Разведёнка

– Ага, копейки, зачем реклама, если на этих фабриках полгорода работает.

– А если мы шоу в Москву продадим, на телевидение, «ТНТ» или даже «Первый», может, наш Малахов лучше ихнего окажется.

– Любого уговорите, Вась-си… блин, извини.

– Участникам бы неплохо на «швейке» костюмы пошить безвозмездно, тоже реклама.

– Ладно, позвоню Людмиле, директору. Подъедете, поговорите.

– Золотой вы человек, Александр Ефимович, временно вас обнимаю.

Он, пританцовывая, удалился.

Через час он уже сидел в кафешке «У Армена». Надо сказать, что армяне – владельцы кафешек – не отличались интеллектом, и поэтические таланты у них отсутствовали напрочь. Поэтому остальные три кафешки назывались «У Сурена», «У Карена» и «У Гагика» по именам владельцев, магазины у всех назывались «24 часа». Армен, Карен и Сурен были родные братья, а Гагик – их двоюродный дядя. При этом они были самыми злейшими конкурентами, а в такой борьбе все средства хороши.

– Армен, друг мой, – вещал Васисуарий, сидя напротив носатого, как грач, армянина, – всё только для тебя, я к тебе и пришёл, потому что у тебя самое лучшее кафе и самый вкусный шашлык.

– Вай, дарагой, харашо гаваришь, – кивал головой армянин, – что хочешь, всё сделаю…

– Новое шоу, надо будет четыре вечера подряд накрыть стол на двоих, ну там лучшее блюдо, шашлык, вино лучшее, на стол белую скатерть, парень с девушкой посидят, похвалят твой шашлык, вино, мы всё снимем и покажем. Чтобы вообще круто было, ты вывеску замени на ресторан «Арагви» или «Арарат».

– Хорошо бы, да твоя передача закончится, налоговая придёт, скажет: «Плати как за ресторан», за кафе один налог, за ресторан – другой.

– Ну ладно, пусть будет кафе, надо потом ещё съёмочную группу накормить.

– Дорого четыре дня кормить.

– Ну, стол, там сыр-мыр, шашлык-машлык, вина не надо, трезвые нужны. В Москву поедет шоу, все про тебя узнают. Если не хочешь, пойду к Карену или Сурену.

– Ладно, дарагой, фильм будешь показывать. Боевик, рекламу кафе вставишь в середину.

– Договорились, как раз третьего «Терминатора» будем в следующем месяце показывать.

Ещё через час он уже ходил по Дому культуры с директором и присматривал помещения под кастинг и ток-шоу. Под ток-шоу в итоге выбрали концертный зал с большой сценой, а под кастинг комнату, где занимался народный ансамбль «Коноплянка», лауреаты больших и малых конкурсов. Он попросил снять название, но директор упёрся и ни в какую – мол, очень известные артисты. В итоге договорились поставить ширму и снимать на неё.

– Алло, Ираида, пришли оператора в ДК, пусть поставят ширму и завозят аппаратуру, и давайте объявление о кастинге, завтра с девяти утра. Какая помощница, а хлопушкой щёлкать возьмите Тоню, пусть поработает, это телевидение или где? Объявление обязательно, в завтрашний номер «Вестника», обязательно, сто рублей час. Да, скоро буду, смету мне давайте на пятьсот тысяч, а там как подпишут, думаю, что двести максимум, реклама обязательно, само собой. Пусть грузят в мою машину и в ДК, да, буду ждать.

Через полчаса (как раз с директором успели выпить по чашечке чая и поговорить о новом проекте) приехал Серж на машине, привёз друзей операторов. Они стали вытаскивать из машины камеры, кофры, какие-то палки, треноги, непонятно, как они туда поместились вместе с этим барахлом, поистине наш автопром умеет удивлять.

