Предел искушения

– Удивительный виски!

– Несомненно! А вы – удивительный человек, если за один день умудрились отведать его дважды, причём в совершенно разных точках города, – Михаил с нескрываемым любопытством наблюдал за Ильёй. – Возможно, это знак! Вы верите в судьбу?

Илья задумался…

– И да и нет… Наверное, у каждого есть предназначение, но какое? В любом случае, мы самостоятельно выбираем путь.

– Интересное мнение, – Михаил наполнил рюмки. – Значит, цель есть, а путь к цели неизвестен? А если в процессе пути цель изменится? Ну, скажем, мечтает человек о славе, деньгах, успехе, а в один прекрасный момент что-то происходит, и он понимает: есть и другие ценности – любовь, семья, спокойствие. Разве в жизни мало подобных случаев?

Илья снова задумался. Его не покидало ощущение дежавю, начинающее немного напрягать.

– Значит, по-вашему, первоначальное устремление – всего лишь средство достижения основной цели, пока ещё неосознанной? – потирая лоб в попытке снять напряжение, спросил Илья.

– Очень хорошо! В точку! – удовлетворенно ответил Бештеров.

«Господи! – подумал про себя Илаев. – Да он говорит, как Реболаров: те же интонации в голосе, тот же стиль речи, те же философские рассуждения… Да ещё и тот же раритетный винтажный виски!»

Илье на мгновенье показалось, что он сидит в кабинете олигарха, и всё, что происходит вокруг – просто сон. Журналист даже потряс головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Простите, кажется, я занимаю вас темой, не достойной человека, отправляющегося на курорт.

– Всё хорошо, – пробубнил журналист, вставая с места, – я сейчас вернусь.

Илья быстрым шагом направился в сторону туалета. Зайдя внутрь, он подошёл к раковине, открыл холодную воду, подставил под неё вспотевшие от волнения ладони, а затем несколько раз омыл лицо.

«Ничего, ничего… Скоро я буду на острове. Буду купаться, загорать, знакомиться с хорошенькими девушками. Я просто перебрал вчера», – успокаивал он своё отражение в зеркале.

Вернувшись за стол, Илья не обнаружил ни фляги, ни рюмок. Вместо них стояли две чашечки ароматного кофе.

– Я взял на себя смелость сделать заказ. Надеюсь, вы не против? – поинтересовался Михаил, продолжая сверлить журналиста пытливым взглядом.

– Нет, не против! Кофе – то, что сейчас нужно.

Состояние взволнованности исчезало также быстро, как и появилось.

– Так куда же вы направляетесь, если не секрет? – Бештеров тактично сменил тему разговора.

– На Крит.

– На Крит? Надо же – я тоже туда лечу.

Илья улыбнулся. Новость о том, что Михаил будет его попутчиком в полете, не сильно обрадовала, но и не сильно расстроила. Что-то в нём было приятное, внушающее доверие и располагающее к общению. Мысль же о его схожести с Реболаровым была списана на вчерашнее веселье и творческую мнительность.

5

Илья всегда боялся летать. Он перепробовал массу способов, пытаясь избавиться от тревожных ощущений, но ни один из них не увенчался успехом. И даже если предполётное волнение на короткое время отступало, то непременно накатывало новой, ещё более мощной волной, стоило журналисту оказаться на борту самолёта.

Предубеждения человека сломить довольно сложно. Замкнутое пространство огромного летательного устройства, которое вот-вот оторвётся от земли – и это при отсутствии стоп-крана и средств экстренной эвакуации – вселяет ощущение беспомощности и безысходности. Илаев чувствовал себя загнанным в ловушку, из которой, что случись, не было шансов выбраться. Даже статистика, утверждающая, что утонуть в собственной ванне куда более вероятно, чем стать жертвой авиакатастрофы, успокаивала слабо. И все же Илья летал, и делал это довольно часто. Экономия времени всегда оказывалась важнее потрепанных нервов.

Устроившись в кресле лайнера, журналист припомнил недавнюю беседу с шефом и в полной мере проникся смыслом его слов: принцип «сколько» сегодня стал гораздо важнее, чем «как». «Действительно, – подумал он, – почему я не выбрал поезд или корабль, например? Куда я тороплюсь, пользуясь при этом не самым приятным способом перемещения? Зачем?»

