Старлибский мотив

– Вы взрослый мужчина, и не понимаете? – высокомерно отвечал конвоир. – Мы должны шантажировать ваших бойцов, чтобы те слушались. Вот вы зря целую машину скарба набили – теперь будете сидеть дома, а гулять под присмотром. Так, хватит болтовни! Полезайте в заднюю дверь левой машины, а фургон мы сами пригоним.

Ричард, Вера и Елена с собакой на руках покинули микроавтобус и сели, как преступники, в заднюю часть внедорожника, отделённую от салона решёткой. Отец семейства краснел от злости и досады, что не увёз всех раньше. Елена сердилась на мужа, а Вера плакала от страха. Но объединяла их мысль о возможном побеге, которая, правда, упиралась в тот факт, что арестантов (вместе с собакой) четверо, а конвоиров – восемь.

Итак, наших героев возвратили домой. Первым, о чём начал хлопотать начальник конвоя, была установка решёток на окнах. Он долго не задумывался над материалом и решил просто забить окна деревянными рейками. Найдя конуру Джека, он приказал подчинённым разломать её. Ричард бросился спасать своё творение, но вскоре оказался связанным. Связали заодно и женщин.

– Бросай свои штучки! – шептала Елена. – Ты, старый дед, всё равно их не победишь, а нас погубить можешь.

Тем временем, пока часть бойцов строила решётки, другая часть осматривала содержимое микроавтобуса. Большинство вещей убирали в дом, а наиболее драгоценное и съедобное оставляли себе. Когда обе бригады закончили работу, узников развязали и пустили в дом. Конвоиры повесили снаружи двери замок, а сами отправились в пустующий дом напротив, чтобы сделать из него штаб.

– Эх, сейчас бы подкрепиться! – вздохнул Ричард.

– Они оставили нам только крупу, – грустно заметила Вера.

– Надеюсь, хоть Джека они не сожрут, – сказала Елена, гладя испуганную собаку.

– Вспомнил! – воскликнул Ричард. – У нас остались консервы под полом!

Все тут же оживились и бросились подсчитывать запас.

3

Роберт Фарм увидел перед собой большое белое пространство, наполненное светом и мелодичными звуками поющих птиц. Было тепло, уютно, но при этом свежо. Голова впервые за долгое время чиста от мыслей – забыты проблемы и хлопоты. Роберт чувствовал себя очищенным от вольных и невольных грехов, он будто бы стоял на пороге новой жизни, совсем не похожую на предыдущие двадцать девять лет.

– Господи! – воскликнул он. – Неужели Ты всё-таки отправил меня в Рай?

– Нет! – ответил голос откуда-то сверху. – Это ещё не Рай.

– А где же тогда я нахожусь? – удивился Роберт.

– Центральная больница Ричтауна, – сказал доктор. – Вы только что вышли из комы, поздравляю!

Роберт широко открыл глаза и внимательно посмотрел вокруг. Он лежал в палате с белыми стенами и потолком под тёплым одеялом. Через открытые незанавешенные окна сквозил ветер, доносились трели птиц.

– Вы что-нибудь помните? – заботливо поинтересовался доктор. Это был один из лучших военных врачей, такой же высокий и обаятельный парень, как Роберт, майор Смит.

– Так… – начал мыслительную работу пациент. – Я капитан Роберт Фарм. Я служу в спецназе. Мою маму зовут Елена, а папу – Ричард.

– Очень хорошо! – похвалил Смит.

– Это не всё! Мою невесту зовут Вера, а собаку – Джек.

– Капитан, помните ли Вы, где потеряли сознание?

– Наверное, я куда-то ехал… и ударился головой?

– Вы совершенно правы. Сколько будет семь умножить на пять?

– Тридцать… тридцать пять, по-моему.

– Да, действительно. Ваш мозг в норме, а значит, не за горами и выписка.

– Благодарю, доктор.

И Роберт продолжал вспоминать свою жизнь и восстанавливать силы. На следующий день к нему пришёл Джон Мадис. Сквозь накинутый на плечи белый халат виднелись очертания погон. Если раньше на них было по две звезды, то сегодня Роберт заметил три.

– Не может быть! – удивился он. – Тебя, что, в звании повысили?

– Так точно, – ответил теперь уже штабс-капитан Мадис. – Причём, отчасти благодаря тебе!

– Ну-ка рассказывай! – пытался сесть на кровати Роберт, однако его вестибулярный аппарат давал сбои.

– Мне твои подрывники через минуту после взрыва попались, ну я с солдатом их и казнил. Как говорится, оказался в нужное время в нужном месте.

– Да ты мой герой! – одновременно с сарказмом и благодарностью произнёс Роберт. – И за это повысили?

– Представь себе!

– Небось, гранатой своей кидался?

– Она меня и выручила!

– Узнаю старину Мадиса, – улыбался Роберт. – Сейчас-то что на фронте происходит?

– Ой, да там… – начал было описывать картину Джон, но вспомнив наставления доктора, рассказал одни хорошие новости. – За неделю твоего сна мало что изменилось. Ричтаун постепенно возвращается к нормальной жизни, но враг далеко не уходит. Контингент наш усиливается, пополнения пребывают. Комбриг с комдивом за ситуацией следят, распространения старлибской заразы не допускают. Да и мне, кажется, пора в дозор заступать. Давай, дружище, выздоравливай!

