Квайрид: Безмолвие Тьмы

– Ты получишь ответы на все свои вопросы, если освободишь меня, – нагло и дерзко потребовал он. А я больше всего в жизни ненавижу, когда мне ставят условия.

– А губа не треснет? Хотя… ну, разумеется, у тебя их и так нет. Откуда мне знать, что ты не врешь и что информация того стоит?

– Вчера вечером, Элая, сама того не подозревая, высвободила дух древнего, темного эльфа, который в тот же миг захватил ее тело и разум.

– Если честно, звучит неубедительно. Только ЧардарСпособен на такое, да и то он не темный эльф.

– Или же Алекса. О ней не пишут в книгах, но поверь мне, она воплощение зла. У нее всего лишь одна цель, вернуть контроль над Квайридом Темным эльфам… и к сожалению, ее уже не остановить. Без Элаи вы обречены.

Алекса? Темный эльф захвативший Элаю? Ну точно бред. Где такое слыхано, чтобы темный эльф был сильнее высших представителей той же расы?

– Итак еще раз, кто ты такой и откуда все это знаешь? – жаждал я разузнать все больше и больше информации. Стоит признать, ему удалось меня заинтриговать. По крайней мере, он единственный, кто явно не сошел с ума… в отличие от того же Дариуса и Элаи.

– Меня зовут Погамор. Вот уже больше пяти веков, по приказу Элаи, я охраняю артефакт Алексы в закрытой пещере под горами отчаяния к северо-востоку от Алазии.

– Я знаю, где находятся эти горы. Но что за артефакт и почему Элая поручила тебе охранять его? С каких пор она вообще обращается за помощью к нечисти?

– Костяные крылья Алексы. Видишь ли, не все после смерти попадают в вечный рок. Некоторые, могущественные существа, способны сохранять свою душу в специальных артефактах. И уже после их смерти, в того, кто дотронется до артефакта, вселится его душа. За всю историю Квайрида, только двоим удавалось провернуть подобный фокус, Чардаруи Алексе, – поведал мне историю Погамор.

– А артефакт Чардара – это его скипетр? – предположил я.

– Именно. Вижу ты знаком с этой историей. Более ста лет назад, некромант Дель-Кастер добрался до его скипетра, и в него вселилась душа Чардара, потом он уже околдовал царицу Нерву и короля Тайбу, что привело к войне между Вардоном и Алазией. Чтобы ничего подобного больше не повторилось, я охранял крылья Алексы, сдерживая ее мощность своей магической силой. Скипетр Чардара сейчас охраняет Тагамор, где-то под пустыней Драйхана.

– Он тоже из нечисти? – перебивал я его ненужными вопросами.

– Да. Если не сдерживать мощность артефактов, их аура, рано или поздно, привлечет путников. Наша сила не позволяет им этого… однако, вся эта магия, в буквальном смысле, пожирает плоть.

– Вот оно что, поэтому Элая поручила это дело именно вам, ибо ваша плоть уже мертва… да и сами вы мертвы.

– Мы не мертвы, просто нас слишком поздно воскресили. Часть моей души находится в вечном роке. Да и это совершенно не важно, мы теряем время. Алекса с каждой секундой поглощает собой Элаю. Мы должны что-то сделать.

Все в Квайриде знают, что нельзя доверять падшему существу, будь то демон, апостат, темный эльф и тем более нечить. Но я почему-то верю Погамору, хоть меня и пугает его зловещая ухмылка. Но я должен убедиться наверняка.

– Мне нужны доказательства, – потребовал я у существа, который находится в клетке. Ну конечно же он мне сейчас все докажет.

– Они будут. Сходи к Ведунье, попроси у нее корни лореаны, сожги и добавь к его праху каплю крови темного эльфа, а после тщательно перемешай. Получится что-то вроде прозрачной муки, окуни в него руку и постарайся как-нибудь дотронутся до Элаи. Если в нее действительно вселилась Алекса, мука начнет жечь твою руку и примет красный цвет.

– Это все дико интересно, но где я тебе сейчас найду темного эльфа? Только если в таверне. Что ж, ладно мертвяк. Я все сделаю, и если вдруг окажется, что ты прав, я тебя освобожу, и ты мне поможешь уничтожить Алексу. А если нет, то я освобожу Трупоеда и запру вас в одной камере.

– Вряд ли ему понравится моя гнилая плоть, но будь, по-твоему.

***

– Корень лореаны? Тебе после увольнения вообще делать нечего? – недоумевала Ведунья, сверля меня своим саркастичным взглядом. – Даже не помню, когда в последний раз кто-то приходил в мою лавку за ним… да и в какой коробке они вообще находятся.

Ведунья – одна из самых талантливых алхимиков из высших эльфов во всей Алазии. Выше нее только Майна, но та служит конкретно Элае. А наша Ведунья трудится во благо простых смертных. Здесь, в ее лавке, можно найти любое растение, любой минерал, любое зелье. И даже если у путника нет денег, она обязательно постарается ему помочь. Светлой души эльф, хоть и рождена в ночь тьмы.

– Прошу тебя, перерой всю свою лавку, но найди мне этот корень. Я заплачу тебе хорошие деньги… уж очень не хочется идти к Майне.

