Жестокая гвардия неба

За спиной Камаева маячило еще три фигуры. Канадец Вобан, второй американец Стинклер и итальянец, посланец от европейского космического агентства, Фесио Тола. Каюта-модуль Б-3, со всем прилегающим хозяйством, находилась в ведении другого участника от ЕКА, бельгийца Боше.

– Какое-то особенное место? И что там можно обнаружить? – встрепенулся де Сотера.

– Скорей, не в самой каюте, а на датчиках внешних анализаторов. В третьей каюте блока Б установлена регистрирующая аппаратура, – разъяснил Миядзу.

– Что она регистрирует?

Миядзу переглянулся с американцем. Тот кивнул, подтверждая, что никакого секрета для туриста в этом нет.

– Молнии.

– О! – только и смог протянуть де Сотера.

– Регистратор атмосферных электрических разрядов запущен давно, – пояснил Миядзу. – На станции постоянно фиксируется их появление, физические параметры и частота в грозовых облаках.

– Что же вы обнаружили? Молнии стали другими?

Миядзу снова посмотрел на Кейна. Теперь американец лишь пожал плечами.

Естественно, для туриста эта игра во взгляды не осталась незамеченной. Но он наблюдал ее вот уже десять суток, поэтому никак не отреагировал, дожидаясь пояснений. Ведь пожатие плечами всегда скорее да, чем нет. Это не запрет.

– Да, они стали другими, – сказал Миядзу. – Раньше перемещение океанских тайфунов не сопровождалось молниями по фронту. Но лет двадцать назад появились и такие тайфуны, которые были обвешаны молниями, как рождественская елка игрушками. Парадоксальные тайфуны. Первый, кажется, был отмечен в две тысячи шестом.

– Может быть, новое метеорологическое оружие русских или Китая? – предположил Сотера.

– Может быть, – теперь ответил Кейн, – только не повторяй этого при командире, он считает, что все как раз наоборот и такие тайфуны носят лейбл «Мэйд ин Юнайтед Стэйтс».

– А это неправда? – невинно осведомился турист.

– Это не может быть правдой, – американец грустно усмехнулся, – потому что первый такой парадоксальный тайфун разнес вдребезги именно американский город. Погибла куча народа.

– Новый Орлеан? «Катрина»?

– «Катрина». А следом еще несколько таких же.

– Тогда, кажется, гуляла версия, что вы сами его и создали, но потом утратили контроль, и…

– Глупости! – отрезал Кейн. – Полная чушь! Досталось и нам, и Европе, и остальным. Одинаковые, как братья-близнецы, тайфуны громили побережья Китая и пляжи Флориды. Нормандию, Сахалин, Филиппины, Кубу, Ямайку, Окинаву. Всем досталось.

– Значит, виновато глобальное потепление?

– Сейчас уже не понять, кто виноват или что виновато. Я надеюсь, вы вдвоем не собираетесь класть меня на лопатки, напоминая, что моя страна не дружит с Киотским протоколом и вышла из Парижских соглашений?

– Конечно нет! Возможно, даже если бы никто не подписал этот протокол и дымил во все трубы, мало что изменилось. Не тот уровень энергии. Это одна из точек зрения на проблему. Хотя, конечно, есть и другая.

Тема промышленных выбросов, изменения климата и перераспределение тепла в гидросфере была близка к теме собственных исследований Сотеры. Разговор мгновенно утратил политическую окраску. Миядзу с облегчением выдохнул. Какое счастье сопровождать туриста, разбирающегося хоть в чем-то, кроме последних достижений моды, классического искусства и биржевых сводок.

А потом в отсек «Купол» вплыл желтый помощник командира. Колобок, как ласково называл его Камаев. И сразу возвестил голосом своего хозяина:

– Есть новости! Кейн, запускай снижение, и двигайте к нам, в блок Б. Кажется, что-то проясняется…

Глава 3

Черная мозаика. Побережье

«26 апреля разрушительным торнадо был уничтожен город Шатурия в Бангладеш. Более 1300 человек погибло и около 50 тысяч осталось без крова…»

    (Из открытых источников, 1989 год)

Невидимый с земли авиалайнер кружил где-то в темноте над крышами квартала, оглашая пространство тревожным ревом турбин. Совсем рядом с Сарафово сиял прожекторами аэропорт Бургас. Снопы света уходили вверх, сразу утыкаясь в плотную низкую тучу. И так было над всем западным побережьем Черного моря. Черная туча, ливень, град, ветер. Еще электромагнитная аномалия, делавшая все навигационные приборы и приборы связи бессильными. Эта же туча цепляла и край Средиземноморья.

