Оценить:
 Рейтинг: 0

Христос Воскрес

Год написания книги
2019
Теги
1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Христос Воскрес
Дмитрий Балакирев

Сборник рассказов и повестей, рассказывающие о жизни реальных людей, так же рассказы составленные на основании жизненных историй. В последнем рассказе "Христос Воскрес" повествуется о священнике которого отправляют в прошлое, во времена Христа, что бы подтвердить действительность его существования как исторической личности (иллюстрации Гюстава Доре).

Дмитрий Балакирев

Христос Воскрес

«Настоятель»

Отец Феодосий десантировался из пригородного «ПАЗика» и медленно пошел по запыленной дороге в сторону храма, почерневшие шпили которого виднелись из-за деревьев, покрывавших бывшее поле и фермы, которые теперь стояли в запустении. У сторожил батюшка узнал, где живет староста и пошел за ней, что бы осмотреть храм. Он с трудом отыскал нужный дом, среди большого количества заброшенных и покосившихся избенок. Деревня вымирала. Некогда богатый совхоз, после закрытия фермы, потихоньку разрушался, все молодые ринулись в город, на месте остались только старики.

«Что угодно?» – послышалось с огорода.

«Я ищу церковного старосту» – ответил батюшка – «я новый настоятель, прислан архиереем».

«А, поп сначить» – поговорила бабуля – «я староста, Клафдия Ягоровна, пойдем, покажу церкофь, только руки помою».

Из дома вышла худощавая с мозолистыми крючковатыми пальцами старушка, на ее лбу проступал пот от труда в огороде, под ногтями виднелась грязь, из-под платка выглядывала старческая седина. «Прислали всё-таки, сподобились» – проворчала бабуля, поправляя сбившийся на затылок платок. Помыв руки и прикрыв дверь дома, Клавдия Егоровна выдвинулась с новым настоятелем в сторону храма. На улице стояла благодать, птицы пели песни, дул приятный теплый ветерок. Эту благодать испортили промчавшиеся по проселочной дороге мальчишки на мопедах, подняв пыль над дорогой. Путники подошли к храму, некогда белый с голубыми рамами он стоял облупленный со следами от пуль, раненый, но несломленный еще со времен войны, покосившийся крест на главном куполе как будто склонился в смиренном поклоне. Староста гремела ключами и отпирала большой «амбарный» замок, висящий на металлических дверях храма.

«Много то у нас попов то было, все разбегались от Его вида, спонсиров то у нас нема».

«А семья то когда будет» – сквозь зубы проговорила Клавдия Егоровна

«Нет, семьи не будет»

«Монах что ли?»

«Пока нет» – сказал отец Феодосий, почесывая через жилетку шрам на груди. Кольнуло в сердце, и он вспомнил недавнюю аварию, в которой погибла вся его семья матушка и четырехлетний сын, а сам чудом выкарабкался из этой катастрофы с многочисленными переломами. Перенеся большое количество операций, священник вышел из клиники в мир, спустя почти полгода. Но еще больший шрам остался на сердце. «Лучше я бы сними вместе погиб, чем страдать от тоски и боли, но видно так Богу угодно» – думал отец Феодосий. Архиепископ, после выписки из больницы перевел его из города в село, что бы тот за службами и заботами забыл о потере любимых.

«Из городских?» – спросила староста – «как устраиваться будете?»

«На все воля Божия» – заходя в храм, ответил священник.

«А почему Феодосий, то?»

«Да, мой отец очень почитал Феодосия Печерского, вот и назвали»

Батюшка опять вспомнил супругу, как она вообще посмотрела на него. Будучи из богатой зажиточной семьи, привыкшая к роскоши, вышла за него из бедной семьи псаломщика, да еще с таким монашеским именем. После аварии родители матушки не смогли простить смерть дочери и внука, и лучшим решением было покинуть город, уехать подальше в село. Осмотрев свои владения, отец Феодосий вышел из храма. Уже смеркалось. Священник остался ночевать в церковном доме, переоборудованный в советское время в сельпо и библиотеку. Солнце пряталось за храм, озаряя своими последними лучами окрестности и храм. Покосившийся крест, чудом оставшийся после поругания храма, озарился золотом. Подвыпивший мужик, который полез «свергнуть» Бога оступился и повис на кресте, который так и остался нетронутый на протяжении многих лет. Последний лучик озарил лицо отца Феодосия, через открытое окно церковного дома, скользнул по груди, согрел его сердце, оставив с блаженной улыбкой у открытого окна до утра. Помолившись, отец Феодосий лег на импровизированную кровать, принесенный старостой матрац со своего чердака. Матрац пах мятой и сеном. В комнате было сыро. Недавние дожди не только напоили землю, но и через прохудившуюся крышу церковный дом. Устав от дневных нагрузок священник быстро уснул. Батюшка проснулся с первыми петухами и после молитвы принялся записывать в блокнот, что и чего нужно, сколько металла, сколько дерева. Деньги, оставшиеся от продажи родительской квартиры, отец Феодосий планировал потратить на ремонт храма. Так первый настоятель Успенского храма стал и первым ктитором.

