Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра

–Хватит теребить свою козлиную бороду старый злодей!-нервно выругался Тамэкаге.-Выкладывай, что надумал!

–Я думаю,-не сколько не обидевшись на князя начал Усами.-нужно отправить мальчика обучаться к монахам в Ринсэндзи. Пусть постигает дзэн до совершеннолетия, заодно его там научат и боевой стратегии, и боевому искусству. Если во время нашего отсутствия произойдёт непредвиденное, в монастыре его никто не тронет. А вот Чикаро стоит поручить заботам Иробэ Кацунаги. Он то, научит мальца, что в этой жизни науку стоит сочетать с военным искусством.

–Возможно это хорошая идея,-согласился Тамэкаге.-Но я всё равно подумаю над этим. А сейчас прошу оставить меня Усами, в додзё я пойду один.

–Прошу меня извинить мой господин, я ухожу.-Садамицу учтиво поклонился и ушёл в противоположную сторону от князя.

Додзё располагалось чуть ниже, к западу от Замка, на территории второго двора. Оно не было столь примечательным и отличалось от школ боевых искусств, в столице. Стенами сего заведения служили аккуратно выложенные камни в форме прямоугольника, не превышающие рост человека. По краям, возле этих камней обычно сидели ученики и внимали своему сэнсэю. В центре каменного прямоугольника находился грубый дощатый помост той же формы что и расположение "стен". Нередко ученики при падении цепляли себе занозы на тело, что вызывало возмущение у взрослых самураев ,а у молодёжи слёзы. Но Корисин всегда говорил на это одну и туже фразу,-"Чем хуже условия, тем крепче становится дух!". На дальнем конце додзё находился дом Корисина, с виду не примечательная лачужка, где жили два человека, сам мастер и его племянница, которая прислуживала подопечным дядюшки. Но вот, что нравилось Тамэкаге в простом жилище Корисина, так это сад за домом. Там находился лишь навес, под которым сэнсэй любил пить чай и несколько деревьев сакуры. Незатейливая обстановка, скорее подходящая для обнищавшего крестьянина ,весьма способствовала забыть все мирские дела и отдаться созерцанию вишни во время её цветения, не думая о грядущем.

Тамэкаге любил приходить сюда, хотя ему это удавалось очень редко, порой на него снисходил здесь здравый смысл и он мог находить ответы на мучающие его вопросы.

Подойдя к додзё, Тамэкаге застал тренирующихся, двух мальчиков, на помосте. Они сошлись в ожесточённой схватке, словно находились на поле брани и были врагами. Один из них был тучный мальчишка, с пухлыми губами и озверевшими круглыми глазами .Он наступал вперёд на, гораздо меньшего но длинноногого противника, который что и делал как пропускал удары и получал от пухлого деревянным мечом то по голове, то в грудь, то по рукам и ногам. Тамэкаге не стал подходить близко, а устроился вдалеке под тенью сосны, что стояла в нескольких кэн от "стены" и стал наблюдать.

* * *

Торачиё упал, уже в который раз, получив от Сангомару удар деревянным мечом по голове. Сколько он не пытался одолеть своего более сильного соперника, у него это не выходило. Мальчик пытался уворачиваться, придумывал обходные манёвры, просто слепо шёл в атаку, но всё было тщетно, все его атаки разбивались, словно о железную стену. Торачиё снова и снова получал удар за ударом, что вызывало смех у других учеников и раздражение сэнсэя. Корисин изо дня в день пытался вбить мальцу в голову искусство поединка, но тот словно пропускал его наставления мимо ушей.

–Сдавайся "Стройняшка",тебе не победить!-выкрикнул озлобленно Сангомару.

"Стройняшка"-так называли Торачиё злые языки его "однокашников". Такое прозвище было ему дано из-за длинных и стройных ног, которые отличали его от всех остальных детей. Это обижало Торачиё, но он, будучи очень спокойным и замкнутым, сдерживал обиду в себе, тем более что сэнсэй поучал: не поддаваться гневу.

–Ну что Стройняшка, не получается меня одолеть!-продолжал подначивать Сангомару.– Вставай и сражайся, или сдавайся и беги с позором…Княжеский сынок!-подчёркнуто добавил пухлый мальчишка. Эти слова не понравились не только побитому Торачиё, но и Корисину, который стоял с краю у помоста.

