А ребру объяснил: мол, дева, не обессудь,
Ты опора для мышцы, мышцы же – суть
мужчин.
А тебе из костей и соли готовить щи.
Посмотри: ты вольна – собирать эту соль в
щепоть.
Это ты ли – Господь? После этого – ты
Господь?
Гиппопотам
На смерть брата
Где-то взрывы, и где-то там
ходит гиппопотам.
Щёки его мокры,
хочет, серый, икры,
а по талонам хлеб и пропан-бутан.
В доме его ковры.
В городе бьет там-там.
Ходит наш бегемот.
В спину кричат «идиот»,
и тогда он ревет,
но все равно идет.
Ищет, болезный, вот –
знать бы только, чего.
(Видно, гальюн. Живот
или же мочевой).
Идет бегемот. Бока
его необъятны. Тоска
его бесконечна. Он
новый Лаокоон.
Хочет, серый, к воде,
а её нет нигде.
Памятником нелепости
всходит на стены крепости.
Где-то взрывы, и там
к месту гиппопотам.
Это его баллон.
Он предъявил талон.
Берег рождений
Я уходил надолго, и вот я здесь.
В русской глубинке с тебя облетает спесь.
Ты остаешься голым, как зимний сад.
Здесь начинается черная полоса.
* * *
…Здесь начинается черная колея.
Тают снега, но под ними не тает грязь.
Если спросить себя: «А не говно ли я?»,
Долгое время можно ходить, смеясь.
Здесь ты сдаешься непобедимой лени.
Что-то она меняет в твоем мозгу.
Выйдя из дома, хочется на колени