Зона Благодати

паровоз вместе с поездной бригадой. Мгновенно причём. Как в жидкий азот окунули, во как!

– Странно – задумчиво сказал Илья.

– Что странного? – Николай уже вовсю дымил цигаркой – поймать их никто не может, а вреда

от них много. Что, думаешь, мы здесь с пулемётом делаем? От варанов свинцом отбиваться?

Нет, от такой вот хрени отстреливаться! Снежков, серых мороков и прочей хрени. Вараны само

собой, не в счёт.

Он снова яростно задымил, стараясь побить паровозный выхлоп.

– Ну, положим, от снежков польза есть – возразил Сергей – они пожары в степи гасят.

– Да пускай гасят, я что, против, что-ли? – изумился Колян – нехрен только к нам лезть! А

полезли – будь добр получить хорошую порцию бронзы!

Видно было, что недоучившегося дорожника прямо так и распирают естественные в такой

ситуации вопросы – а где ещё снежков встречали, а что такое серый морок, а … . Да много чего

ещё хотелось узнать всего год как переведённому в поле с горных приисков Илье Фёдоровичу

Степанову, но бывший студент сумел сдержать свой естествознательный порыв. Илья уселся

рядом с Михалычем, вытянул ноги поперёк платформы и пристроив свой вещмешок под

голову, стал рассматривать парящие почти у самого горизонта кучевые облака.

Они тянулись с запада на восток, почти парралельно идущему на восход поезду. Громадные, вытянутые не столько в длину, столько в высоту, сложенные из белокипенных на таком

отдалении водяных паров, они производили огромное впечатление на Степанова. Весь срок

промотав в запрятанных на дне межгорных долин и распадков лагпунктах, он никогда не видел

подобных чудес. Там, на дальних восточных пределах, даже небо было другим – более блеклое, почти всегда затянутое рваной белёсой дымкой, оно словно пригибало смотрящего на него

человека обратно к земле, к прорытым среди каменных складок шахтам и карьерам. С самого

первого дня перевода Илья не мог налюбоваться бездонной лазурью, раскинувшейся над слегка

всхолмленной степью и тянущимся до краёв горизонта морем.

Море его разочаровало – мелкое, всегда непрозрачное до такой степени, что лопасть весла

невозможно было разглядеть даже в момент краткого погружения и всегда кишащее мелкой

живностью. Радостно кидающееся полакомится первым попавшимся среди мутных вод

незнакомым объектом. Всю муть и растительные остатки приносила сюда впадающая в море

сотней километров южнее величественная река, местный аналог земной Амазонки и Нила в

придачу. Начиная свой бурный поток с отчеркнувших дугой северо-запад единственного

известного людям континента высоких гор, не мудрствуя лукаво нанесённых на карту как

Гималаи, она пробивалась сквозь пояс тропических джунглей и выплеснув свои воды в степной

край, могучей дельтой вливалась в густо насыщенное островами и островками море.

Ограниченное лежащим на западе длинным извилистым островом, за которым и собственно

начинался Мировой Океан.

– Михалыч – Илья повернул голову к дремлющему вполглаза бригадиру – как думаешь,

камешков дальше на запад должно больше быть? Если доберёмся до ….

– Типун тебе на язык! – прошипел Михалыч, метнув влево настороженный взгляд – дадут тебе

на Крите безнадзорно шарится! Не для того туда железку тянут, понял? Как бы потом вообще

не пришлось бы под конвоем работать, студент!

Если Михалыч называл Илью «студентом», то это означало последнюю перед матерной

стадией степень раздражения и недовольства. Дальше в речи бригадира цензурными не были

даже предлоги.

Оставив второго номера чистить оружие и набивать пулемётную ленту, к ним вернулся

Колян, устроился сверху мешочного бруствера, достал из кармана гимнастёрки так и

нераскуренную цигарку, из кармана галифе сделанную из крупнокалиберного патрона

зажигалку. Пока он возился, крутя колёсико и раскуривая, Михалыч незаметно ткнул Илью в

бок локтем – не лезь, мол, и молчи до самой станции. Студента не пришлось просить дважды –

он слега сполз с мешков и надвинув на лоб пустую, без кокарды фуражку, сделал вид что

задремал.

Охранник покосился на него неодобрительно – такие вольности всё-таки выходили за рамки