Новый день

Однажды увидев в человеке красоту Первородного Света, Ру навсегда проникся к чуждым ему прежде людям невероятной симпатией. Теперь то немногое время, что он проводил в крупных поселениях, Ру посвящал общению с ними, словно заново отрывая для себя людей.

Но погрузившись с небывалым рвением в суету мелких дел и повседневные проблемы больших и малых общин, Ру не заметил того, что уже долгое время наблюдали его братья.

Люди перестали жаждать знаний. Теперь они хотели от братьев лишь сиюминутной помощи в исполнении своих недальновидных, корыстных желаний. И потому, вместо жизни с сыновьями Первородного Света, как с равными себе, они предпочли уподобить их всесильным богам. Ведь зачем трудиться вместе на благо человечества, когда можно выпрашивать благоденствия у сынов Солнца, что живут среди вас.

Тори, занимавшийся духовным воспитанием в общинах, первым обнаружил нарастающие моральное разложение своих воспитанников, ознаменовавшее собой начало эпохи великого упадка. Ишу долго сопротивлялся доводам старшего брата, но и сам он видел, как изо дня в день усердие людей сходило на нет и они замирали в своём развитии. Научившись подчинять себе природу, люди возгордились этим зыбким могуществом и сочли, что больше им нечему учиться у Ишу.

Тем не менее средний брат добился своей изначальной цели: человечество больше не стояло под постоянной угрозой вымирания, а достаточно успешно расселялось и уже самостоятельно колонизировало новые территории, порой нещадно истребляя прежних обитателей занятых ими земель.

Ишу пришлось признать, что обучать людей больше не имело смысла, и, не захотев быть нелепым божком у не знавших меры бывших учеников, он вместе с Тори ушёл прочь от крупных поселений в необитаемую долину гор.

Лишь иногда братья вновь брались за обучение искренне искавших общения с ними редких паломников, которые обычно считались среди своих просветлёнными жрецами или же непонятыми изгоями.

Ру, напротив, продолжил жить среди людей и старался помогать им в самых насущных искренних просьбах. Но дабы избежать слепого поклонения, ему приходилось делать это тайно, оставаясь невидимым благодетелем рода людского. Ру стал носить странную, но подчас даже удобную человеческую одежду, сутулился подобно большинству людей, разговаривал на их причудливых диалектах. И вскоре люди уже перестали узнавать в нём какое-то божество, а на единственное, что говорило о его истинном происхождении – оранжевый цвет непокрытых участков кожи – почти никто не обращал внимания, принимая Ру за одинокого странника из дальних племён.

Почти всё время Ру проводил в разных общинах и много наблюдал за формирующимися обычаями и ритуалами людей. Его смущали и в то же время занимали их наивные верования во всемогущих божеств, которые готовы помочь человеку в любой проблеме, если тот совершит правильный обряд и принесёт подобающую жертву.

Наблюдая за людскими жизнями, по большей части несчастными и трагичными, Ру не раз винил себя и братьев за договор, заключённый с Тьмой. Ему казалось, что горести и беды, терзающие человека от рождения и до смерти, есть не что иное, как проявления тлетворного влияния заложенной в них Тьмы, и он старался хоть немного искупить эту вину, выполняя украдкой подслушанные алтарные просьбы невинных, раздираемых внутренней борьбой людей.

Но просьбы всё чаще становились не молениями о ниспослании жизненно важных для племени урожаев, дождей, ранней весны, а иступлёнными требованиями о нападении мора на соседей, нашествии саранчи и засухе на полях соперников и потенциальных врагов.

Ру с ужасом следил за тем, как Первородный Свет в человеке всё больше уступал коварной Тьме, и понимал, что неизбежен тот день, когда переполненные Тьмой люди захотят выплеснуть свой внутренний конфликт на других, подобных им страдальцев, видя в этом единственный способ освободиться от раздирающих их противоречий. И этот продиктованный самой Тьмой способ будет не чем иным, как разрушительные, безжалостные войны.

Новые боги

Вскоре худшие опасения Ру подтвердились: люди совсем отвернулись от Света и ринулись в бой за мнимые блага и славу, и впервые пролилась на землю человеческая кровь в угоду умевшей ждать, расчётливой Тьме.

Людям потребовалось новые боги, ибо ритуалы прежним перестали работать. Боги прошлого остались не у дел из-за своей слабости и нежелания помогать храбрым воинам в ратных подвигах. И на смену им одними из первых пришли боги войны и смерти.

Ру подолгу скитался по полям сражений, поднимая на ноги тех немногих, кого можно было спасти, и часто, пытаясь найти хоть какое-то объяснение кошмару вокруг, думал о порождённых умом людей божествах.

«Что если они и вправду существуют подобно мне и братьям? Но кто их сотворил? Тьме не под силу породить что-либо на этой земле, хотя новые боги явно на Её стороне».

И всё чаще Ру приходил к заключению, что пока люди собственными усилиями не научатся противостоять Тьме внутри себя, они и будут неким подобием Её созданий. А значит, и новые боги, порождённые увлечёнными Тьмой людьми, несомненно принадлежат Ей.

Вождь

Ру никак не мог оставить надежд помочь людям в борьбе с терзавшей их Тьмой. И однажды в отчаянной попытке образумить человечество решился предстать перед наиболее могущественным вождём, и, явив ему свою Первородную сущность, напомнить, чьими творениями являются люди.

Увы, даже испускающее свет тело сына Солнца не убедило вождя прислушаться к словам Ру и отречься от новых богов, вернувшись к мирной жизни во имя Первородного Света.

– Настали тяжёлые времена, – ответил вождь, – а значит, выживет сильнейший. Поэтому нам нужны сильные боги, которые поведут моих людей вперёд, к победе, и во славу которых им будет нестрашно умирать.

– Но ради чего умирать раньше времени и множить несчастья, убивая друг друга! – отчаянно воскликнул Ру.

– Ты ничего не понимаешь! И даже случись, что ты не нахальный чародей, а вправду из древних божеств, ты всё равно слаб, и я тебе это докажу.

Вождь подал знак дежурившему у выхода человеку. Тот ловко вскинул пращу, и в следующее мгновение камень больно ударил Ру по затылку.

– Зачем ты это сделал?!

– Чтобы доказать, что ты слабак! Что это за бог, которого побил камнями человек, ха-ха-ха! А теперь проваливай отсюда, лжец, пока я не приказал скормить тебя заживо волкам!

Ру молча вышел из шатра под презрительный шёпот и злобные взгляды таких дорогих ему, но так безнадёжно заблудших людей. Он решил последовать примеру старших братьев и отправился за ними в горы.

Но, когда после долгих поисков ему всё же удалось их найти, он застал братьев на пороге решения, показавшегося ему невероятным.

Исход

– Рады тебя видеть, Ру! – радостно встретил брата Тори. – Не представляешь, как ты вовремя. Мы уже хотели искать тебя в поселениях

– Я тоже рад, что смог вас найти. А что случилось, зачем я вам понадобился?

– Мы приняли решение уйти.

– Уйти?! Куда, почему?

– Я не могу больше видеть, как они истребляют друг друга! – не сдержался Ишу. – Каждый их удар отзывается неимоверным страданием во мне самом.

– Всё что я мог вложить в их головы, – спокойно сказал Тори, – я говорил им уже несметное число раз – больше людям это не нужно. Ты и сам знаешь, они стали изобретать свои учения. Некоторые из них в точности повторяют то, чему учил их я, другие, напротив, основаны на отрицании этих истин.

Так или иначе, мои речи теперь бесполезны, они осели в их умах, насколько это было возможно, и стали для них чем-то само собой разумеющимся, тем, что постоянно присутствует в их мыслях. Назовём это совестью или как-нибудь по-другому, неважно. Зачем им слушать меня, если есть условный голос внутри, довериться которому гораздо естественнее, чем слушать странного недобога.

Они в нас больше не нуждаются, и потому мы не в силах больше на них влиять, а значит, нам пора возвращаться, мы сделали всё, что могли, и теперь исход зависит от них.

– Скоро рассвет, идёмте, – посмотрев на небо, сказал Ишу.

– Нет, я остаюсь, – уверенно заявил Ру.

– Что? Почему? – почти одновременно удивились братья.

– Величие Света лучше видно в тени облаков.

– Хорошо, – улыбнулся Тори, – но помни, что Отец всегда готов принять тебя.

– Не забуду, – пообещал Ру и крепко обнял братьев на прощание.

Братья вместе вышли на горное плато, и в лучах восходящего солнца Ишу и Тори слились с Первородным Светом.

Ру, щурясь, смотрел на пылающий солнечный диск, торопливо сгоняя к нему облака, чтобы успеть насладиться истинной красотой восхода.

По ту сторону реки

– О, неужто сам Гермес решил почтить нас своим присутствием! – приветливо оскалился Харон, правя лодку к берегу. – С кем на этот раз?

– Парменион, странствующий поэт и философ, – представил Гермес любопытно озирающуюся по сторонам тень крепкого мужчины.

– И чем же он так угодил Богам, что удостоился твоего сопровождения?