Всё это злоязычие происходило потому, что мастер установил у себя в додзё небольшой свод правил, которые ограничивали некоторых детей в их поведении, а некоторым давали волю по злорадствовать. В эти правила входило следующее: в додзё нет места детям самураев, князей или крестьян, -все здесь равны и относятся друг к другу, как к равным и почитают лишь учителя; выполнять все требования сэнсэя и беспрекословно подчиняться ему словно своему господину; не сражаться в неустановленных учителем поединках; нельзя есть, пить и спать в не отведённое для этого время, и ещё немногое другое. И только лишь благодаря этим правилам Сангомару безнаказанно(как ему казалось)оскорблял своего соперника.

Сам он был сыном бедного самурая-пехотинца, который несколько лет назад отличился в сражении и вместо награды для себя, упросил князя устроить в додзё своего сына, дабы тот добился больших успехов на военном поприще, нежели его бедный отец. Князь согласился. И вот что вышло.

–Какой ты жалкий Стройняшка, совсем не умеешь драться! А ещё сын князя, хотя…ты даже не наследник, а так, никому ненужная обуза!-не мог угомониться Сангомару, думая что ему это сойдёт с рук.

Торачиё покраснел от обиды, не кто не знал сколько сил ему стоило сдерживать себя .Он прекрасно понимал о чём говорит его пухлый соперник и в какой-то степени он был прав.

Так уж случилось, что Торачиё был четвёртым сыном в семье князя и довольно не любимым в своём клане. Все относились к нему с явной недоброжелательностью, что крайне расстраивало мальчика. Старший брат Кагефуса постоянно делал вид, что не замечает его, даже когда тот обращался к нему с каким-нибудь вопросом. Харукаге порой, подначивал Торачиё и говорил обидные слова, наподобие тех, что потоком лились из Сангомару. Третий сын князя, Чикаро ежедневно занимался самопознанием в литературе вместе со своей матерью госпожой Судзумэ и говорил, что общение с глупым неумехой Торачиё ему претит. Отца он практически не видел ,так как тот занимался лишь войной и политикой, а в свободное время(коего почти не было)встречался со своими вассалами. Лишь изредка, когда Тамэкаге посещал Тору, мать Торачиё, он удостаивал сына парой фраз, типа: "Учись усердно" или" Не унывай". Единственным его другом в семье была Айя, родная сестра Торачиё.С ней он мог поговорить и излить свою душу. Вместе они любили полюбоваться закатом солнца на самой вершине Касугаямы. Но даже это вредило Торачиё. Общение с любимой сестрой вызывало смех у сверстников, мол" девчонки общаются только с девчонками" или" две подружки пошли любоваться закатом". Не смотря на это он продолжал дружить с сестрой, не обращая внимание на обиды. Торачиё говорил себе, что, во что бы то ни стало, добьётся уважения к себе и научится драться. Он с младенчества не плакал, не позволял матери или служанкам одевать на него одежду, так как справлялся с этим сам, проявляя непозволительную самостоятельность для ребенка князя, был почтителен к родителям и старшим братьям, несмотря на их неприязнь к нему. И усердие Торачиё было вознаграждено, хотя и самую малость. Вот уже как целый год он дружит с новоиспечённым учеником Корисина, сыном Амакасу Ясушиге , Тароноске. Он, вместе с отцом, переехал в Касугаяму из Масугата, что на севере Этиго, чтобы помочь Тамэкаге в его строительстве и привезли несколько рабочих. Сына, Амакасу отдал в додзё, так как тот любил упражняться с мечом ещё в своих владениях .В отличии от Торачиё ,который постоянно получал от Сангомару, Тораноске успешно справлялся со своими соперниками ,в том числе и с пухлым забиякой. Тароноске был на год старше Торачиё, которому в этом году исполнилось семь лет(7),только Торачиё был немного выше Тароноске из-за своих длинных ног.

–Ну так вставай же недоносок!-продолжал орать Сангомару.

–Сангомару!-прогремел голос Корисина.-Ты проявляешь недобросовестность по отношению к Торачиё и нарушаешь наше равноправие. Поэтому иди к Юри и помоги ей вымыть пол, у нас скоро будут гости.

–Но сэнсэй!-обиженно воскликнул пухлый мальчишка.-Разве это не работа для слуги или крестьянина. Это позорит честь самурая!

–А ты ещё не самурай и вряд ли им станешь из-за того, что не уважаешь своих соперников. Даже к врагу нужно относиться с должным уважением. Впрочем, за пререкания со мной ты ещё и принесёшь хвороста, из леса на склоне горы. Исполняй!

Сангомару поклонился учителю и под дружный хохот учеников, нехотя направился к дому, где в одиночку управлялась Юри-племянница Корисина. Сэнсэй, в свою очередь, подошёл к сидящему на пятой точке Торачиё, и протянул ему руку, тот принял её и легко встал на ноги.

–Скажи мне, мой любезный ученик,-язвительно начал Корисин.-до каких пор ты собираешься проигрывать этому невежде. Я вижу в тебе способности, но не вижу их проявления. Ты не должен обращать внимание на подначки Сангомару, но должен очистить свой разум от скверных мыслей, они не дают тебе сосредоточиться и нанести один лишь удар.

–Но как мне удастся избавиться от обиды, если всё, что он говорит, правда,-опустив голову ответил Торачиё.-Я действительно никому не нужный ребёнок и ноги мои длинные что отличает меня от остальных. Посмотрите на них,-мальчик оглядел всех учеников.-они все смеются надо мной.

–Именно потому, что ты отличаешься ото всех ты являешь собой уникальность.-продолжал наставлять мальчика Корисин.-Ты можешь использовать свои ноги в бою, двигаясь быстрей любого своего соперника, чего от тебя не ожидает ни кто. Ты легко и стремительно можешь двигаться вокруг противника, выматывая его. Их подначки и смешки это их слабость, они делают так для того чтобы отвлечь тебя от атаки, не иди у них на поводу, постарайся не слушать их, не думай ни о чём. Твои душевные раны делают тебя слабым, но все в этом мире лишь мимолётность ,и твоё сегодняшнее положение может завтра измениться в лучшую сторону, так что не надо отчаиваться, отчаяние приводит к трусости или бесславному поражению. Если ты хочешь победить, тогда заставь себя принять всю реальность такой, какая она есть, прошлого не воротишь, будущее незримо, есть только мгновение и оно должно стать твоим. Забудь о том, что ты сын даймё, забудь о презирающих тебя братьях, ты один. Не думай об окружающих, обо мне или о своём сопернике. Закрой глаза ,поддайся мгновению, шагни вперёд и ударь. Когда откроешь глаза, стена, которую ты не мог преодолеть будет сломана, и ты продолжишь свой путь. Достаточно набраться решимости, тогда ты сможешь победить своего соперника. Но главное Торачиё ,запомни :не победив себя, не преодолев свои страхи, ты не победишь своего врага, будь то Сангомару или кто-нибудь другой. Ты должен нанести удар не по живой плоти, а по его духу.

–Что это значит?-переспросил, завороженный речью учителя ,Торачиё.

–Это значит, что ты не просто должен покалечить врага, а сломить его волю, чтобы у него не осталось сомнений что он проиграл, чтоб у него не было шансов на дальнейшее противостояние, он должен признать полное поражение.-Корисин похлопал Торачиё по плечу.-Твой дух как видишь не сломлен и ты продолжаешь сопротивляться. У тебя получится победить, я знаю это. А пока я не буду больше выставлять против тебя Сангомару. Сразишься с ним, когда будешь готов. Но не забывай моих слов.-напутственно произнёс Корисин.

–Да учитель!-Торачиё почтительно поклонился.-Я запомнил всё что вы сказали, слово в слово!

–Вот и славно!-вечно мрачный Корисин позволил себе улыбнуться.-Иди умойся, урок закончен. А я приму у себя долгожданных гостей!-наигранно громко произнёс сэнсэй последнюю фразу и повернулся ко "входу" в додзё.-Добрый вечер Тамэкаге-сан!

Князь Нагао, сообразив, что его заметили, вышел из своего укрытия и подошёл к старику. Корисин и вправду был старик, на вид ему было лет семьдесят, но его полные жизнью глаза, говорили обратное , от чего его возраст не мог определить никто. Тамэкаге по ровнялся с мастером и приветливо поклонился, оказалось, что старик не уступал в росте высокому князю.

–Давно я вас не навещал почтенный Корисин!-произнёс Тамэкаге-Решил вот справиться о вашем здоровье перед отъездом.-слова князя столь явно содержали нотки не уверенности, что Корисин презрительно ухмыльнулся.

–Только не надо лукавить Тамэкаге-сан,я вижу вас насквозь, словно прозрачную воду.-ответил сэнсэй.-Вы никогда не спрашивали о моём здоровье, а посещали меня лишь тогда , когда вам было что-то нужно. Только вот…-мастер недобро прищурился.-Я не разу не видел вас в столь неуверенном расположении духа. Вы стареете? Или может, задумали неладное?

