Срочный груз из прошлого

– Конечно, не порт. Но тебе не придется причаливать к берегу. Я по-другому думаю сделать…

– Вплавь? Вода здесь знаешь какая?

– Лех, я пока еще точно не знаю как, но, вероятнее всего, я сойду вне населенного пункта.

– Ты подохнешь в тайге.

– Там видно будет… Ладно, тащи карты. Вечером скажу тебе точно, что я хочу сделать.

Алексей ушел и скоро вернулся, таща альбомы лоцманских карт. Пока он ходил, я вооружился авторучкой, листом бумаги, калькулятором и взял с полки толстый диспетчерский справочник. Алексей, скептически покачав головой, ушел на вахту, а я занялся подсчетами.

Работал я долго. Сначала составил два расписания движения шестидесятой «Беломорки»: одно – такое, какое должно быть, другое – вероятное фактическое, для чего постарался не упустить ничего – ни осадки судна, ни скоростей течения на разных участках… В конце концов у меня получился солидный запас времени – теплоход вполне мог где-то болтаться или стоять около трех часов. Затем я взялся за карты.

Алексей застал меня в тот момент, когда у меня уже было кое-что готово.

– Ну как, нашел что-нибудь? – поинтересовался он.

– Да вроде бы. Получается, что судно почти три часа могло торчать где-то между Хантами и Сургутом. Но где?

– Ну-ка… Ага, вот ты что придумал…

– Слушай, Лех… Никак нельзя получить информацию с береговых информационных пунктов?

– С БИПов? Вряд ли. Если только по телеграфу, через пароходство. Но это долгая история, да и вовсе ни к чему всем знать, что тебя интересует именно «Беломорка»… Знаешь что, давай-ка вместе посмотрим, попробуем, как ты говоришь, вычислить это место.

Алексей придвинул к себе альбомы.

– Так, вот он, Ханты-Мансийск родимый… Кстати, мы его пройдем сегодня ровно в двадцать один час… А в какое время твоя «Беломорка» должна тут проследовать?

– Представь себе, сегодня ночью… Если, конечно, я верно составил расписание.

– Ясненько. Так, ну здесь вряд ли где что может быть… Здесь тоже… А вот тут… Смотри, за этим перекатом на правом берегу заброшенная деревня. Но сейчас там мелковато – не подойти… Дальше…

Алексей перелистнул еще несколько карт. На одной из них остановился.

– Смотри сюда. Это, наверное, самое подозрительное место на участке. Вот здесь – Каширская заманиха плюс жуткое свальное течение. И вот эта протока за Староверским островом. Глубины большие, но судовой ход под другим берегом, под правым. Если кого черт понесет к заманихе, его может развернуть на девяносто градусов, и он перегородит вход в протоку. Носом упрется в берег, кормой – в приверх острова. Тогда – шабаш. Вызывай буксир, а еще лучше – два, и еще баржу, чтобы перепаузить груз. Потому это место все и обходят, как…

– Это если сверху идти… А снизу в протоку вообще не войдешь. Я смотрю, там глубина полметра всего. И грунт скальный… Если только… Если только обогнуть заманиху, резко повернуть налево и заскочить в протоку.

– Только так. Но маневрировать над островом, да еще на свальном течении возле заманихи… – Алексей покачал головой.

– Ты бы смог?

– Рискнул бы… На небольшой посудине типа старой «Эстэшки». И если бы знал, что в случае чего мне за это не нагорит.

– А на «Беломорке»?

Алексей задумался.

– Нет, – наконец произнес он.

– А Климов? Он смог бы?

– Климов? Не думаю. Махалевич смог бы, Петров, пожалуй… Лазарева, твоя землячка, наверное, способна на такое… Вопрос в том, кто у Климова штурман. А может, рулевого опытного где нашел… Не знаю.

– Главное, теоретически можно сюда зайти?

– Теоретически можно.

– Ночью?

Алексей достал из холодильника две жестянки немецкого пива. Мы выпили.

– Хорошо живешь, капитан, – сказал я.

Алексей промолчал, Прихлебывая пиво, он долистал альбом до самого Сургута и захлопнул его.

– Одно из двух: или ты ошибаешься, или…

– Или? – переспросил я, выдергивая сигарету из его пачки.

Вместо ответа Алексей сделал мне знак молчать и повернулся к висевшему на стене переговорному устройству.

– Серега! – позвал он, нажав на кнопку.

– Да, Алексей Иваныч!

– Ты у нас ходячая машинная память. Как насчет судовой роли по шестидесятой «Беломорке»?

– Это у Климова, что ли?

– У него.

– Сейчас вспомню… Поварешек не знаю, правда.

– Меня только команда интересует.

– А, тогда, значит… Шелепин – механик-третий штурман, потом – Славин, второй штурман-помощник механика… А первым штурманом у него баба.

– Женщина? Кто?

– Фамилию не могу вспомнить… Ну эта, с Волги которая… Сейчас… А, вспомнил: Лазарева! Да, точно: Лазарева Ирина.

Ирку Лазареву я помнил. Алексей, конечно, слегка загнул, назвав ее моей землячкой – в Казани она сроду не была. А приехала сюда учиться из Нижнего Новгорода, тогда еще Горького. Там поступить на судовождение не смогла, приехала в Сибирь, у нас тут тогда еще принимали девчонок на эту специальность. Училась она на курс меня старше и неплохо училась, кстати сказать: по практикам, например, у нее всегда были великолепные отзывы. Закончив институт, она уехала к себе на Волгу, но скоро вернулась – на Волге, в силу старых традиций, не жаловали женщин на теплоходах. Одно время работала на «чешке» – не то на «Якутске», не то на «Ленске», но скоро оттуда списалась – члены экипажа из-за нее чуть глотки не перегрызли друг другу… Значит, теперь она у Климова, в этой банде речных пиратов. Но, по крайней мере, тут никто никому горло рвать не будет. Я кое-что слышал про этого Климова и догадывался, что он наверняка сказал своим архаровцам по поводу Лазаревой: «Это – мой штурман…»

Приближался вечер. Я еще раз просмотрел на карте место, где, возможно, и происходил ключевой момент всех этих махинаций. Неплохое место, укромное. Кругом тайга, трясина. Гнус и комар. Возможно, медведи. Какая-то дорога, правда, обозначена поблизости, и корявым почерком написано: «зимник».

В каюту вошел капитан Теплов.