Осознанная необходимость

ПИОНЕРОВ (ехидно). Ура, наш Михаил ж…й раков наловил.

ЕЖОВ (ухмыляясь с угрозойе). Вам, Виктор Васильевич, лучше не знать, какие это раки.

МАЛЮТИН. Неужели нашёл вещдок?

Ежов вываливает содержимое куля на стол, там ржавая ножовка и брус гнилого дерева.

ЕЖОВ. Да. И это покушение, товарищи!

СОБАКИН (завершает начатую в парилке лекцию). …И заметьте, Фима, когда человек бредит, то сам бред может быть весьма увлекателен… Что это за хлам, позвольте вас спросить, товарищ генерал застенных дел.

ЭСТ (протягивает руку к улике). Позвольте.

ЕЖОВ (бьёт его по руке). Руки, Ефим Амбросьевич! Вы там у себя в Нижнем приволжске совсем расслабились.

ЭСТ (к Собакину). Учитель!

СОБАКИН. Эй, заплечных дел мастер, вы зачем Фиму ударили, здесь вам не Лубянка. И что это за дрянь вы притащили? Пыточный инструмент? Фима, нам действительно лучше отойти, а то заразимся чем-нибудь.

МАЛЮТИН. Да, господа, прошу всех отойти от стола и не мешать следствию. (Ежову) Михаил Иванович, вы бы пошли помылись, что ли.

ЕЖОВ (обиженно, вытирая грязными руками грязные щёки). И вы туда же, Юрий Ильич. Я – жеж, жеж – за правду…

МАЛЮТИН. Да, что вы так разволновались? На вас и правда, лица нет.

ЕЖОВ. Да как вам не стыдно, в конце-то концов. Всё намекаете, вместе вот с этим. (тычет грязным пальцем в Собакина) Сами вон какие чистенькие, наманипедикюренные, а тут приходится с горячим больным сердцем, чистыми руками да в дерьмо…! Знали бы вы, как там темно и мерзко, а ты по долгу своему ползаешь, копаешься, каждую щепочку ощупываешь, каждую кочку обнюхиваешь. Холодно, мне. Эх вы!

Бросается в парилку.

ЭСТ. Жалко старика. А зачем всё-таки он там обнюхивал.

МАЛЮТИН. Господа, прошу садиться.

ПИОНЕРОВ. Я не могу, друзья, мне к шефу надо… для доклада.

СОБАКИН (Эсту). Фима, возьмите этого докладчика за руку, пожалуйста, и не отпускайте до дальнейших распоряжений. (Малютину) Судя по паучьей серьёзности вашего лица, вы, Юрий Ильич, шьёте нам дело. Если это не те самые полмиллиона из коробки из-под ксерокса, которые вы бесстыдно зажали от общественности, тогда что же? Я выскажу предположение, что речь идёт о самом дорогом, что у нас есть на сегодня…

ПИОНЕРОВ. Дай Бог ему здоровья! (порывается аплодировать) Послушайте, Ефим Амбросьевич, отпустите мою руку. Я никуда не убегу. И потом, мне тоже интересно, куда же всё-таки делось тело…

МАЛЮТИН. Кстати о теле. Согласно показаниям Александра Силыча, главного…, хм-хм, пока свидетеля, сегодня за пять минут до полуночи достояние нации было унесено таинственной силой из небольшой ямы рядом с подмостками, ведущими к реке Ангара. Яма была образована самим телом и явилась результатом падения оного с высоты мостков в жидкую грязь, состоящую из глины, песка и речных донных отложений.

ВСЕ. Опять!?

МАЛЮТИН. Да опять и снова, но при иных обстоятельствах. И вот эти обстоятельства… (указывает пальцем на куль, принесённый Ежовым) …как раз и позволяют мне, как вы говорите, начать шить дело на всех, кто находится здесь в данный момент.

СОБАКИН. Фима, подайте мне это.

Эст подаёт ему улики с японским поклоном. Собакин проверяет зубья пилы и внимательно осматривает брусок дерева.

СОБАКИН. Вы уверены…?

МАЛЮТИН. Да, гражданин Собакин, именно так. Я помню как вы все, за десять минут до похода Рюрика Феодорыча к роковому месту гуртом и с громкими радостными криками выбежали на воздух.

СОБАКИН. Вам мерещится, что кто-то, воспользовался восторженностью момента и…

ЭСТ. А мне не было радостно, мне было плохо.

СОБАКИН (продолжает). … мог притормозить, вытащить вот эту пилу…

ПИОНЕРОВ. А я вообще только за компанию. Я и не прыгал…

СОБАКИН (торжествующе). Ага!

Пауза… Все впиваются глазами в Пионерова.

ПИОНЕРОВ (вдруг запинается, краснеет как девушка). Прост…

Эст заводит себя звонкими ударам по голой груди, как урка кривляется, приседая и подпрыгивая, подскакивает мгновенно к Пионерову.

ЭСТ. Что! Простить?! Ах ты Иуда!

Собакин с отвращением отбрасывает от себя пилу и брусок и смотрит на свои руки, будто они в крови.

СОБАКИН (Пионерову). Виктор, вы же Ему как сын … были!

Малютин торжествует.

Дверь парилки внезапно распахивается из неё белый как снег выходит Ежов, отплёвываясь. В руках у него начатая бутылка водки.

ЕЖОВ. Товарищи, нашего президента пытались отравить!

Пионеров падает в обморок. Его хлопают по щекам, щиплют, но обморок очень глубокий. Последние слова Пионерова слышит только склонившийся над ним в прощальном поклоне Малютин.

ПИОНЕРОВ. Эст сволочь, оболгал. Прост…, простатит у меня.

Сцена 15. Обкомовская дача – ночь

Гостиная обкомовской дачи.

Пионеров подхвачен Малютиным и Эстом, поднят высоко на руках (его же руки бессильно свисают вниз, то и дело хлеща Ефима Амбросьевича по щекам).

Ногами безмолвного Пионерова Эст и Малютин открывают дверь в дом. За ними в скорбной процессии идут Собакин и Ежов.

Из под ноги Собакина с громким шипением шастает рыжий кот. Собакин едва не отпускает тело.

Тело укладывают на импровизированном (из обувной тумбочки и пары табуретов) ложе в центре. Окружают постамент с телом товарища и застывают в скорбном молчании.

Кажется, что до этого подвывающая неразборчиво и возбуждённо толпа элитных волонтёров внесла собой в дом таёжную или разбудила живущую в нём глубокую тишину.