«Отец Досий»

Два миллиона отца Феодосия разошлись, как будто и не было. Местные полюбили трудолюбивого батюшку, и приходили в храм помочь, кто, чем мог. Кто-то собирал мусор с территории, кто – то чистил дымоходы и выносил многочисленные бутылки из храма.

Полу-глухие бабули прозвали нового настоятеля отцом Досеем, а некоторые и вообще звали его Доросием. Батюшка не обижался и принимал любое имя, с которым к нему обращались. На престольный праздник прошла первая Божественная Литургия. К этому празднику некоторые из богобоязненных прихожан принесли спрятанные на чердаках и чуланах храмовые иконы. Клавдия Егоровна принесла из дома спрятанную ее отцом икону Успения Пресвятой Богородицы, которая некогда стояла в центре храма, и теперь заняла свое историческое место.

Однажды, когда все разошлись по домам, только священник остался прибраться в алтаре. Он присел на скамью. В храме пахло сосновыми досками и чистотой, запах напоминал батюшке школьные годы. От дум его отвлек окрик.

«Батюшка, Досий» – послышалось с улицы. В храм вбежала запыхавшаяся прихожанка.

«Батюшка, Клавдия Егоровна, она умирает».

Отец Феодосий схватил епитрахиль и побежал вслед за женщиной. По пути он вспоминал, «да, да она причастилась и исповедалась, можно быть спокойно за ее душу». Когда священник вошел в дом, Клавдия Егоровна уже испустила дух, он прочитал отходную, напутствовал утешительными словами родственников и медленно отправился обратно в храм отслужить литию за упокой души новопреставленной Клавдии. По дороге отец Феодосий вспоминал, что хорошего сделала новопреставленная для храма. Какую пользу принесла эта бойкая старушка для всего села своими молитвами и старанием об открытии храма.

На отпевании собралось все село. Все очень любили и почитали Клавдию Егоровну, как доброго и отзывчивого человека и когда храм был закрыт, испрашивали совета в той или иной ситуации. И она, будучи дочерью священника, настоятеля храма в Тихом, расстрелянного в тридцатые годы, никому не отказывала. Так на местном кладбище появился свежий холмик с крестом.

«Попова Клавдия Егоровна. 1915-2009год» – прошептал священник, «мир праху твоему».

Отец Феодосий перекрестился на надгробный крест, и помахивая кадилом пошел в храм, в его голове роились мрачные мысли…

В деревне, которая получила статус села после открытия храма стали приезжать городские и покупать дома под дачи и для жилья, людей тянуло обратно на природу. Село стало оживать. Шум детворы в летние каникулы наполнял улицы села Тихое жизнью и молодостью. На душе отца Феодосия становилось радостно от этого гама, но сердце горело огнем от утраты близких. «Мой ангел» – прошептал отец Феодосий сквозь слезы, вспомнив своего сына, в котором души не чаял. За пятнадцать лет, которые батюшка провел в Тихом, храм преобразился, обрел новый иконостас, оштукатурен и покрашен. Покосившийся крест был заменен на новый позолоченный, купола покрашены в небесно-голубой с золотыми звездами. Каждый закат отец Феодосий смотрел из своей кельи на него в лучах заходящего солнца и вспоминал тот покосившийся крест. От этого благолепия на душе священника становилось отрадно, что после него останутся только хорошие воспоминания.

На следующее утро позвонили из епархии и вызвали на прием к правящему архиерею. Новый Владыка предложил батюшке Феодосию принять монашество, что бы тому, не было соблазна. Священник не стал отступать, он и так жил уединенной почти монашеской жизнью. Постриг был назначен на следующий день, решив не менять и без того монашеское имя, Владыка постриг священника с именем Феодосий. Через пару дней в село приехал новый отец Феодосий, преображенный, сверкая обычным белым крестом, в мантии и клобуке.

«Тихое»

Село Тихое благодаря ходатайству и попечительству отца Феодосия преобразилось. За пятнадцать лет произошло много изменений, была отремонтирована старая и рядом уже строилась новая школа, в доме Клавдии Егоровны открыт приют для странников и людей БОМЖ. Батюшка взял на себя тоже небольшое попечение, усыновил Егорку, местного мальчишку сироту, родители которого сгорели вместе с домом в пьяном угаре. Егорку сонного вытащила из огня собака, тем самым спасла жизнь подростка. Сжалившись над сиротой, священник исходатайствовал усыновление. Теперь «сынок» помогал в алтаре, отец Феодосий не мог не нарадоваться на расторопного мальчугана, который суетился при храме в свободное от школы время. У батюшки уже не осталось родных, последние оставшиеся в живых родители матушки скончались десять лет назад, так и не простив батюшку, но отец Феодосий об этом не знал, до конца своих дней поминая их о здравии. Седина посеребрила волосы священника, со своей длинной с проседью бородой он был похож на старца с иконы.

