Яндекс.Книга

– Да, попробовал, плюнул, пошел дальше – это популярно сейчас, но я в это не верю. Это моя личная точка зрения. 99 процентов таких стартаперов ничего не сделают в своей жизни. Они так и живут как паразиты на теле инвестора. Три-четыре попытки, и самая продуктивная часть твоей жизни прошла, всё – ты упустил свой шанс, ты ничего не сделал. Здесь есть целый класс таких людей, уже выросло целое поколение, которое по-другому не мыслит – просто взять классную идею, раздобыть на нее бабки и платить себе зарплату. Это такой способ трудоустройства.

– Стартап как финансовый инструмент.

– Но здравых людей в Долине тоже много. И, кстати, из тех немногих русских ребят, которые все-таки занимаются стартапами, большинство строят бизнес вокруг проблем, которые объективно тяжелы для решения. Это трудно назвать преимуществом, поскольку далеко не всегда хороший бизнес вырастает вокруг проблемы, которая тяжела для решения. Но в силу нашего образования, мировоззрения мы не стараемся идти простыми путями. И в случае с нашим стартапом это та же ситуация, потому что мы делаем сложную систему. Это во многом научная работа, куча математики, куча алгоритмов, куча вещей, которые мало кто понимает и умеет делать.

– Что собой представляет последнее поколение эмигрантов из России? Отсутствие солидарности – это недостаток или преимущество? Наличие сплоченной диаспоры мешает развиваться или, наоборот, создает почву для рождения команд?

– Мне мое так называемое одиночество никогда не мешало. Я очень быстро ассимилировался под американский образ жизни. Он состоит из двух вещей: семья и работа. Многие наши страдают от того, что нет возможности поболтать на кухне, сходить к друзьям. Здесь это не особо принято. Здесь все настолько завязаны работой, семьей, что на остальное просто нет времени. Многие друзья удивляются, почему я столько вкалываю. Но по-другому здесь просто нельзя. Все руководители своих компаний работают по 70 часов в неделю. Иначе мало что получится.

– Как выглядит ваш день?

– Я просыпаюсь в 6:30, жена готовит детей в школу, а я их отвожу. В 8:30 я в офисе. Два-три раза в неделю хожу в спортзал во время обеденного перерыва. Домой приезжаю в шесть-семь вечера. Дети уже дома. В 12 вечера я уже, как правило, сплю.

– А часто наступало отчаяние? Приходилось паниковать: может, я не тем все эти годы занимаюсь? Может, это ошибка?

– Часто, конечно. Есть такая чудесная фраза кого-то из создателей то ли Facebook, то ли Twitter: «Чем я отличаюсь от тех, у кого не получилось? Только одним. Я не вышел из бизнеса!» Про наш бизнес со стороны можно сказать, что это очень успешный бизнес. Мы взяли венчурный капитал, мы развиваемся, растем. Но сколько раз я готов был бросить все – раз десять, не меньше. И это тоже нормально. Любой человек не настолько уверен в будущем, чтобы не переживать. Это бизнес.

– А как здесь, в Долине, люди относятся к неудаче? Я имею в виду реальных стартаперов, а не паразитов. Вот если у человека не получилось, а он потратил на это 10 лет своей жизни, он вешается, спивается или вообще не парится?

– По-разному, все зависит от человека. Я знаю сотни историй, когда люди чуть в психушку не попадали. Человек потратил три-четыре года своей жизни, и этого времени уже не вернуть. Здесь немного другая культура бизнеса. Тут нет идиотов, которые бросаются в любую идею с головой. Кто доходит до того уровня, когда можно поднять капитал, потратить один-два года своей жизни, чтобы начать что-то делать, у них, как правило, есть очень хорошее понимание своих шансов. Другое дело, когда ты все правильно выверил, а это не сработало. Вот, например, один мой хороший русский знакомый. У него первая компания была успешная, вторая вышла в public, а третий случай – абсолютный дизаст. Он думал, что уже знает все, у него громадный опыт, промахнуться невозможно – и вот пожалуйста. Были проблемы с алкоголем серьезные. Но потом он вылечился и больше не пьет. Мы с ним теперь вдвоем больше не пьем. Я не пью по другим причинам – у меня были проблемы с желудком. Мы когда встречаемся где-то в компании, все удивляются – двое русских, и оба не пьют. Все может провалиться, самая прекрасная идея может провалиться, в этом нет ничего постыдного, невозможно все просчитать. Если бы можно было здесь делать бизнес как на конвейере, то все бы делали. Но и винить в случае провала тоже будет некого. В России столько искусственных препятствий, что всегда есть на кого свалить свою неудачу. Америка устроена по-другому. Здесь нет бюрократии, нет тормозов, здесь есть только собственные ошибки.

