Норманн. Чёрный князь

– Корабелов не дам, сам знаешь, их не хватает.

В Новгороде давно уже отработали такие финансовые вопросы, как кредитование, аренда или передача товаров на реализацию. Однако, читая договор аренды, он увидел параграф страхового возмещения убытков от порчи или гибели и сначала не поверил своим глазам.

– С каких это пор в Новгороде принято страхование имущества? – спросил князь с искренним изумлением.

– Не знаю, – пожал плечами постельничий, – правила возмещения ущерба прописаны еще в «Русской правде».

Норманн невольно потер виски – невероятно, но до появления знаменитого лондонского Ллойда без малого четыреста лет! А тут в ответ безразличное: «Не знаю!» Вот тебе и Русь с дикими нравами!

– Кто в Новгороде занимается страхованием? – заинтересованно спросил князь.

– Можешь обратиться в Торговую палату или Товарищество взаимного страхования. Цены везде одинаковы, за ког или морскую ладью вносишь три гривны серебром.

Вот так-то, наши предки узаконили и упорядочили имущественные и товарно-денежные взаимоотношения в запредельном для понимания современного человека одиннадцатом веке. Норманн прикрыл глаза, его впечатления о новгородской и европейской жизни никак не состыковывались даже со школьной программой. И татаро-монгольское иго по жизни оказалось обычным наймом дешевых вооруженных отрядов. И борьба «за соединение земель русских» выглядела незатейливой агрессией с желанием расширить собственные владения. В то же время произошло очень много непонятных событий. Взять, к примеру, литовцев, которые безбоязненно воевали со степняками и одновременно наскакивали на тевтонцев. В чем причина таких действий? Это была попытка Гедимина прорваться к Балтийскому морю? Зачем? В четырнадцатом веке порты располагались даже не в устьях рек, а в сотнях километров от моря. Взять Новгород, Париж, Любек, Гент или Гамбург – от этих городов до моря несколько дней пути. Экспансия Литвы, а затем объединенного польско-литовского государства на юг вполне понятна. Кто не желал взять под контроль Азов? Богатый торгово-перевалочный центр мог озолотить любое государство, не зря Петр I начал войну именно с Азова.

Вспомнились прошлогодний поход по Волге и отправленные в Китай монахи-доминиканцы. Интересно, год назад в Медвежьем замке появился беглый китаец, а Норманн ни разу не поинтересовался его судьбой. Вроде жив, иначе доложили бы. Тут еще китайская делегация дожидалась аудиенции, сам пригласил наведаться, а теперь и не вспоминал о гостях. Он прервал затянувшееся молчание и обратился к постельничему:

– Михаил Симеонович, что тебе сказали китайские гости? Зачем они сюда приехали?

– Говорили долго, да ничего конкретного не сказали, – недовольно ответил тот, – князя ждут, а нам улыбаются да низко кланяются.

– В разговоре Максим был переводчиком? – поинтересовался Норманн.

– Да нет, грека с собой привезли, быстро балаболит, а самого и не видно, словно в другой комнате спрятался.

– Сам-то что думаешь? Что им здесь надо?

– Тут и думать нечего, они каждый второй год в Новгород приезжают, просятся Китайский торг открыть.

– Почему нет? – легкомысленно прокомментировал Норманн. – Больше торговцев, больше денег в городскую казну.

– Андрей Федорович! Окстись! И думать не думай! – встревоженно воскликнул постельничий. – На этом большие деньги потеряешь!

– Какие еще деньги?

– Да свои кровные! Сам прекрасно знаешь разницу цен между Сарай-Берке и Новгородом!

– Что-то я не уловлю твою мысль, – растерянно ответил Норманн.

– Сейчас мы в низовье покупаем товары, а сами или здесь продаем, или дальше везем. Как запустим китайцев, так нам и крышка, они сами привезут свои шелка с чаем и фарфором, а мы слезами утремся.

– Уверен? Вон персы здесь торгуют и другим не мешают, – возразил Норманн.

– Не сравнивай! – От волнения Михаил Симеонович даже прикрикнул. – Те каждый сам по себе, привезут товар, продадут и возвращаются обратно.

– Все равно не понимаю и не вижу разницы между китайскими и персидскими купцами.

– Да сказано тебе, персы сами по себе, а китайцы объединены в торговые корпорации.

– Ну и что? Новгород не запрещает торговать купцам Ганзы или Готланда, почему китайцы вдруг оказались под запретом? – продолжал допытываться Норманн.

