Комнаты страха

Комнаты страха
Дмитрий Чепиков

Страх. Вечный спутник человека от зари времён до сегодняшнего дня. Формы страха неисчислимы, но его суть заключается в одном. Люди боятся того, что находится за гранью их понимания. Развитие технологий не избавило человека от страха. Технологии подарили человечеству новые кошмары. Страх никуда не исчезнет! Он всегда будет с человеком…

Комнаты страха

Дмитрий Чепиков

Редактор Мария Егорова

© Дмитрий Чепиков, 2020

ISBN 978-5-4498-1772-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабушка

Я обычный человек. Уверенный, что религия – опиум для народа, атеизм – это перебор, политика – грязь, а жизнь – бессмысленное существование белковых тел. Уверенный в том, как мне постоянно говорили, что бояться нужно только людей и их дурных помыслов. Ну и их производных: всякого рода дурмана и пороков. Что всё в жизни делается от нас, нами и никем кроме нас.

Уверенный до событий последней недели, когда на пороге моей квартиры появился странный, постоянно шмыгающий носом человек в клетчатом плаще. Я был не рад его появлению. После шести рабочих дней работы за напарника, который прохлаждался в отпуске, мой организм был уставшим и очень хотел спать. Но незнакомец был настойчив, раз за разом резко визжащий звонок разламывал на куски мою черепную коробку.

Шесть утра – яркими зелеными цифрами известили электронные часы советского образца. Раритет из тех, что ещё где-то моргают несгоревшими лампами в каком-нибудь захолустье. С зажмуренными от включенного света глазами я проследовал к входной двери и уставился в глазок. Там стоял невысокий, лысоватый мужчина лет пятидесяти и настойчиво тянул руку к кнопке моего звонка. Почему-то я открыл, не думая. Хотя обычно спрашиваю и смотрю. Даже участкового не пустил два раза, когда из-за громко играющей музыки ненормальная соседка-истеричка вызвала его. Не пустил, сделал музыку тише и сквозь дверь ответил, что нет ещё одиннадцати. А этому открыл без раздумий.

– Андрей Павлович, – представился он, нагло просачиваясь мимо меня на кухню, – Я к вам по делу. Вы ведь Киреев Максим Витальевич?

– Я Киреев, – ещё сонным голосом ответил я.

– Я по поручению вашей бабушки, Киреевой Нины Ивановны. Она просила передать вам бумаги на её дом, – он принюхался к запахам от горы посуды на моем столе.

– Вы что-то путаете, как вас там, – раздраженно сказал я, мечтая быстрее спровадить незваного гостя, – Нет у меня никакой бабушки. У меня родители за границей, а бабка с дедом лет десять назад померли. До свидания.

– Всё верно. Вы, Максим Киреев, работаете рекламным агентом в «Топазе», – сказал он бесстрастным голосом, – А Нина Ивановна – ваша дальняя родственница из Брянской области.

– Может, угостите чаем, молодой человек? – сухо поинтересовался он.

– Молодой человек очень хочет спать! – вконец вывела меня из себя его нахальная просьба, – Приходите через часика четыре, и мы с вами поговорим о бабушках, дедушках и всех остальных.

Он как то странно посмотрел на меня и положил пухлый большой конверт на стол. Едва не свалив грязным рукавом своего плаща мою любимую фиолетовую чашку со вчерашним кофе.

– Распишитесь, что вам доставлено. Мне нельзя здесь задерживаться. Скоро рассветет … – сказал гость и запнулся, словно подавился, вперившись взглядом в плакат-календарь с голой девицей на стене. Он протянул мне какую-то желтую квитанцию и ткнул худым пальцем в нижнюю строчку.

Я черкнул роспись и выпихнул его за дверь. Человек обернулся уже на полдороги к лифту. В его взгляде промелькнуло что-то звериное и мерзкое. Поспешив захлопнуть дверь, я пошел ставить чайник на плиту. Сон всё равно был испорчен неожиданным визитом. Открыл окно, и поток свежего прохладного утреннего воздуха окончательно меня взбодрил. В конверте обнаружился пакет документов по наследованию на моё имя и фото дома. По документам бабуля померла месяц назад. Странно, мне родители ничего про неё не говорили. Я повнимательнее рассмотрел фотографию. Крепкий небольшой дом, видимо очень старый, поверх обложен кирпичом. Покосившийся дощатый забор подперт в трех местах бревнами.

– «Так себе домик, но в пригороде. Значит можно неплохо продать. И купить, наконец, нормальную машину», – мелькнули у меня мысли, и настроение начало подниматься. Воображение уже рисовало мне, как я выбираю машину в автосалоне. Впереди был двухнедельный отпуск, и я решил, не откладывая, съездить посмотреть на дом и дать объявление в местных газетах. Замечтался. В себя меня привел засвистевший чайник, негодующе выплёскивающий на плиту излишки воды.