– А что, вы с ней не ладите? – полюбопытствовала Ведунья.

– Можно и так сказать, к тому же… она рождена в ночь созвездия Баракрона, мне трудно найти с ней общий язык.

– Но с Молототесом же ты общий язык нашел, хотя он дитя духа. Ладно… на самом деле, я тоже недолюбливаю Майну. Она слишком высокомерная и эгоистичная. Будь ты хоть при смерти, она ни за что тебе не поможет, пока ей не заплатишь. А еще эта ее страшная маска… вечно в дрожь бросает.

– Да даже твоя белая, короткая стрижка намного лучше, чем ее маска, – попытался я пошутить. На самом деле, ни один наш диалог не обходится без моего упоминания о ее прическе.

– Я давно привыкла к твоим шуткам Кэссади, и скажу тебе по секрету… легко привыкнуть к плоскому. Возвращайся через час, я постараюсь найти корень, и даже не буду спрашивать, зачем он тебе.

– Спасибо, я знал, что на тебя можно положиться.

Не теряя времени, я побежал в сторону таверны в бастионе, перед входом которой красуется табличка «Территория мира и пива». И честно признаться, так оно и есть. Эта таверна – самое мирное место во всей Алазии. Здесь собираются представители всех фракций, и даже конфликтующих между собой. Ведь любой конфликт отходит на второй план перед кружкой пива.

И вновь тут огромная толпа народа. Я же устремился к бару, где молча сидел Молототес, выпивая золотистую жидкость. В пару словах я рассказал ему все, что услышал от Погамора. Он молча выслушал, иногда кивал, иногда рыгал. В целом, я даже не уверен, что в таком пьяном состоянии, он вообще меня понял.

– Может уже хватит пить? Или ты хочешь довести себя до его состояния? – указал я на здоровенного огрина в рваной, зеленой рубашке, который за столиком лежал лицом на своей блевотине и слюнях. Не то, чтобы я против алкоголя, просто из-за нее Молототес игнорирует мои слова.

– Так это же Фемлок, ни одно другое существо во всем Квайриде не пьет так, как он. Ладно, успокойся, это последняя кружка. Так что ты там говоришь? Ты должен найти темного эльфа?

– Да, и желательно поскорее. Ты не видел здесь такого?

– Я видела, – вдруг кто-то воскликнула писклявым голосом слева от меня. Я обернулся и увидел перед собой огромную голову мыши с красными глазами и милыми усиками. И при этом, все остальное тело у нее человеческое.

– Какие оборотни! Здравствуй Сейт, давненько не виделись, – обрадовался я.

Сейт – оборотень. Когда-то они могли принимать форму любого существа, и слишком сильно злоупотребляли этим. В конце концов, боги превратили их в нечто среднее между животным и человеком. И если мне не изменяет память, Сейт единственная мышка из всех оборотней.

– Кэссади, – с интонацией на первом слоге произнесла она. – Начальник охраны бастиона. Все еще защищаешь наши границы от озерных блевотников? Или Элая тебе уже разрешает охранять свои туфли?

– Мне всегда нравилось твое чувство юмора, моя усатая подруга. И вот тебе еще дрова для печки шуток – меня уволили, – последнюю фразу я кинул с заметной досадой.

– Вон оно как, ну поздравляю. Наконец-то ты свободен, – вылила мышка в меня сарказмом. – Как отмечать будем?

– Слушай, если бы у тебя была человеческая голова, я бы пригласил тебя к себе вечером. Тебя и пару бутылок Гальдмирского пива, – я ответил с нарочитой ухмылкой, но тут же сделал суровый вид. – Однако, у меня сейчас проблемы посерьезнее, нет времени на объяснения. И так, где ты здесь видела темного эльфа?

– В углу у входа сидит твоя бывшая подружка Фурия. И кажется, она в растерянности.

– Кто? Фурия?! – воскликнул я привстав. – Это я удачно зашел. К этой красноглазой у меня отдельный разговор.

О да, а вот и она, сидит одна за столиком, спиной ко мне. Очень надеюсь, что Фурия не знает о моем присутствии. Теперь лишь надо достать из нее каплю крови. К счастью, у меня есть один верный вариант. Когда-то я встречался с ней, и мне прекрасно известны все ее достоинства и недостатки. Во-первых, она очень резвая и опасная. И во-вторых, я как никто другой знаю, что округленные и острые кончики ее наручей касаются трицепса, когда она держит руку прямо. Так что, план по добыче эльфийской крови назрел сам по себе.

Я подошел к ней сзади максимально близко, слегка прислонился и резко похлопал по плечу. Реакция не заставила себя долго ждать, она мгновенно развернулась, чтобы ударить меня, ну и ожидаемо выпрямила руку.

– Ай, да будь ты съеден Трупоедом, Кэссади! – дала моя бывшая волю эмоциям.

Кончики наручей коснулись трицепса, и пошла темная эльфийская кровь. Я любезно предложил ей платок, чтобы вытереть рану, и, как я и предполагал, она не отказалась от помощи.

– Сколько раз я тебе говорил дорогая, да поменяй ты эти наручи. И развяжи этот пучок из волос на голове.