– Нашел с кем сравнивать! – воскликнул постельничий. – Готланд с Ганзой к нам везут серебро с золотом!

– Понял, – усмехнулся Норманн. – Новгородское купечество опасается конкуренции со стороны китайцев.

– Да пойми ты, никакой конкуренции не будет! И товаров китайских у наших купцов не будет! – не на шутку разволновался Михаил Симеонович.

– Ой ли? Что-то не верится, китайцы не способны на столь организованную торговлю.

– Лучше московских купцов спроси! – огрызнулся постельничий. – Даниил Александрович, сын Александра Невского и отец Ивана Калиты, запустил китайцев на свой торг.

– И в чем беда? – ехидно поинтересовался князь. – Москвичам в Сарай-Берке ничего не продают или индийские шелка хуже?

– Ничего ты, Андрей Федорович, в торговле не понимаешь, – тяжело вздохнул постельничий и перекрестился. – Сам-то небось норовишь товар купить у поставщика, а не у перекупщика.

– Московские купцы могли бы и цену скинуть, они у себя дома, расходы на торг ниже.

– Китайцы и без этого цены держат высокие. На московских пальцем указывают, шепотком винят в продаже подложного товара.

– Какой там может быть подлог? – удивился Норманн. – Шелк – он и есть шелк.

– Не скажи, Андрей Федорович, не скажи, – снова тяжело вздохнул Михаил Симеонович. – Не каждый шелк от рамни отличит.

– Что еще за рамни? Никогда не слышал о подобной ткани.

– Привозят из Индии или Китая, а продают вдесятеро дешевле шелка. Делают из травы, похожей на коноплю, только волокна очень тонкие и мягкие.

– Вот гады! – возмутился Норманн. – Обманом занимаются, на людей напраслину наводят! Почему московский князь своих не защищает?

– Иван Калита заботится о сборе подати! Кто в казну деньги положил, свой или китайский купец, ему без разницы, – зло ответил постельничий.

Вероятнее всего, московский князь был уверен, что засилье пришлых купцов приносит ему пользу. Не каждый способен понять основы экономики – иностранные торговцы привозили не последнее из того, что имели, а вывозили реальные золото и серебро. Запустив в Зарядье китайских торговцев, Москва начала терять реальные деньги. Сшил платье, поносил и выкинул, а денежки к этому времени убежали в далекие края – приносить дивиденды другому правителю.

Глава 2

Персидское посольство

Правильно говорил Михаил Симеонович, и новгородское вече поступало весьма разумно. Нельзя душить своих купцов: когда богатеют люди, вместе с ними крепнет и расцветает государство. Впрочем, московским торговцам недолго страдать, вскоре начнется поход Тамерлана, он попытается насильно исламизировать кочевые племена. Разгром Золотой Орды в первую очередь ударит по Великому шелковому пути, ибо, лишившись централизованной власти, кочевники займутся рэкетом и начнут беззастенчиво грабить караваны, идущие из Китая. По историческим хроникам, Новгород создал для китайцев обходной торговый путь по рекам Иртыш и Тобол с переходом на Каму по Чердынскому тракту. Вполне приемлемый вариант, не идти же морем через Югорский шар. Затем последовало решение Большого веча от тысяча четыреста семьдесят второго года, по которому создали новый, более короткий Бабиновский тракт. Посадник Артемий Сафронович Бабинов вместе с воеводой Федором Пестрым обязались построить новую дорогу и обеспечить безопасность китайских караванов. Что же, вот и тема для разговора с прибывшей делегацией. Дело в том, что китайцы предпочли избавиться от дружеской новгородской опеки. Кому понравится монополия одного покупателя? Поэтому караваны с шелком самостоятельно отправились вниз по Каме. Как следствие, появился богатый торгово-перевалочный центр под названием Казань. Ну а дальше Иван Грозный взял Казань, разогнал вече и послал Ермака в Тобольск.

– Вот что, Михаил Симеонович, – после длительного раздумья заговорил Норманн, – покажи нашим гостям из Китая склады со стеклом и фарфором.

– Похвастаться желаешь? – понимающе улыбнулся постельничий.

– Да нет, перед разговором надо бы их припугнуть. Посольство должно понять: наша продукция намного лучше.

– Я бы так не сказал, – не согласился Михаил Симеонович, – фарфор лучше, а стеклу еще далеко до твоих китайских запасов.

– То особый уклад из монастыря Шаолинь, – без запинки соврал Норманн, – на равнине не умеют придавать стеклу блеск.