Осознанная необходимость

… «единственное практически возможное освобождение России есть освобождение на точке зрения теории, которая объявляет человека высшим существом для человека. Эмансипация россиянина есть эмансипация человека». Товарищ Гвардин, меня это так возбуждает! А ещё взгляд у него какой-то необыкновенный! Как посмотрит…!

ГВАРДИН. Гм… Понимаю. У него же врождённое косоглазие.

НЕВРОЗОВА. Да вы что! Косой! Не может быть. Как же говорят, что митрополит Иоанн от одного его взгляда на паперти собора на Карповке скончался, а подруга моя забеременела от его сглазу.

ГВАРДИН. Это вы, лейтенант, на премию намекаете? Будет вам премия за риск и перенесённые нравственные страдания. Ну, а дальше-то что было?

НЕВРОЗОВА. Было… Вторая лекция. Я думаю, она была продолжением первой. Где-то через час. Но в этот раз он на полдороге вдруг как крикнет, мол единственный человек, который остался на нашем пути который будет нам мешать и не даст нам спокойно жить, – это Гвардин… Крикнул и скатился в кювет, то есть с кровати, подбежал к столу и быстро-быстро писать начал. И бормочет: «Его надо локализовать! Именно сегодня! Завтра будет поздно!».

ГВАРДИН. Во как! Ленинец-передвижник ты наш… Когда точно была прочитана эта лекция.

НЕВРОЗОВА. Вчера, в 23 часа пятнадцать минут перед баней.

ГВАРДИН (озарёно). Чтоб тебя…! Так вот кто террорист!

НЕВРОЗОВА. Товарищ Гвардин, я понимаю, что превысила ваше доверие, но вы были заняты. Я к товарищу Собакину заглянула только на рекогносцировку, а он как ущипнёт.

ГВАРДИН. Хорошо, хорошо. А всё-таки, что это вы там прячете за спиной, товарищ Неврозова?

НЕВРОЗОВА (испуганно и сильно смутившись) Ах это?

ГВАРДИН. Медленно, товарищ Неврозова, ещё медленнее достаём и… Если это пистолет, то вы будете наказаны за нарушение инструкции. Но это же…!

НЕВРОЗОВА (нежно прижимает ботинок Собакина к груди). Да, это ботинок Анатоля.

ГВАРДИН (в шоке). Ну ты, Неля… того… даёшь. Нет, мы тоже как-то у командира полка сапоги спёрли, но то было из идейных соображений – он нам валенки на пост номер один отказался выдавать. Неля, с тобой всё в порядке? Верни сейчас же на место.

НЕВРОЗОВА. Не отдам. Это на память и… и за невыносимое нравственное страдание. Товарищ Гвардин, оказывается, он женат! Мне Малютин шепнул, я так расстроилась. Я ведь влюблена в него с того момента, как в первый раз на лекции увидела. И сюда я согласилась – чтобы видеть его и любить. А он щиплется и женат. Я этого не вынесу, Александр Силыч. Он только меня одну должен любить. Он и кольца-то специально не носит, я только теперь это понимаю. Подруги меня предупреждали, но я привыкла верить только вам и прокуратуре. А вы молчали…

ГВАРДИН. Так ты и не спрашивала. У него ещё и дочь есть, твоих примерно лет, и любовница с Васильевского, тоже наш агент. Ну и дура ты, Неля, теперь ты понимаешь, как нехорошо не доверять товарищам. А Малютин, я так понимаю, поймал тебя, когда ты от Собакина выходила.

НЕВРОЗОВА. Ну да. Юрий Ильич такой ласковый, заботливый. Сказал гадость, и тут же утешать стал. К себе звал.

ГВАРДИН (внезапно просветлев). Сказать по правде, Неля, я бы их всех арестовал. Нет, сначала я бы им так сказал: уважаемые господа, очень вас прошу и передайте, пожалуйста, своим друзьям, чтобы в эти решающие дни до выборов вы все вместе преодолели соблазн и не показывали свои физиономии на телеэкране. К сожалению, ваши лица отталкивают потенциальных избирателей президента.

НЕВРОЗОВА. Круто!

ГВАРДИН. А потом бы всех арестовал. Но есть папа, есть мама и принцесса, есть этот пройдоха Модест Львович. У папы мягкое сердце, он за семью больше радеет, чем за страну и теперь только их слушает, да ещё любезного его сердцу афганского пионера. Ну-ка дай сюда…

Неврозова сопротивляется, но Гвардин вырывает у неё из рук ботинок.

ГВАРДИН. Что вы так зашипели, товарищ Неврозова.

НЕВРОЗОВА. Вы не понимаете, товарищ генерал. Без этого ботинка он будет всегда со мной рядом. По крайней мере здесь, в этом лесу. Никуда не денется. А мне ещё так много необходимо сказать этому предателю.

ГВАРДИН. Неля, успокойтесь. Вот, возьмите ваше счастье и быстро к Собакину. Впрочем, нет, постойте. А ведь Брилка прав!

НЕВРОЗОВА. А кто это?

ГВАРДИН (подозрительно). А вы с Сергеем не общались?

НЕВРОЗОВА. Да о ком вы говорите?

ГВАРДИН (целует Неврозову). Неля, какая же вы умница. Да, должна же быть справедливость в этой стране. Я вам приказываю сделать аналогичную конфискацию у проживающих здесь товарищей. Держать всё это в укромном и закрытом месте вечно, до моих дальнейших распоряжений.

НЕВРОЗОВА. Но я люблю только Анатоля, причём здесь скажем отвратительные мокасины отвратительного Эста или стоптанные солдатские утюги Ежова. К тому же всё это…

С наслаждением вдыхает запах ботинок Собакина, балдеет.

…плохо пахнет.

ГВАРДИН. Неля, вы меня пугаете. Тогда, ещё раз спрашиваю, зачем…?

НЕВРОЗОВА. Товарищ генерал, вот это…

Ещё глубже засовывает нос в ботинок, мурлычет.

…– извращение, а то, что вы делаете – политика.

ГВАРДИН (в сторону) Вот сучка! (Неврозовой) Товарищ лейтенант, исполняйте приказ и немедленно.

НЕВРОЗОВА. (неожиданно, гневно). Вы посылаете меня на панель!

ГВАРДИН. Добрый совет – поступайте как все. Прикиньтесь, Неля, ведь от вас только этого и ждут, и делайте своё дело, но только тихо… Исполнять.

НЕВРОЗОВА (приставляет правую руку с ботинком к голове). Служу великой державе!

Неврозова убегает вверх по лестнице.

Гвардин не таясь пересекает холл и в проникающем сквозь верхнее окно лунном свете видит неподвижное тело в своём кителе и в фуражке.

ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Да что вы всё ходите. Не мешайте спать!

ГВАРДИН (выхватывает «стечкин»). Опять эти голоса… Кто здесь?

Пионеров очнулся от холода и тихонечко икает, но не может двинуться от охватившей всё тело судороги. И сказать ничего не может по той же причине.

ГВАРДИН. Это что такое!? Виктор Васильевич!?

Трогает пальцем окончательно остывшего Пионерова, тот снова подыкивает.

ГВАРДИН. Холодный как кровать командировочного прапорщика. Значит нейтрализовали вождя афганских пионеров.

Замирает ненадолго в позе участника траурного военного караула. Вынимает обойму из «стечкин», передёргивает затвор и имитирует прощальный салют громким щелчком бойка.

Сдёргивает с Пионерова китель, накидывает себе на плечи, надевает фуражку.

Накрывает тело товарища предвыборным плакатом. Берёт бутылку водки, делает глоток, морщится.