Я решил выехать пораньше, пока прохладно. Через пару часов солнце будет уже довольно высоко, и я буду жариться в своем любимом автомобиле, как в микроволновке, а до места около трехсот километров. Наскоро попив кофе и быстренько сообразив с десяток бутербродов с вареной колбасой, составляющей мой основной рацион, я спустился к машине. Летнее солнце, пока ещё не жаркое ранним утром, приятным светом залило мой город. Пробок ещё не было, и я быстро выехал за город в направлении Брянска.

– «Сгоняю туда – посмотрю, может интересного чего в доме есть», – подумал я. Моя слабость к предметам старины была известна всем моим друзьям, то и дело притаскивавшим мне то старую керосиновую лампу, то растрепанную книгу или значок. Меня охватило предчувствие, что из поездки вернусь с неплохой добычей. Километров через пятьдесят заехал на заправку. Пока заправщик заливал мне бензин, обошел машину вокруг. Машина была старенькая и могла подкачать, но я как всегда надеялся, что не сегодня. Обнаружил полосы разъедавшей металл ржавчины на крыльях и дверцах. Только пару дней назад там было всего несколько пятнышек, а тут чуть ли не дыры образовались. Выругал мысленно отечественный автопром и выпил ещё кофе из автомата.

Через пару часов меня начало клонить в сон и я едва не задавил, проезжая через какую-то деревню, трехцветную кошку, кинувшуюся перебегать дорогу прямо у меня под колесами.

– «Каренина, блин!» – ругнулся я. Рыже-черно-белая кошка смерила меня презрительным взглядом. Вышел, покурил, чтоб успокоиться, и поехал дальше. К полудню, пару раз сбившись с дороги, кое-как добрался до нужной деревеньки. На въезде в селение отметил зеркало большого пруда и песчаный небольшой пляж на нем с парой деревянных домиков. Даже проезжая за добрых сотню метров, учуял аппетитный запах шашлыка тянущийся оттуда. Стало очень жарко, решил попозже сюда заехать – поесть и искупаться. До Брянска тридцать километров – подсказал мне дорожный знак.

– « Не совсем пригород, но недалеко», – подумал я, подъезжая к нужному двору.

Меня словно ждали. Из двора напротив, завидя незнакомую машину, приткнувшуюся у зеленого облезшего забора, вылезла старушка и направилась ко мне.

– А чего ей на пенсии ещё делать, как не в окно пялиться и посторонних выглядывать? – сказал я себе и, высунувшись из машины, вежливо поздоровался.

– Ты Максим? – скрипучим голосом спросила бабка, – Похож на Ивановну. Документ покажь.

– Киреев, – представился я и достал водительское удостоверение из-под солнцезащитного козырька. Она подозрительно на меня посмотрела и, выдав что-то типа «я щас за ключами, жди тут», ушла к себе во двор.

Как будто я мог куда-то уехать, проделав такой путь. Подошел к забору и сорвал несколько спелых вишен. Заглянул через забор, увидел заросший травой двор, пару сараев, пустую будку с цепью на проволоке…

– На ключи! – неожиданно возникшая у меня за спиной старушка заставила вздрогнуть от неожиданности.

– Я к вам вечером зайду, расскажете мне про соседку, или вы сюда заходите. Может, ночевать здесь останусь, – предложил я бабке.

– Не, не, – забормотала она, пятясь, – Сам, сынок, зайдешь, занесешь ключи. А ночевать можно у меня во времянке. Я тебя и покормлю. А тут не надо ночевать. Плохое тут место.

– Спасибо, бабуль, – поблагодарил я за предложение и подумал, что бабка совсем из ума выжила. Место ей плохое. Видимо, не дружила она с моей родственницей. Она ушла к себе, но я всё равно чувствовал её взгляд из окон. Зашел во двор, продрался сквозь бурьян к крыльцу. Со стороны собачьей будки что-то грюкнуло, и я пожалел, что не спросил о наличии обитателя. Мимолетного взгляда через плечо хватило, чтобы увидеть несущегося на меня большого черного косматого пса с оскаленной пастью. Пары секунд мне хватило, чтобы открыть замок и влететь на веранду с бешено колотившимся сердцем. Снаружи в дверь врезалось что-то тяжелое, зацарапало когтями… и всё стихло. Ни рычания, ни лая я не услышал. Ругал мысленно бабку, что не предупредила о собаке, да ещё непривязанной. Прошел по узкому коридору в дом, отметив завешенные зеркала и иконы. На шкафу увидел старую керосиновую лампу с запыленной колбой.

