Осознанная необходимость

РЮРИК. А никто не знал и сейчас не знает. Кроме одного человека.

ГВАРДИН (настораживается). Это кто же такой?

РЮРИК (мгновенно трезвея, понял что сказал лишку). Однако, что-то мы всё о грустном. Пора делом заняться. Пошли в баню.

Резко встаёт и тут же падает обратно на скамью от неожиданного головокружения. Гвардин бросается к нему, помогает прийти в себя. Наливает рюмку водки. Рюрик выпивает.

РЮРИК (благодарно смотрит на Гвардина). Саша, ты мой единственный друг. Ладно скажу. Родила та немка девочку. Это я уже в Москве узнал. Как сейчас помню, в тот день меня в ЦК Угробин забрал. Представляешь моё состояние. Шантаж возможен на мировом уровне!

ГВАРДИН. Это мы понимаем.

РЮРИК. Ну, я кое-кому позвонил, меня на того человечка и вывели. Он там в Берлине при посольстве служил. Помог. Аннушка моя, так немку-то звали, в Анне Монк превратилась. От дочери она отказалась. Будто её и не было. Девчонку мой человечек в свой патронаж оформил, как дочь немецкого коммуниста. В Россию переправил. А Анне по политической линии к социалистам определил. Теперь она на канцлера собирается баллотироваться. Глядишь, мы с ней теперь на международном уровне дружить будем. Во как!

ГВАРДИН. Рюрик Феодорыч, а вы в курсе, что она, ваша дочь, с Собакиным…

РЮРИК (тяжело вздыхает). Да заметил я! Потому и не смог сразу отказать, когда он давеча в преемники пришёл напрашиваться. Кстати…!

Снова появляется голова Неврозовой. Рюрик достаёт из кармана пиджака какую-то бумагу читает её, шевеля губами, ехидно улыбается, морщит лоб, стараясь запомнить текст. Засовывает бумагу в карман брюк.

РЮРИК. Только, Саша, об этом никому.

Голова Неврозовой исчезает.

ГВАРДИН. Могила, товарищ Президент. Ну что, пошли потихоньку. Вот только вещи ваши и чемоданчик в номер отнесу.

РЮРИК. Прелесть в сейф положи, ключ мне вернёшь.

Гвардин с вещами Рюрика проходит мимо стойки, поднимается по лестнице. Не замечает, как лист бумаги, который Рюрик положил в карман брюк, выпадает и остаётся лежать на полу рядом с барной стойкой.

Гвардин возвращается. Приносит банный халат, простыни. Рюрик набрасывает халат. Надевает на шею ключ от сейфа.

РЮРИК. А ты сам-то что же не раздеваешься. Бросаешь меня.

ГВАРДИН (спохватившись). А ведь и правда. Что это я!? Вы Рюрик Феодорыч, своим рассказом меня совсем с толку сбили.

РЮРИК. Погоди, то ли ещё будет.

Гвардин быстро скидывает китель, фуражку. Всё вешает на крюк рядом с входной дверью в залу. Там же оставляет сапоги. Остаётся в брюках с лампасами и кобурой под мышкой на голом торсе. Они с Рюриком уходят.

Кот спрыгивает с лестницы и хватает обронённый Гвардиным лист бумаги. Из-за стойки выбегает Неврозова.

НЕВРОЗОВА. Кышь, брысь, отдай.

Выхватывает бумагу из лап кота. Пинает его ногой. Кот взлетает на прежнее место. Неврозова взволнована. Подходит к свету, разворачивает лист.

НЕВРОЗОВА. Неужели это правда? Я дочь президента…?

Читает.

… Ах, Боже мой, это же совсем не то. Какой-то указ. «Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории…» Господи, как торжественно… «… по праву, данному мне Конституцией, я назначаю на сост президента великой державы…» Фи… скукотища какая! Впрочем, это может быть интересно моему Анатолю.

Прячет бумагу в декольте.

Сцена 5. Баня – ночь

Внутри помещение бани похоже на родовую землянку вождя вогуннов. Только стены, потолок, пол обшиты вагонкой. Слева печь каменка. В глубине банные полки. От бани к реке ведут мостки.

Рядом с мостками притаился Даши. Он не знает, что здесь же, за кустиком, спрятался ещё кто-то с фотокамерой.

Ежов, Малютин, Эст, Собакин и Пионеров сидят и отдуваются на полках. Фердыщенко поддаёт парку. Все навеселе, но настроение настороженное.

ЭСТ. Учитель, а как вам этот слон?

СОБАКИН. С точки материализма и эмпириокритицизма явление животного в этих краях абсурд…

ПИОНЕРОВ. И я говорю, мистика какая-то.

МАЛЮТИН. А я вас ещё в самолёте предупреждал – гнилое это место – Приозёрск. (мечтательно) Но ширма…

ЕЖОВ. Какая ширма? Это вы о чём, Юрий Ильич?

МАЛЮТИН. А что, никто не обратил внимания… (про себя) Ну и отлично. (напевает) Дело будет вечером, вечером, вечером…

ЕЖОВ. Что-то товарищ Рюрик задерживается.

СОБАКИН. Фу, жарища.

ЭСТ. Нет, я больше не могу.

Эст вскакивает и бежит к реке.

СОБАКИН. Слабак! (в сторону) А ещё на шпиль со мной собрался.

Все выбегают из бани и бегут к реке. Исчезают в оркестровой яме. Оттуда слышится всплеск воды, дикие крики. Всё это из засады снимает фотокамерой таинственный второй соглядатай.

Ежов, Малютин, Эст, Собакин врываются в парилку, заполненную густым паром. Пар рассеивается и они видят: в центре амфитеатра на второй полке сидит Рюрик.

Фердыщенко поддаёт парку.

Рассаживаются вокруг Отца. Начинают говорить все одновременно.

Пока кто-то рассказывает анекдот, Рюрик хмурит лоб, шевелит губами. На него «находит» – как давеча за столом. Вдруг, как бы про себя начинает монотонно бормотать. Все постепенно смолкают.

РЮРИК (смотрит в упор на Фердыщенко) Посторонних, понимашь, прошу покинуть помещение.

Гвардин стоит у входа в парилку и как всегда чистит «стечкин». Подозрительным взглядом провожает уходящего Фердыщенко.

ФЕРДЫЩЕНКО. Вот просили водички холодненькой из холодильника… с газом. А я, растяпа, её в доме оставил.