– А кого вообще из наших знают и уважают в Долине?

– Зайди в любой магазин – увидишь продукцию Paralells Сергея Белоусова, на первых полках стоит. Его тут все знают и уважают, хотя он абсолютно не соответствует американским представлениям о том, что такое правильный человек. Сергей – колоритнейший персонаж. Саша Галицкий его называет «русский Распутин». Идеальная характеристика, по-другому не назовешь. Сергей человек уникальный. Такой пафосно-амбициозный, абсолютно эксцентричный. И это человек, который сделал с нуля сотни миллионов долларов. Или тот же Касперский. В отличие от Юрия Мильнера, который взял чужие бабки и начал с ними бегать. Тут люди были в шоке, когда приехал какой-то русский с чемоданом денег, ходит по всей Долине и предлагает их просто ни за что. Плюс образ жизни – ну очень новорусский. Здесь люди так не живут, не работают и не выражают свое богатство. У Юры с тех пор в Долине репутация немного дурацкая, он ее сейчас пытается исправить. А репутация в инвестиционном бизнесе – это сто процентов успеха.

– А еще кого из наших тут знают с хорошей стороны?

– Касперский, Белоусов, Богуславский отчасти с «Яндексом», команда Mail.ru, Миша Зайцев, может, Пачиковы. В принципе, имен много, всех так не вспомнишь.

– А Павел Дуров?

– Кто это?

– Он создал «ВКонтакте» – самую популярную в России социальную сеть.

– Вообще не знаю.

– ?!

– Здесь никому не нужен «ВКонтакте», здесь есть Faсеbook.

– Вы помните тот момент, когда мелькнула искра и вы поняли: о, надо делать стартап?

– Я не хочу отвечать за всех, но я плохо верю в эти искры. Искр здесь не бывает, здесь бывает полугодичный процесс, когда обдумываешь идею, обсуждаешь ее с друзьями в кафе, на бумажке почирикаешь и плавно перетекаешь в стадию «давай попробуем». Это месяц, другой, третий. До первого прототипа – минимум полгода. Редко так бывает, чтобы вчера еще ничего не было, а завтра – бум, мы делаем бизнес.

– Вот все сидят в кафе, обсуждают свои стартапы. Люди здесь не боятся, что их идею просто украдут?

– Украдут идею?! Я могу тебе дать целый портфель идей – попробуй, сделай! Идей здесь море, главная проблема – построить из идеи бизнес. Удачный стартап отличается от неудачного не наличием гениальной идеи, а способностью команды построить execution. А это прежде всего человеческий труд и нервы. Твои годы – они не увеличиваются, у тебя семья, дети, ты отсутствуешь 24 часа в сутки. Вопросы бытовые, финансовые, они все время на тебя давят. Все бизнесы, которые разваливаются, они разваливаются постепенно. Сначала появляется сомнение, потом ты не можешь сфокусироваться на работе, начинаешь делать тактические ошибки, которые перерастают в стратегические. Потом от тебя уходит какой-то ключевой человек. И постепенно так все и разваливается. По совокупности мелких вещей.

– А в какой момент кончается первоначальный запал и начинается просто терпение?