– Счастливо, Джон! Береги себя.

Ситуация на линии фронта тем временем оставляла желать лучшего. Выдавленные из Ричтауна бойцы Старлиба пробились к Сантауну и заняли его вместе с окрестностями. Теоретически, правительственные войска могли создать «котёл», отрезав этим боевикам пути сообщения с основным Старлибом, однако, на деле командование решило «не оглядываться назад», а продолжать поход вглубь провинции. Именно туда, в авангард, направлялись новые дивизии. В районе Сантауна же оставлена крошечная группа – три взвода по восемнадцать солдат плюс шесть офицеров (в том числе, Джон Мадис) Такой контингент только и может, что следить за ситуацией да составлять доклады. Никаких боёв, лишь случайные перестрелки.

Тем временем на улице, где в одном из домов сидели наши узники, появлялось всё больше незваных гостей. Ричард, не имея возможности выйти в гараж и поработать напильником, целыми днями сидел у окна и считал, сколько разбойников собирается в импровизированном штабе. Так, с семи утра до семи вечера их насчитывалось от восьми до пятнадцати человек одновременно. По окончании же так называемого рабочего дня, когда мародёрства и грабежи заканчивались, вся улица превращалась в автостоянку, а штаб нередко играл роль ночного клуба. В небольшой жилой дом набивалось по сорок любителей пива, громкой музыки и стрельбы в воздух. Были замечены даже развратные девушки с оккупированных районов. К чему приличия, если в твоём распоряжении квадратные километры?

Совсем иначе жил дом напротив. Электричество в нём, как и во всём посёлке, отключено, а собственного генератора нет. Окна, частично прикрытые решёткой, пропускают мало света. Единственное светлое помещение – чердак. Продовольствие крайне скудное – конвоиры выдают лишь макароны, рис, хлеб и воду. Иногда, корча из себя благотворителей, добавляют картофель, яблоки и консервы. Хорошо, что запаса собственных консервов хватит Фармам ещё на неделю, и голодная смерть им пока не страшна. Готовить приходится не на электроплите, а в печи – до сих пор неразобранном памятнике минувшей эпохи. Чтобы не сойти с ума, узники стараются поддерживать интеллектуальную и физическую активность. Они перечитывают книги на чердаке, вместе ходят рубить дрова, осваивают игру на гитаре и дрессируют Джека. Были, конечно, и разговоры о побеге, но учитывая множество автомобилей у разбойников, до действий дело не дошло.

Помимо сорока боевиков, осевших в самом посёлке, ещё сорок при помощи экскаваторов рыли глубокие окопы по периметру Сантауна. Из-за близкого расположения ключей эти окопы быстро наводнились, что только радовало захватчиков. Выкопанную землю валили на железнодорожные пути, чтобы не могли подъезжать поезда. В конце концов, в Сантаун осталось лишь две автодороги, на которых развернулись блокпосты силой по пять бойцов. Ещё пятеро дежурили на станции Сантаун. На три близлежащие деревни республика Старлиб выделила по двадцать вооружённых молодцев. Таким образом, в районе оказалось втрое больше повстанцев, чем защитников. Казалось бы, это катастрофа, но не будем пока оплакивать узников.

Прошло уже две недели с тех пор, как Роберт вышел из комы. Его организм быстро укреплялся, слабость уходила, и мысли были уже не о здоровье, а о том, как бы скорее одолеть врага и со спокойной совестью наладить личную жизнь. Однажды, прогуливаясь по больничному коридору, где широко открыли окно, и в воздухе летала сосновая свежесть, Роберт услышал звук телевизора – давно забытый звук! Передавали новости, и ведущая взволнованно читала: «В районе Сантауна до сих пор продолжаются бесчинства боевиков Старлиба…» Тут Роберт насторожился и прислонил ухо к двери, за которой работал телевизор. «Почти все жители Сантауна и окрестных деревень покинули свой кров, и только родственники мобилизованных военнослужащих остались. Они в заложниках…» – продолжала девушка. Роберт хотел услышать какие-нибудь подробности, но тут дверь открылась, и перед ним возник майор Смит.

– Потрудитесь объяснить, капитан, за кем Вы тут шпионите? – командным голосом произнёс доктор. – Ещё раз хотите головой удариться, чтоб на фронт не попасть?

– Виноват. Как раз наоборот, именно сейчас страшно захотелось воевать!

И Роберт поведал свою историю: рассказал о семье, о том, что сейчас ей может угрожать смертельная опасность и о том, что не пощадит ни одного повстанца, если хоть один пирожок исчезнет с родительской кухни. Он просил доктора о досрочной выписке, обещал взять на себя всю ответственность за это решение и был готов подписать любую расписку.

– Конечно, слабоват ты ещё, капитан Фарм, – заключил доктор. – Но и держать тебя тут бессмысленно: или с ума сойдёшь, или сбежишь. По глазам вижу. Завтра я тебя выпишу, а сегодня к тебе ещё господин Мадис собирался зайти.

Роберт был вне себя от восторга. Он крепко сжал ладонь доктора и, словно на крыльях, полетел в палату собирать вещи. Вечером, действительно, к нему ещё раз пришёл Джон.

– Штабс-капитан Мадис, – услышал Джон, едва вошёл в палату Роберта, – доложите обстановку в Сантаунском районе как есть, без прикрас. Об оккупации я знаю.