Батюшка прослужил в селе Тихое больше двадцати лет. На Приход выделили еще одного священника для помощи в совершении Богослужении и треб. Отец Феодосий был уже не молод, да и травмы после аварии, унесшей семью, сказывались на здоровье. Батюшка уже не мог совершать службу без трости, ноги отекали и гноились, но он никаким видом не показывал свою нестерпимую боль. Только вечером после келейной молитвы присев на диван он вытягивал больные ноги. Мало кто слышал его тихие стоны через приоткрытое окно келии.

Егорка окончил школу, и собирался поступать в духовную семинарию. В храме его теперь звали никак иначе как Георгий.

К своим семидесяти пяти годам отец Феодосий совсем сдал. Последняя простуда окончательно подорвала здоровье священника, он почти не служил, только по праздникам и воскресным дням. Принимал ежедневно в своей келье всех приходящих в основном сидя. Перед Светлой Пасхой батюшка засиял неземным светом. Многие думали, что это от Пасхальной радости. Да еще Георгий приехал, которого на Вербное воскресенье рукоположили в священный сан дьякона. После Пасхальной Литургии батюшка пошел отдохнуть, а второй священник остался возглавлять праздничный стол. Неожиданного в келье отца настоятеля засиял яркий свет, проходившие мимо окон прихожане бросились на помощь, но все было тихо. Плавно теплилась лампада перед образами, на кровати лежал с ангельским лицом отец Феодосий.

К Фоминой неделе справа от алтаря храма возвышался холмик и дубовый крест, на котором имелась надпись: «Здесь покоится первый настоятель Успенского храма игумен Феодосий. Мир праху твоему дорогой батюшка».

2019 год

***

«Крещение»

Отец Василий рано проснулся. За сегодняшний день предстояло отслужить Царские часы, Литургию и совершить великое освящение воды, и кроме того «сходить на Иордан». Запищал будильник на телефоне. С трудом отрыв глаза батюшка стал сползать с кровати, чтобы не раздавить, кого ни будь из детей. Перекрестившись на образа, почти наощупь, он поплелся умываться и одеваться на службу. Дети и матушка еще спали, поморочив голову ночью родителям, дети вымотали себя и маму. Пытаясь не шуметь, отец Василий оделся и, шурша зимней курткой, прошмыгнул на лестничную площадку подъезда, одновременно закрывая за собой дверь с ловкостью английского шпиона. Было еще темно. Темноту раннего утра разрезал снег, уносимый северо-западным ветром. Давно не стриженые волосы священника от такого превратились в хаос. Очистив от нападавшего за ночь свой автомобиль снега, батюшка сел за руль. Сиденье машины было еще холодным, еще не согревшийся воздух морозил священнический нос и щеки. Немного прогрев еще машину отец Василий тронул на службу. Снег приятно хрустел под колесами. Занесенные дома и деревья напоминали сказку из детства.

Такой красоты природы и буйства красок, редко где увидишь на юге России, там другое, там тепло. А здесь суровый климат Предуралья, ярко желто-красная осень и снежная и холодная зима. Выглядываешь зимой в окошко, а там пейзаж из старой сказки «Морозко».

Возле храма было еще темно и безлюдно. В алтаре начал облачаться отец Диомид, второй священник храма, который был почти вполовину старше молодого отца Василия. Подъехали певчие и чтец. Открыв Царские врата, второй священник вышел на чтение Царских часов на середину храма.

«Благословен Бог наш…»

«Аминь» – подхватил чтец и начал монотонно читать первый час. Взяв кадило у пономаря Петра Михайловича, отец Диомид пошел совершать каждение всего храма. Лихо размахивая кадилом, священник чуть-чуть не задевал лбы еще непроснувшихся прихожан. Тем временем отец настоятель облачился и совершал по обыкновению проскомидию. Записок пока было немного, но к концу девятого часа стал стекаться народ. Прибавилась работа для отца Василия, стопка на подоконнике алтаря увеличивалась. От монотонной работы кисти правой руки от вынимания частиц, сводило пальцы и запястье. С возгласом на вечерню настоятель с трудом переставлял ноги от усталости, болела спина. Отец Диомид от чтения евангелия на часах и излишней влажности на каждом возгласе закашливался.

После заамвонной молитвы духовенство вышло из алтаря для совершения великого водоосвящения.

«Буди имя Господне…» – донеслось с клироса.

«Стоп. Глас на водах… Пойте тропарь» – крикнул настоятель.

«Во Иордане, крещаюся Господи…»
1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3

Другие электронные книги автора Дмитрий Балакирев

Другие аудиокниги автора Дмитрий Балакирев