– «Вот это находка», – радостно подумал я, вмиг забыв о происшествии с собакой. Пополнение коллекции моих раритетов всегда поднимало мне настроение. Окна выходили сразу на улицу, через коротенький палисадник с засохшей малиной и потемневшими старыми яблонями. Миновать собаку можно было, выпрыгнув в окно. С этой мыслью, успокоившись, продолжил осмотр комнат. Со старых пожелтевших фотографий на стене на меня смотрели, видимо, несколько моих родственников. Среди них какой-то парень с георгиевскими крестами. Удивился, как сильно он похож на меня. Те же черты лица, надбровные дуги и почти такая же короткая стрижка. Даже пошел, посмотрел на себя в зеркало, сдернув с него какую-то грязную тряпку. Ну, точно похож! Один в один! Снял фото со стены посмотреть обратную сторону выцветшей фотографии.

– «Киреев Максим Викторович, 1888 -1914», – прочитал я на обороте.

Двадцать шесть, как мне сейчас, посчитал я, и что-то во мне екнуло.

– «Хорошо, не полный тезка», – подумалось почему-то. Липкий мерзкий холодок пополз по моей спине. Хотя это не удивляло – в доме, несмотря на летнюю жару, было довольно прохладно.

Откуда-то тянуло сквозняком, я чувствовал его неровные порывы взмокшей кожей спины. За старым бежевым буфетом нашел забитую дверь в кладовку. Попытался вспомнить план дома из принесенного мне конверта. Вроде бы, не было там кладовки. Попытка выломать дверь, забитую наискось гвоздями, успехом не увенчалась. Нашел на веранде гвоздодер и вытащил большую часть гвоздей, предвкушая богатую добычу… Вдруг у бабули какая-нибудь швейная машинка «Зингер» там завалялась или ещё что-нибудь ценное.

Давненько я не занимался физическим трудом. Вытаскивая наверно двадцатый гвоздь, совсем выбился из сил, как будто каждый из них цеплялся за дерево и был загнут с обратной стороны. Устал и завалился на диван с матерчатой обивкой, прихватив фотоальбом со старыми фотографиями. Облокотившись на подушку, переворачивал страницу за страницей, разглядывая бесстрастные лица людей прошлого века. Никто из них не улыбался. Принято так было, наверное. Нашел фотографию своего молодого деда, в обнимку с бабушкой, в доме которой я находился.

– Почему мне дед про неё никогда не рассказывал? – задумался я, переворачивая очередную страницу. Фото на следующей странице заставило меня чуть ли не подпрыгнуть на диване. С ветхой фотографии на меня смотрел тот самый молодой офицер, так похожий на меня и… мой утренний гость в клетчатом плаще. На одной фотографии, рядом …возле тех самых высохших яблонь в палисаднике. Только нет ни дома напротив, ни асфальтной дороги.

– Перегрелся. Поспать надо, – решил я. Есть уже не хотелось. Всё тело было каким-то вялым и неимоверно уставшим. С мыслью, что надо обязательно заняться своей физической формой, я и уснул. Под неё всегда хорошо засыпалось.

– Максим… – шепотом позвал меня чей-то голос над самым ухом, – Спасибо…

Я открыл глаза, видимо, голос мне приснился. За окном было уже темно, виднелись какие-то созвездия, названия которых я никогда не знал. Кроме Большой и Малой медведицы. Часов двенадцать проспал, вымотала неделя без выходных.

– «Зарабатывание денег бесследно не проходит для организма», – всегда внушала мне мама по телефону.

– Их отсутствие тоже, – обычно парировал я, и наш спор затягивался надолго.

– «Надо будет ей позвонить, когда вернусь в город», – решил я и, поднявшись с дивана, пошел включать свет. Выключатель пыхнул синей искрой, и я отдернул руку. Некачественная проводка – не очень хороший факт при продаже дома. Выключатели в остальных комнатах вообще не подали признаков жизни. Подсвечивая телефоном, я нашел керосиновую лампу. В ней что-то болталось, достав из кармана зажигалку, я поднес её к фитилю. Маленький язычок огня затрепетал, тускло освещая зал и темные проходы в другие комнаты. В таком свете развешанные по стенам фотографии смотрелись ещё неприятнее, в зеркала смотреть вообще не решался. Словно боялся увидеть там кого-то, кроме себя. Пошел зачем-то к той двери, из которой старательно вытаскивал днем гвозди. Наверно, я вытащил их все – потому что дверь была слегка приоткрыта, и оттуда пахло какой-то гнилью, мазутом и ещё непонятно чем. Покрепче сжав в одной руке гвоздодер и подсвечивая керосинкой в другой, я вошел в кладовку.