Жестокая гвардия неба

– Каких побережьях? Дунай? Тиса? Кереш, Балатон, Шайо?

– Моря. Он говорил про моря. Но сказал, что везде по-разному, и нельзя быть уверенным…

– Вы позволите ознакомиться с видеозаписями?

– Только если вы все восприняли всерьез и не считаете мой рассказ бредом.

Всерьез! Все всерьез! Возможно, она нашла правильное слово – одержимость. Вот только одержимость – чем? От возбуждения на лбу адвоката выступила испарина.

– А та встреча на конференции, если можно, чуть подробней…

Профессиональная привычка требовала задавать уточняющие вопросы. Привычки часто не знают, что они лишние.

– Тибор поехал в Люксембург. По приглашению.

– Он… он уже умел? Ну, я говорю о…

– Да!

– И тот человек, с которым он познакомился…

– Какой-то принц. Знаете, странно в наше время воспринимать всякие титулы, монархия ведь больше для проформы, наверное. То ли Сокира, то ли Сокера… Потом они переписывались по Интернету. Но когда я попыталась просмотреть его почту, он… он…

– Договаривайте! – чуть повысил голос Пензел.

– Он сжег компьютер.

– Как сжег? В смысле, каким образом это…

– Он сжег!

– О черт!

– Потом обнял меня, пытался поцеловать, уверяя, что я в безопасности, но эти вспышки ярости…

– Как он это сделал?

– …а я не чувствую себя в безопасности! Когда я сказала…

– Как он это сделал? – Пензел почти кричал.

На виске завибрировала жилка. Нашаривая в кармане гомеопатические таблетки для снятия давления, Пензел готов был свободной рукой вцепиться в запястье женщины, только бы поскорее услышать то, чего слышать нельзя. Невозможно. Но это так. Ведь он верил!

– Как он…

– Он позвал молнию!

Жилка застыла. Голову заполнил странный звон, и стало горячо в грудной клетке.

К черту таблетки! К черту гироскопы! Неужели действительно все это рядом?

– Принесите… видео… – выдохнул Пензел. – И, если не затруднит, подайте стакан воды. Там, в холодильнике. Сами тоже выпейте…

Время опять потекло в обычном ритме, туман рассеялся, женщина снова плакала. Он пил воду и думал.

Господи! Что теперь ему делать с таким знанием? Сообщить в органы безопасности? Но госпожа Капрош – клиент! Такой шаг без ее согласия означает пятно в карьере! А согласия она не даст. Никто не дал бы. Тайна исповеди и сведений, полученных нотариусом или адвокатом. Нотариусов чаще прижимают, потому что у них сведения о сделках, государственные чиновники не любят, когда мимо их кармана текут чужие денежки. Оказывается, есть вещи, которые важнее самых скандальных сделок. Вот только погубить человека легко, а можно ли ему помочь? Пензел представил медиков, пытающихся увернуться от электрических искр, и понял, помочь нельзя. Если он сам того не захочет.

– Вот. – Ева раскрыла дамскую сумочку. – Визитка того принца из Люксембурга. Без адреса. Никаких телефонных номеров и электронной почты. Если сможете его найти – найдите. Я оплачу расходы. Только скажите, что же мне со всем этим делать? Тибор не желает развода, потому что думает, будто все в порядке. Он… он…

Снова слезы. Пензел вынул визитку из безвольных пальцев.

Не картон, не пластик, прямоугольник желтого металла. Будто фольга. Неужели золото?

На фоне пышной короны, венчающей какой-то сложный герб в завитушках, всего лишь имя. Кейтли Матиас де Сотера. Там, где обычно пишут «менеджер», «генеральный директор», «журналист», «доктор» или, если нечего указывать, «специалист», там было другое.

Регент.

Вернув позолоченную пластину, Пензел сделал последний глоток. Посмотрел в окно, где, впрочем, все оставалось неизменным, как и в начале этого странного разговора. И принял решение.

– Бежать.

– Что? – встрепенулась она.

– Смените город или даже покиньте страну. В Европе найдется достаточно мест, где примут прогнозиста с приличным стажем и рекомендациями. Иностранными языками владеете?

– Английский свободно. Чешский, немецкий, могу изъясняться на улице, – не без гордости ответила Ева.

По всему было видно, она пытается за что-то ухватиться. Обрести под ногами почву, а не жуткое раскачивание багровых облаков. Иностранные языки, работа, семья. В ее жизни было много реального и осязаемого, пока самый близкий человек не научился разговаривать с молниями.

– Уезжайте. А когда вернется ваш супруг… Кстати, а когда он вернется? Вы говорили, он отправился в экспедицию на метеорологическом судне?

– Да. Эль-Ниньо. «Младенец». Сейчас очередное рождение. Задействован весь исследовательский флот. Тибор не скоро вернется. Три месяца, так он сказал.

– Уезжайте, пока его нет.

– Но куда? Легально сменить работу – все равно что дать о себе объявление в газете.

– Это верно. Ну а если все, что тут говорилось, вы сообщите…

– Тогда, господин Пензел, из вашего клиента я для начала превращусь в клиента какой-нибудь психушки. А потом, когда они убедятся… Потом и меня, и Тибора, и Маркоша, нас всех посадят под колпак. Тибор станет подопытным кроликом, меня сделают сиделкой при кролике, чтобы не болтала лишнего. Но это не самое главное…

– Что-то еще прячете в рукаве?

– Тибор сказал, что мне и малышу не нужно никуда бежать. Он ведь не глупый, видел, как я… как отношусь к его новому таланту!

Слова давались Еве то легко, то трудно. Когда речь шла о спасении, ее и сына, преобладал женский практицизм и живой ум. Как только разговор касался супруга, твердая почва вновь становилась багровым облаком. И ее раскачивало сильнее и сильнее.

– Тибор предупредил, ну, так, будто пошутил, где бы я ни оказалась, он найдет и напомнит о себе.