– Так, всё, поехали в офис, заберём смету и сценарий, потом ужинать к Армену и домой, завтра тяжёлый день. Пока они ехали к офису, везде – на столбах, тумбах, стенах, заборах и даже на стенде «Их разыскивает полиция» – белели листовки, распечатанные на принтере:

«Внимание, на новое шоу “Разведёнка” требуются актёры: женщина 30–40 лет, разведённая, ухоженная, без мп и жп. Также 4 мужчины 30–40 лет, опрятной наружности, желательно без вп. Тому, кто дойдёт до финала, будет выплачен приз 25000 рублей и подарена стиральная машина в сети магазинов “Барс+”, кто дойдёт до полуфинала – получит приз 10000 рублей.

Кастинг будет проходить в ДК “ДСП” с 9:00 утра и до 18:00 вечера. За съёмки оплата почасовая, 100 р/ч».

Наутро по фойе ДК бродили пять женщин и семь мужчин, причём двое из них братья Сурен и Карен. Когда они увидели входящего Васисуария, бросились к нему:

– Ты почему с братом разговаривал, а с нами нет? Дядя Гагик сказал, что, если ты к нему в кафе придёшь, выгонит тебя, – стал кричать Карен.

– Да не пойду я к вашему дяде, у него на кухне тараканы бегают, вот такие, – и он показал на ладони таракана размером в большого карася, – как будто он их с Мадагаскара привёз.

– Какой Мадагаскар, мы к тебе всегда как к брату, а ты… – обиделся самый младший, Сурен.

– Про Армена в Москве узнают, а про нас нет, – кипятился Карен, – всё, иду к тебе в передачу, давай, куда идти?

– Ты же женат, нельзя тебе в передачу.

– Всё, развожусь. Давай, куда говорить?

– Подожди, брат, не кипятись. Зачем разводиться? У тебя дети, давай я пойду на передачу, всё им скажу, – сказал младший.

– Тебе тоже нельзя, тебе тридцати нет.

– Э, мне двадцать девять с хвостиком, скоро тридцать.

– Вот будет тридцать, приходи, – вывернулся Васисуарий.

– Тогда я, – сказал Карен. – Куда идти?

– Ну, ладно, пойдём, только если тебя выберем, бумажку принесёшь, что разведён.

– Хорошо, принесу.

Они вошли в помещение, где съёмочная группа готовилась проводить кастинг.

Посередине комнаты стоял стул, за которым был натянут экран. Одна камера стояла на штативе, должна снимать статично, со второй на плече бегал Гоша, приноравливаясь снимать с разных точек. За штативом стояло старое кресло, на спинке висела табличка «Режиссёр». В углу сидела Тоня с колотушкой в руках, ей что-то объяснял Гена. Рядом с креслом стояла Ираида в неизменном своём ковбойском наряде и листала какие-то страницы, скреплённые скрепкой.

– Так, с женщинами у нас побогаче – бывшая любовница мэра, нынешняя любовница мэра, домохозяйка, учительница и безработная. Так, с неё и начнём.

– Куда садиться, что говорить? – кричал Карен.

– Вот сюда, на стул. Гена, свет и камеру включи. Давай, Карен, говори.

– Что говорить?

– Про себя, про твой развод. Камера!

– Я Карен Вазильянц, – начал армянин, – мне тридцать восемь лет, я развёлся со своей женой, чтобы участвовать в этой передаче. Приходите в моё кафе «У Карена», самый вкусный шашлык гарантирую, самый лучший вино достану. У меня лучше, чем у Армена и Сурена. Я закончил. Ну как, красиво я сказал?

– Стоп, снято, – вдруг крикнула с места Тоня.

– Всё, иди, разводись, если кастинг пройдёшь, то мы тебе позвоним, – сказал Васисуарий.

Карен гордо открыл дверь, а там, в фойе, его ждала маленькая толстая усатая жена и трое ребятишек, которая сразу набросилась на него с кулаками и стала визгливо кричать по-армянски, Карен ей ответил тоже по-армянски. Она повернулась, что-то сказала детям, те бросились к отцу, маленькие схватили его за ноги, старший обхватил за талию, и повисли, как гири. Он взял самого маленького на руки, и они, ругаясь, направились на улицу.

Съёмочная группа молча наблюдала эту сцену через открытую дверь. Когда шумная армянская семья вывалилась на улицу, Васисуарий сказал:

– Так, с этим ясно, братья отвалились, давайте чередовать – сначала женщина, потом мужчина. Кто первый?