанта – А ты девчонку, умницу и красавицу, как свинью зарезал, а теперь здесь права качаешь, что у тебя нет электричества и возможности общаться с другими заключенными. Хочешь пообщаться с другими заключенными?! Я могу тебе это устроить, на ночь отвести в любую камеру тюрьмы. Хочешь?

– Нет, – Виктор с силой сжал зубы и кулаки и, понурив голову, отошел от двери.

– Не слышу!

– Нет, не хочу!

– То-то же! Я не знаю, что ты натворил в следственном изоляторе, но у меня и других надзирателей четкие предписания, исключить любые контакты заключенного из камеры «Е66» с другими арестантами. А знаешь, о чем это говорит?

– О чем? – Виктор меланхолично лег на заправленную койку лицом к стене, подтянув колени к животу. Он не хотел сейчас ничего. Ни разговоров с сержантом, ни электрического света, ни-че-го! У него перед глазами постоянно сменялись две картинки. На первой была улыбающаяся Анечка с двумя милыми ямочками на щеках, веселая, милая и жизнерадостная. На второй, ее же прекрасное, безмятежное лицо с закрытыми глазами и чуть заметной капелькой крови на обескровленных губах. Виктор от отчаяния хотел выть, рвать на себе волосы и биться головой о стену. Но сил не было даже на то, чтобы пошевелить рукой.

А говорит это о том, – не обращая внимания на душевное состояние молодого человека, продолжал сержант – Что ты ее вначале изнасиловал, а потом убил. Урки в следственном изоляторе об этом узнали и отпетушили тебя. Потому тебе и нельзя в общую камеру. Папины денежки там тебе особо не помогут.

Слова сержанта тугой, вязкой массой проникали до сознания Виктора, но когда до него дошел смысл сказанного, его тело наполнилось какой-то жгучей, всесокрушающей яростью. Витя пружиной распрямился и в мгновение ока оказался на ногах, с душераздирающим криком, заставившим сержанта отшатнуться от «кормушки», он ударил кулаком в стену так, что с потолка посыпалась побелка, а на самой стене осталась вмятина с кровавым следом. Не обращая внимания на разбитую руку, Виктор подлетел к двери и заорал: