Дневник студента-медика

– Вот, посмотрите, что бывает, если не соблюдать правила асептики и антисептики!

И без того уже бледные мы, после произнесенной ею фразы, вовсе стали светло-зеленого цвета.

В гнойной перевязочной на кушетке, «пятой точкой» в сторону оператора лежал пациент. На его правой ягодице была клеевая повязка, которую медленно снимала перевязочная медсестра. Когда сняли верхнюю салфетку, то нам крупным планом показали огромных размеров выгнившую полость, набитую салфетками, пропитанными мазями и гноем вперемешку. Вот эти салфетки медсестра начала доставать из полости раны. Когда она их доставала, то с них капал гной, а ягодица больного, точнее то, что от неё осталось, каждый раз дергалась от боли. Больной стонал. Но вот, все тряпки из гнойной полости вытащены. На их место укладывают свежие, пропитанные мазями салфетки. Больной стонет от боли, но медсестра хладнокровно продолжает перевязку. Её самообладанию можно позавидовать.

– Шлёп! – услышали мы за спиной.

Оказалось, что одна студентка, больше не в силах смотреть на происходящее, захотела выйти из кабинета, но когда она встала, голова её закружилась, в глазах потемнело, стало плохо. Её примеру последовала другая студентка, но тоже поднявшись, она плавно завалилась на пол.

– Там нашатырь в шкафчике, – спокойно сказала преподаватель, – подайте, пожалуйста.

На всю жизнь мы поняли, что правила асептики и антисептики нарушать нельзя. Никто из нас даже и представить себя не мог в качестве причины таких страданий перевязываемого больного. Забегая вперёд, скажу, что упавшие в обморок студентки всё же выучились и работают в медицине.

Вот так, день за днём мы приобретали суровые профессиональные навыки, устраняя в себе детскую наивность.

Даже тренируясь на манекенах, мы считали, что это реальный, живой человек, и, если какая-то манипуляция не получалась на манекене, то к нашему переживанию по этому поводу примешивалось ещё и чувство какой-то вины перед этой пресловутой куклой или её филейной частью…

Стыд

В нашей бригаде, состоящей из одиннадцати человек, было всего два парня. Я и Андрюха, который почему-то после первого семестра предпочел покинуть медучилище и пойти в армию.

– Тема сегодняшнего практического занятия «Катетеризация мочевого пузыря эластичным катетером», – сказала преподаватель практики Любовь Павловна.

Некоторые девчонки захихикали, я посмотрел на Андрюху. Андрюха нелепо улыбался. В углу кабинета стоял обычный стол, накрытый по типу стерильного столика процедурного кабинета. Под белоснежной простынёй, находились муляжи, на которых нам предстояло тренироваться. Эти муляжи мы ещё ни разу не видели, и даже представить себе такое не могли.

«– Подходите к столу», – сказала преподаватель и выдвинула стол на середину кабинета.

Мы облепили стол со всех сторон. Любовь Павловна откинула простыню, покрывающую макеты. То, что мы все увидели одновременно, повергло нас в неописуемое смущение. На столике лежали мужские и женские поролоновые муляжи в натуральный размер. Андрюха, увидев такой срам, густо покраснел и закрыл глаза обеими руками. Его примеру последовали некоторые девчонки. Я, почему-то, поступил так же.

– Дима! Андрей! – воскликнула Любовь Павловна. – Вы медицинские работники! У вас нет чувства стыда! Это важная часть вашей деятельности. У медиков нет стыда и брезгливости! От вас зависит здоровье и жизнь людей!

Но мы также стояли с закрытыми глазами.

– Я не открою глаза! – выдавила из себя девушка по имени Юля.

Преподаватель накинула обратно простыню, и рассадила нас за парты. Прочла нам краткую лекцию о необходимости перебороть свой стыд и научиться делать эту манипуляцию.

Ага! Легко ей говорить! А нам надо будет сейчас трогать это руками! Да ещё и на глазах девчонок!

Правдами и неправдами мы, густо краснея, запинаясь и по-идиотски хихикая, всё-таки прошли эту тему.

