Охрана без колебаний и лишних вопросов открыла проезд.
– Женщина… – Май сделал паузу, помогая охраннику сообразить, о ком идет речь, – выехала минут десять назад. Кто она?
– Мы не имеем право разглашать…
Май не удовлетворился ответом благонадежного сотрудника. Уголки его губ чуть дернула улыбка. Конечно, можно надавить авторитетом на упрямца, но это не гарантирует конфиденциальности разговора – правильнее будет поступить иначе.
– Давай попробуем еще раз, – он посмотрел в глаза бравого парня и повторил вопрос.
Лицо охранника утратило всякое выражение, когда он выпрямился и монотонно заговорил:
– Вероника Пустынина. Приехала сегодня утром по приглашению Марата Борисовича, дом…
– Спасибо, – Май холодно оборвал доклад. – Цель визита?
Стеклянные глаза охранника завертелись в поисках подсказки.
– Не знаешь… – Май поманил жестом парня. – А мне и ни к чему интересоваться, верно?
– Верно, – завороженно ответил тот.
– Ну вот и славно! Бывай.
Владелец «Пригорода» покинул территорию.
– Чего он хотел? – спросил напарник, не выпуская из рук увлекательную книгу, когда коллега в сильном замешательстве зашел в сторожевой домик.
– Что?
– Я говорю, чего тебя главный пытал? Чего хотел?
– Кто?
Напарник удивленно зыркнул на товарища, глаза которого все еще оставались стеклянными, неживыми.
– У-у-у, брат, ты чего такой? – он отложил книгу, встал из-за стола и взволнованно оглядел бедолагу с ног до головы. – Да на тебе лица нет! Вань, все в порядке?
– В порядке… – ответил тот и неожиданно перевоплотился в себя прежнего. – Все хорошо, Толян. Чего засуетился?
– Я засуетился? – возмутился Толян.
– Ты, не я же!
Толян нетерпеливо сглотнул набежавшую слюну; посмотрел в окно вслед уехавшему автомобилю начальства, перевел взгляд на напарника (который как ни в чем не бывало наливал чай в стакан), пожевал губу и, подозрительно прищурившись, повторил свой вопрос:
– И все-таки о чем тебя босс расспрашивал?
– Ни о чем, – Иван поднял глаза к потолку, продолжая размешивать сахар в стакане. – Хотя нет, спросил чего-то.
– Чего спросил? – еще сильнее сощурившись, допытывался Толян.
– Спросил, как служба… по-моему…
– По-твоему?
Иван наморщил нос и облизал алюминиевую ложку.
– Ну да… спросил, как служба и… еще фигню какую-то. А ты чего так разволновался?
Толян действительно разволновался, увидев товарища с оловянными глазами после беседы с Маем. Теперь же коллега выглядел настолько невозмутимо и расслабленно, что он не понимал: почудилось или взаправду было?
– Ну да… показалось… вроде как… – промямлил он.
– Показалось… Вроде как… Хорош фантастику читать! Скоро инопланетяне замерещатся.
Толян растерянно посмотрел на товарища, затем на книгу и, тяжело вздохнув, заварил себе чая: тяжелая работа, нервная.
Май вернулся в офис компании. Ник Ник встретил босса хмуро. Насупившись, словно школьник после несправедливой выволочки, он выдержал паузу, чтобы Марин как следует прочувствовал настрой директора, а затем медленно, вкладывая особенную интонацию в каждое слово, заговорил:
– Я, Марин Викторович, по-моему, заслужил более доверительное отношение, и если вы считаете…
Май подошел к Ник Нику и положил руку на его плечо, не дожидаясь окончания скорбного монолога.
– Поверь, я просто не хочу нагружать тебя лишними проблемами. Знаю, без тебя компания развалится в течение года. Помни и ты, как высоко я ценю наши отношения, и только поэтому не могу объяснить…
Ник Ник скинул с плеча руку босса. Помолчал… Снял очки…
– Я уже привык к твоему сумасбродству. Привык… Не надо мне ничего объяснять.
Он демонстративно небрежно сунул папки и бумаги в портфель, молча пересек кабинет и лишь на самом выходе остановился.
– Самое интересное, что твои, на первый взгляд, глупые решения еще никогда не приносили серьезного убытка… и даже наоборот, – Николай Николаевич недоуменно пожал плечами. – Удивительно! Возможно, это и есть твой главный талант – выходить сухим из воды?
Май опустил голову, улыбнулся и не стал ничего отвечать. Директор выпускал остатки пара и сейчас нуждался лишь в терпеливом виноватом слушателе.
– Завтра уезжаю в столицу. Послезавтра пришлю управляющего… Надо же завершить дела, – Стариков открыл дверь кабинета; занесенная для шага нога зависла в воздухе. – Но… если у тебя поменяются планы…
– Не поменяются, – отчеканил Май как можно серьезнее и убедительнее, чтобы вновь не разжечь угасающее пламя гнева.
– Прекрасно! – ответил Николай Николаевич и вышел вон.
Май сдерживал внутреннее умиление показательной строгостью и картинной важностью Ник Ника: переживает, болеет душой за дела фирмы, считает слишком значительной цену ошибки и некомпетентности… Ох… если бы он на одну секунду представил себе истинные цели Марина, то ни за что не стал бы руководить его компанией и уж тем более читать нотации.
В углу кабинета стояла роскошная кофе-машина. Май похлопал рукой по дорогому аппарату.
– Не помешает…
Аппарат, пыхтя и фыркая, наполнил белую фарфоровую чашку.