Дневник фельдшера скорой помощи

– Может быть я осмотрю больную для начала? – спросил я.

Девушка лежала, скрючившись на диване и стонала от боли.

– Мам…, пропусти доктора, пусть он мне укол сделает.., обезболивающий. – простонала она.

По ее лицу было видно, что ей действительно больно: черты лица заострены, лоб мокрый от пота, веки она периодически зажмуривала, от боли сжимала зубы и часто дышала между приступами колики. Создавалось впечатление, что во время колики или спазма, у нее отключалось дыхание и сознание, а потом – короткая передышка – по десять вдохов за пять секунд. Потом снова стон сквозь сжатые зубы. На столике рядом лежали пустые блистеры от обезболивающих таблеток. Под столиком стоял тазик. Видимо была рвота.

…плохо дело, – подумал я.

Но существуют стандарты необходимого обследования, сразу с «бухты-барахты» не бросишься уколы колоть. Опрос, давление, пульс, температура, пальпация, перкуссия, аускультация – это обязательно.

После всевозможных процедур, я убедился, что передо мной была действительно почечная колика.

– Сейчас я Вам укол сделаю, внутривенно. Боль немного отпустит, а может быть и совсем пройдет. Но надо ехать в больницу. Обязательно. Потому что укол этот не вылечит вас, а только на некоторое время уберет боль. – сказал я, одновременно вскрывая ампулу и набирая лекарство.

– Я согласна! – Быстро произнесла девушка и снова зажмурилась от боли.

Тут снова начала выступать мама девушки:

– Везите нас в восьмую больницу. Нам надо в восьмую – с каким-то негодованием произнесла она.

– В восьмой нет урологии – ответил я, не отвлекаясь от подготовки к инъекции. – Поедем в пятую. В пятой есть урология.

Мама что громко проворчала, достала страховой полис и сунула его мне под нос:

– Вот объясните мне! Вы меня слышите!? Почему вы не хотите нас обслуживать? У нас есть медицинский полис, – потрясла она полисом у меня перед глазами, – мы вправе сами выбирать лечебное учреждение! А вы нас везёте в пятую, а не в восьмую?

– Я уже всё сказал, – ответил я и «вошёл в вену».

– Я буду жаловаться в горздрав! – Крикнула мамаша и схватила телефон.

Я продолжал медленно вводить препарат в вену, периодически спрашивая девушку:

– Всё нормально? Голова не кружится? Тошнота не подкатывает?

Тут мама дозвонилась до горздрава, с ходу обвинила меня в геноциде и апартеиде, подошла ко мне и сунула трубку в лицо:

– Горздрав! Поговорите с ними!

При этом вид у неё был как у победителя Олимпийских соревнований. Я остановил введение препарата и, не выходя из вены, сказал:

– Я не могу сейчас говорить, у меня руки заняты. Я оказываю помощь Вашему ребенку.

– Ма-аам…, не надо…, пожалуйста. – снова простонала девушка.

Мамаша, не обращая внимания на просьбу дочери, сказала в телефон:

– Слышите!? Он и Вас тоже игнорирует!!

У меня было чувство, что до моего приезда сюда, здесь несколько лет жил мой брат-близнец и «сворачивал кровь» этой особе. Но брата близнеца у меня не было. Так что оставалось только одно объяснение такого поведения – истеричка.

Когда я выполнил инъекцию, то мамаша снова сунула мне телефон.

– Алло? – Сказал я в трубку.

– Здравствуйте, доктор. – Ответил мне приятный и доброжелательный женский голос. – Что там происходит?

– У больной состояние, требующее госпитализации в профильное отделение. Такое отделение только в пятой горбольнице. Мама пациентки настаивает на госпитализации в восьмую. Там нет такого отделения. Вот и всё. – старался отвечать общими фразами я, чтоб не сболтнуть лишнего. Я же не знаю кто на том конце провода.

– Хорошо. Я Вас поняла. Поступайте так, как вы должны поступить. – Тоже общими фразами ответил мне голос.

– Едем в пятую. – Сказал я, положив трубку

– Неее-е-еет! Мы едем в восьмую! – Закричала женщина.

Девушка села на диване. Я посмотрел на неё. По её виноватому взгляду было видно, что ей неудобно за поведение матери.

Значит боль отступила! Значит ей легче! – подумал я и улыбнулся.

– Едем? – спросил я.

– Едем! – ответила девушка и улыбнулась в ответ.

– Инсулин-инсулин. Пять-семнадцать. Везём в «ГБ-5». – сказал я в радейку.

– Приняла. Пять-семнадцать в «пятерку». – Ответила диспетчер.

Мамаша, услышав мой разговор с диспетчером завопила:

– МЫ НЕ ПОЕДЕМ В ПЯТЕРКУ!!! ВЫ СЛЫШИТЕ!? МЫ. НЕ ПОЕДЕМ. В ПЯТЕРКУ!!. Остановите машину! Остановите!!! – Она перешла на крик. Девушка сидела, повесив голову и смотрела в пол. Боль ее уже отпустила. Возможно она сама уже не хотела никуда ехать и надеялась, что боль не вернётся. А может боялась матери слово поперек сказать.

– Если вы не остановите машину, мы выйдем на светофоре! Не нужна нам такая скорая! – Кричала мамаша злобно глядя на меня.

Что я должен сделать в такой ситуации? Наверное, в первую очередь сообщить диспетчеру?

– Инсулин-инсулин. Это Пять-семнадцать. У нас родственник пациента категорически отказывается от госпитализации в «пятерку». Хотят ехать в восьмую. Грозят выйти из машины – проговорил я в рацию. Диспетчер задала мне пару вопросов, но потом приняла верное решение, с которым я согласился.

– Пять-семнадцать, везите в восьмую.

Привез я их в приемник хирургии. В «сопроводиловке» описал скандал, описал звонки в горздрав, объяснил дежурному врачу ситуацию и уехал.

А ночью, другая бригада ездила на повторный вызов к ним домой и всё-таки госпитализировала девушку в ГКБ N 5. Оказалось, что после осмотра в «восьмерке» мама отказалась от перевозки в урологию.

Вот такие «лёгкие» вызова бывают в работе скорой помощи.

Фельдшер-орнитолог

В этой статье, хочу сравнить поведение двух людей, к которым мне пришлось выезжать на вызовы по поводу травм.