–Да покарают меня ками если я приду к вам, почтенный, со злым умыслом!-воскликнул князь.-Но вы как всегда правы, я к вам по делу.-Тамэкаге осмотрелся вокруг и убедившись что все дети ушли умываться, тихо произнес.-Я хочу поговорить с вами о своём сыне.

–Что ж , тогда, я думаю, нам стоит продолжить нашу беседу в саду.-Корисин подался назад, пропуская гостя вперёд.-Там вы и изложите ваше дело ко мне ,а Юри пока приготовит нам чаю.

Через некоторое время мастер и князь восседали, под накрытым соломой, навесом, на циновках друг напротив друга. Находились они в саду, за домом Корисина. Сад не примечательный и практически ни чем не обустроенный, как это часто встречалось у любителей чайной церемонии. Кроме прохудившегося навеса здесь росли три сакуры, от которой сегодняшние посетители не могли оторвать глаз. Шли первые дни четвёртого месяца и прекрасные, белые с розовым оттенком, лепестки сакуры уже начали понемногу опадать. В это время, многие в стране отрывались от своих дел и предавались созерцанию прелестного растения. На некоторых находило блаженное вдохновение на написание стихов и песен. Опадающие лепестки нередко сравнивали с уходящей, в круг перерождений, жизнью, ведь цветение сакуры столь быстротечно ,словно жизнь человека и порой даже не замечаешь как она проходит.

Корисин не соблюдал этикета чайной церемонии, он просто любил пить чай и любоваться сакурой. Стихи он тоже не писал. Никто в Касугаяме не знал, где Тамэкаге подобрал этого старика, откуда он родом и где обучался воинскому искусству. Знали лишь то, что шестнадцать лет назад князь Нагао Тамэкаге вернулся из похода в Эттю, вместе с неизвестным стариком, в Касугаяму и устроил учебный бой, между ним и одним из лучших своих воинов, Иробэ Кацунагой. Иробэ проиграл, надо отдать ему должное , с третьей атаки старика. После этого ,Тамэкаге выделил ему место в своём замке и Корисин стал тренировать самураев князя и их детей.

Корисин оторвался от созерцания сакуры и перевёл взгляд на Тамэкаге, показательно кашлянул ,чтобы князь обратил на него внимание и начал свой разговор. Тот понял намёк и начал из далека:

–Как дела у моего сына? Подаёт ли он успехи в боевом искусстве?

Корисин хитро прищурился, поняв, что разговор пойдёт не об этом, но всё же ответил на вопрос князя.

–Мальчик бес сомнения талантлив и в будущем превзойдёт многих, но у него не хватает сосредоточенности. Жизнь в клане Нагао давит на него. Отношение к нему, остальных членов семьи его угнетает, а незаурядная внешность делает его предметом насмешек сверстников.

–И что можно сделать для того, чтобы мой сын вырос отважным воином и мудрым человеком?-спросил Тамэкаге.

–Я вижу что судьба четвёртого сына вам небезразлична.-заинтересованно проговорил мастер.-Или есть что-то, что знаете только вы?

–Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос почтенный Корисин.

–Не извольте гневаться князь Нагао.-сэнсэй чуть склонил голову. Он понял, что у Тамэкаге есть свои планы на счёт семилетнего Торачиё, который на первый взгляд оставался не удел в своём клане. Но Корисин не стал вдаваться в любопытные подробности и всё же задал ещё один вопрос:-Прежде чем ответить могу я ещё кое о чём спросить? -

–Спрашивайте.-Тамэкаге одобрительно кивнул. В душе он осознал, что его окружают, сплошь и рядом, хитрецы и доверять каждому свои мысли не стоит. Даже если этот человек был давно ему знаком.

–Позвольте узнать,-начал сэнсэй.-есть ли кто-нибудь из вашей семьи или вассалов, кто хорошо относится к Торачиё? Кроме конечно сына Амакасу Ясушиге.

–Их совсем немного.-огорчённо заявил князь.-Его мать и родная сестра.

–Не дурно!-усмехнулся Корисин.-Женщины! Это самое худшее, что может повлиять на мужчину в этом мире! А если сын отдаст предпочтение матери, тогда это будет самой худшей ошибкой отца. Нередко матери настраивают своих сыновей против их отцов! Это очень печальный факт, который история знает не понаслышке. Хвала Будде что вы избежали этой участи, хотя…Ещё не всё потеряно.

–Корисин!-возмутился Тамэкаге.-Ты забыл с кем разговариваешь!

Мастер немного склонился, будто извиняясь.