Общага. Первая встреча с наркоманами

Общежитие было рассчитано на двести мест. Мужских мест в нём было двадцать пять. Само общежитие было построено прямо рядом с училищем и соединялись они теплым переходом. Это было удобно. Во-первых, утром можно поспать подольше. Во-вторых, не надо надевать верхнюю одежду и топать до учебы: накинул халат и через три минуты ты уже в училище. Перерыв между уроками был пять минут, между парами десять. Обед был с 11.40 до 12.30.

В начале первой недели, когда все студенты только приезжали от родителей, проблем с питанием не было. Кто-то ходил кушать в пельменную, кто-то в кафе. Примерно на третий день, подсчитывая свои остатки финансов, я понял, что для того, чтобы на выходные ехать домой, денег может не хватить. Беда была в том, что даже экономить было не с чего. У меня осталось двадцать рублей, а это как раз стоимость проезда до соседнего от нашей деревни села (в нашу деревню рейсовый автобус не ездил).

…

– Займи «чирибас»? – обратился ко мне незнакомый парень, когда я вышел покурить на крыльцо медучилища после пары.

Парень постоянно шмыгал носом, имел нездорово бледное лицо, но кожа кистей его рук была какой-то неестественно красной. Взгляд его был пустым, отчаянным, но требовательным. Одет он был очень даже не бедно: на нем была кожаная куртка, чёрные брюки, туфли и кепка, которая называлась «восьмиклинка».

– У меня нет, – ответил я.

– Да я отдам тебе, завтра…

Голос его был каким-то болезным, слабым. Так разговаривает человек, у которого, например, высокая температура тела, или он очень сильно устал и вот-вот уснёт.

– У меня нет, – снова повторил я.

– Чё ты пиз@ишь?! – резко зашипел он, чтоб не привлекать лишнего внимания. – У вас в общаге всегда есть «бабки»! Хочешь сказать, что ты себе на дорогу денег не оставил? А?!

Он схватил меня за халат в области плеча и уставился злым и безумным взглядом. Я быстро отбил его руку и скрылся за дверью училища. Он рванулся следом за мной, но вахтёр на входе преградил ему путь.

– Я тебя запомнил! – кричал он мне вслед. – Слышь!? Тебе кранты!

Я ушел на занятия.

Этот инцидент крепко засел у меня в голове. Мало того, что сейчас я далеко от родителей, мало того, что жрать охота, мало того, что занятия с 8.00 до 19.00, кучу информации в голове необходимо держать и применять, так ещё и местные тут деньги вымогают. И защиты-то никакой, вся надежда только на себя.

Вечером, видя мое подавленное настроение, однокурсник Ромка спросил:

– Ты что-то кислый какой-то.

– Да, сегодня какой-то хмырь пытался на деньги меня развести.

– В кожаной куртке такой бледный?

– Угу…

– Это Алик по кличке Фаза. Наркоман местный. У него родители какие-то «шишки», а он наркоман. Как у него деньги заканчиваются, он приходит к общаге и начинает с пацанов деньги сшибать.

– Фаза – это потому что фаза коротит или потому что сдвиг по фазе? – спросил я.

Мы рассмеялись и пошли готовиться к завтрашним парам.

Как Фаза попал в общагу этой же ночью, никто из нас не знал. Только позже мы узнали, что его дружки, которые учились на четвертом курсе и жили в общежитии, подняли его на третий этаж общежития при помощи пожарного шланга. По-видимому, Фазе всё же удалось раздобыть отраву, которую он принес с собой. Его дружки-старшекурсники, чтоб не колоться у себя в комнате, решили прийти в нашу комнату и травиться уже у нас.

– 413-я, подъём! – услышали мы крик в коридоре, а затем громкий стук в нашу дверь.

«– Не открывайте», – сказал я пацанам.

– Ага. Завтра ещё хуже будет! – заныл Ромка и открыл дверь.

– Здарова, пацаны! – на пороге стоял Фаза с парой таких же дружков. – Мы тут уколемся, вы же не против?

Парни вошли в нашу комнату.