Не имея возможности сесть в Варне или тянуть до Софии, лайнер был обречен. Он потерял связь с наземными службами. Как, впрочем, и со всем остальным миром. Совсем скоро у него должно закончиться горючее, как у двух предыдущих аэробусов, один из которых пылал жарким костром, невзирая на дождь, разбившись у края летного поля. Второй, пройдя на бреющем полете над прибрежными отелями, рухнул в море. Экипаж и пассажиры ничего не успели понять.

Глухой всплеск, рев двигателя, высаживающий стекла в ближайших отелях, когда пилот в отчаянной попытке, почувствовав приближение моря, рванул штурвал на себя. И снова удар. Следующий всплеск оказался последним. Глубина съела самолет и надежды пятидесяти двух человек.

Каких-то пять дней назад все было по-другому. Приветливый болгарский пригород, утопающий в зелени хмеля и дикого винограда, мини-гостиницы, в несколько линий выстроившиеся вдоль побережья, гирлянды огоньков, окаймляющие кафе и пивнушки, а в переулках тонкий аромат листвы инжира.

Бургаский аэродром располагался всего в трехстах метрах от края Сарафово, а сам город находился в десяти километрах отсюда. Квартал Сарафово, ближайший пригород Бургаса, уже перестал быть просто дачным поселком. Но и в муравейник, шумное детище курортного бизнеса, кишащий отдыхающими, до конца не превратился. Хотя именно такая судьба ожидала его в ближайшем будущем. Строительство шло вовсю, вместо дачных домишек вырастали все новые и новые гостиницы. Небольшие, в три-четыре, реже пять этажей. Выше нельзя, потому что рядом аэропорт. Именно в них, в этих мини-отелях, обещающих трехзвездочный комфорт, крылась вся прелесть бабочки, которая вот-вот должна вылупиться из провинциальной куколки и расправить вдоль береговой линии крылья – пляжи. Аккуратные, чистенькие, утыканные белыми пляжными зонтиками.

Не случилось. Первый аэробус догорал на земле, истекая потоками горящего авиационного топлива, второй воткнулся в штормовое море, не оставив никаких следов, третий продолжал кружиться над кварталом. Его экипаж ожидал, как чуда, разрыва в облачном покрове, всего одного, чтобы сориентироваться и попытаться сесть.

Кто-то из жильцов мини-отеля вытянул через окно руку с мощным фонарем. Узкий белый луч выхватил нависающий черный полог. Этот полог шевелился, он жил своей жизнью! Как хищник, туча вытягивала бесчисленные ливневые щупальца, сверкала ядовитыми жалами молний. Могло показаться, что на самом деле это многотонная туша какого-то темного монстра, проплывающего сейчас над землей. Брюхо его дрожало, переливалось складками, как бездонная утроба, переваривающая пищу. Через несколько секунд, будто почувствовав мстительность небесного чудовища, человек убрал фонарь и захлопнул окно. Сразу же, у самого окна, ударила молния. Все же она была еще очень медлительна, эта странная туча, и потому никто не пострадал. Проверить, насколько быстрой она окажется в следующий раз, смельчаков не оказалось.

Потом дюжина молний слаженным залпом раскромсала несколько столбов линии электропередачи, а заодно и местную подстанцию. Поселок полностью погрузился во мрак. Чуть позже та же участь постигла и аэродром. И долго слышался обреченный гул терпящего бедствие аэробуса.

Ослепшего, оглохшего, потерявшего всякую ориентацию и надежду на спасение. Через несколько минут гул начал слабеть и вскоре исчез где-то вдали. А туча осталась. Она была спокойна. Ее крылья раскинулись слишком широко, чтобы кто-то мог избежать их объятий. Судьба третьего самолета, пытавшегося сесть в Бургасе, была решена. Всего в эту ночь трагически оборвалась почти сотня авиарейсов.

Глава 4

Лозоходец. За горизонтом

«Режим стихийного бедствия объявлен в бразильском штате Рорайма из-за рекордного наводнения. Сильные дожди привели к разливу реки Риу-Бранку. Уровень воды в ней поднялся на 10 метров, что превышает рекорд, зафиксированный в 1976 году. Множество населенных пунктов оказались полностью отрезанными от внешнего мира. Семь населенных пунктов ушли под воду…»

    (2011 год)

– Маркош! Хочешь мороженого? Маркош?

Жизнь в Капошваре, куда Ева переехала из Сегеда, текла спокойно и размеренно. Городок небольшой. Если бы не вечно загруженное транспортом шоссе, совсем было бы тихо. Ближайшая ветка железной дороги лежала в сотнях километров отсюда. Все, как она хотела. Далеко от Будапешта, где она впервые встретилась с Тибором. Далеко от Сегеда, где у них родился сын. Далеко от железных дорог. А сам Тибор сейчас находился совсем уж в непредставляемых далях.

Решение о разводе далось непросто.

– Ваш муж пьет? – спросил адвокат.

– Нет, – сказала она.

– Плохо с вами обращается?

– Ну… нет.