Ответа не было, зато существовало оправдание: сегодня все так поступают. Но этот аргумент оказался малоубедительным, и Илья, в присущей ему манере критически оценив ситуацию, окончательно согласился с Реболаровым: сегодняшняя жизнь мчится на бешеных скоростях. Большинство людей перестаёт обращать внимание на промежуточные станции. Сконцентрировавшись лишь на цели, мы полностью игнорируем сам процесс её достижения, упуская из виду всё прекрасное, что может повстречаться на пути.

Даже гипотетический риск опоздать, не успеть, приводит человека в состояние растерянности и тревоги. Интернет и телевидение молниеносно разносят информацию о том, что сейчас актуально и престижно, и, уже не задумываясь, кем продиктованы наши желания, мы торопимся поступить по примеру большинства. Личностные особенности и предпочтения уходят на второй план, уступая место общественным нормам и правилам.

Мало кто готов пожертвовать временем и провести несколько дней в поезде, если расстояние в тысячи километров можно преодолеть за считанные часы, пусть и тягостного полёта. А упущенные детали – леса и поля, озёра и реки, страны и города, и даже случайные попутчики – не являются конечной целью и не представляют никакого интереса. Нам кажется, что чем больше достигнуто целей – тем больше впечатлений будет получено. Вот почему мы отдаём предпочтение коротким, но частым путешествиям, автомобилям эконом-класса на пару-тройку лет, несметному количество дешёвых вещей, чуть ли ни ежедневно скупаемым в супермаркетах – маленьким радостям, возможно, вытесняющим одну большую. Восприятие жизни становится сегментарным и теряет свою целостность.

Илаев снова загнал себя в уныние, и все приятное, произошедшее за день, растворилось, как туман в летний день. Тем временем, Бештеров проявил инициативу и поменялся местами с соседом журналиста. Теперь они сидели рядом.

Самолёт начал маневрировать на взлётной полосе, и Илья, вжавшись в спинку кресла и закрыв глаза, стал читать про себя «Отче наш» в очередной попытке обмануть страх.

– Вы боитесь летать?! – удивился Михаил, когда лайнер приготовился к взлёту.

– А вы? – вопросом на вопрос нервно ответил журналист.

Вместо ответа Михаил гордо указал на надпись на своей майке – «Я люблю летать!»

– Вам тоже не будет страшно, – заверил он, дружески похлопав Илью по плечу. – Уверен, сегодня ваш день. Не стоит портить впечатление пустыми переживаниями.

– Скорее всего, так оно и есть, – Илья вымученно улыбнулся. – Всего лишь мои глупые наваждения.

По опыту предыдущих перелётов, он приготовился к десяти-пятнадцати минутам неприятных ощущений, которые придётся перетерпеть, пока самолёт набирает высоту и ложится на курс. После этого можно будет немного расслабиться – волнение хоть и не отступит полностью, но станет относительно терпимым.

Так было всегда, но не в этот раз! Когда огромная машина оторвалась от земли, Илаева охватило неудержимое желание посмотреть в иллюминатор. Ему вдруг стало до крайности интересно увидеть удаляющуюся поверхность земли, уменьшающиеся в размерах здания и деревья, и вообще, всё происходящее за бортом. Илья не испытывал страха – даже лёгкой тревожности. Вид из иллюминатора чудесным образом завораживал.

Журналист восхищенно наблюдал, как пространство с каждой секундой расширяет границы, превращаясь в грандиозное живописное творение великого мастера. Неровности и шероховатости исчезали, и всё вокруг по мере уменьшения обретало правильные и отчётливые формы, открывая взгляду глазу безграничную неведомую реальность.

– Вот видите, – Михаил довольно сощурился, – как многого мы не замечаем из-за глупых фобий.

– Вы… гипнотизёр? – Не в силах скрыть своей радости, Илья походил на ребенка, впервые оказавшегося в огромном магазине игрушек. – Нет… Вы волшебник?

– Почему бы и нет?– улыбнулся Бештеров.

Илья в шутку погрозил ему пальцем, давая понять, что давно не верит в сказки.

– Может быть, коньячку? – заговорщически и предложил Михаил.

– А что, виски больше нет? – в тон собеседнику поинтересовался Илья.

– Я не люблю виски, – Бештеров поморщился, демонстрируя неприязнь, и достал из сумки ту же фляжку с изображением круга на коричневой коже.

Илья снова шутя погрозил пальцем, однако сделав глоток, он убедился – действительно коньяк. Хороший коньяк, длительной выдержки.

– Я понял! – расхохотался Илаев. – Вы фокусник, иллюзионист!

Бештеров покачал головой.

– Скорее, я врач – специалист по душевным расстройствам, – ответил он.