– Это очень важный момент. Бизнес очень легко начать. Героически работать днем и ночью – поначалу это даже весело. Но в таком режиме можно протянуть неделю, месяц, полгода. А когда ты сидишь ночами девять месяцев, год, то это начинает тебя давить. Я очень часто езжу по конференциям, выступаю. Когда я был в России, я спросил аудиторию: «Ребята, сколько раз вы блевали за клавиатурой от усталости?» У меня такое было два раза, когда меня от усталости начинало рвать. Я брал день-два отдыха, отсыпался. Я этим не горжусь, но через это проходят все. Мой партнер, CTO компании Дима Сетракян, работает восемь часов у нас в офисе, с 19 до 23 часов он проводит время с детьми, с 24 часов до 3 ночи он проводит время с Питером по скайпу. И так пять лет подряд, без исключения, включая многие выходные.

– Какое будущее у Кремниевой долины? Долина стала бессмертной или все-таки в какой-то момент все может закончиться?

– Долина была построена на трех вещах: географическое положение, университеты и инвестиционная составляющая. Географическое положение значения больше не имеет. Производство чипов переехало в Гондурас, Россию, Китай – куда угодно. С софтом происходит то же самое. Все можно делать везде. Университеты тоже становятся гораздо менее важными. Ребята из Стэнфорда ничем не хуже и не лучше, чем ребята из Политеха питерского. Еще можно поспорить, где подготовка сильнее. Что в Долине останется навсегда, так это инвестиционная составляющая. Это очень важно. Инвестор, как ни странно, человек очень локальный. Как проходит его рабочий день? Он бегает со встречи на встречу, разговаривает с людьми, смотрит в глаза. Представь себе, что у тебя на неделе десять встреч по всей Америке или по всему миру. Ты можешь всю жизнь провести в самолете. Почему Саша Галицкий открыл здесь офис? Потому что он замучился летать по пятнадцать часов туда и обратно. Белоусов вообще живет в воздухе. А здесь сложилась сильная структура инвестирования, многие вопросы можно решать на месте, люди сами идут к деньгам, и это будет держать Кремниевую долину еще очень долго. Но вообще важность Кремниевой долины со временем будет уменьшаться. Укрепление глобальной экономики – это перемены не в ее пользу.

– Какая главная мотивация всех стартаповсих мучений? Для чего не спать ночами, не видеть семью, блевать за клавиатурой? Неужели лишь для того, чтобы стать миллионером?

– Нет, конечно. Деньги очень важны… Но для меня также очень важно, чтобы моим продуктом пользовалось много людей и не могли без этого жить. Вот это доставляет мне кайф. Это меня и двигает. Оставить какой-то след в истории – наверно, это можно так сформулировать. Нет более важного в твоей жизни, чем время. Все остальное гораздо дешевле. Деньги, машины, дома – все это приходит и уходит. Время – это векторная вещь, идет только в одном направлении.

Часть 6

Яндекс. Новости

• Отбой тревоги. Инвестиционная активность на российском IT-рынке снова растет.

• Yahoo! ведет переговоры о покупке миноритарной доли в «Яндексе».

• Леонид Богуславский: предложение Yahoo! опоздало на несколько лет.

• Юрий Мильнер учреждает Digital Sky Technologies, чтобы скупать лучшие российские интернет-компании.

• Digital Sky Technologies предложила Аркадию Воложу создать монополию.

• Вежливый отказ. Совет директоров крупнейшего российского поисковика решил не объединяться с Mail.

• «Выживают только параноики».

• Дмитрий Иванов уходит из Фонда эффективной политики в поисковый бизнес.

• Google сделал Аркадию Воложу предложение о покупке контрольного пакета акций.

• Источник в «Яндексе»: техническая команда за слияние с американским поисковиком.

• Елена Ивашенцева: BVPC договорился об условиях сделки.

• «Команда передумала». Почему Сергей Брин и Аркадий Волож не поладили?

• Google открывает офис в России.

• Google запускает в Рунете AdWords.

• Google оставляет позади «Рамблер».

• Mozilla Firefox, Opera и другие неофициальные лица. Россию оккупирует новое поколение браузеров.

• «“Яндекс” должен умереть». Эксперты предрекают большие перемены в российской IT-индустрии.