Меня нет

– Клиент сдох сам по себе, от сердечного приступа. Ты-то тут при чём?

– Да-да. Со стороны так и выглядело. Смотри. – Валера перевёл взгляд на мужика, сидевшего напротив, и весело спросил: – Вась, ты хочешь умереть?..

Несколько молчаливых мгновений тянулись очень медленно. Ничего не происходило. И вдруг человек, на которого смотрел Валера, громко ударился лбом о столешницу и безвольно свесил руки.

– Бамс! – прокомментировал Валера. – Готов. Быстро и практично.

Сергей Николаевич бросил взгляд через стол на Макса, своего помощника, у которого был с собой пистолет, и кивнул на Валеру:

– Гаси ублюдка!

Валера успел обернуться, прежде чем в кабинете раздался выстрел. От грохота заложило уши. Тело Валеры рухнуло на ковёр. Сергей Николаевич резко поднялся, глядя на труп бывшего товарища.

– Хороший выстрел, – проговорил Макс и вдруг улыбнулся точно так же, как до того улыбался Валера. – А теперь, пожалуй, вернёмся к моим деньгам. Жаль, Серёжа, что я не сделал твоё фото. Это облегчило бы мне работу. Но… – он пожал плечами, – работаем с тем, что есть.

– Ты… ты…

– Не стоит комплиментов, – посерьёзнел Макс и перевёл на собеседника пистолет. – Где мои деньги?

***

Это была глупая идея! Идиотская! Боже…

Они смотрели на него с развешенных по стене снимков. Десятки, даже сотни лиц. Почерневших, искажённых. У некоторых не было глаз, и они пялились на Юрия чёрными провалами глазниц.

Это безумие.

Как он любил в то былое время провести рукой по этой стене, заклеенной фотографиями, ощутить под пальцами пульсацию чужих жизней, окунуться разумом в их воспоминания. Кто-то ещё жив, кого-то уже давно нет. Можно посмотреть, чем занимается каждый. Прекрасные снимки. Мгновенные снимки. Их не видел ни один человек, но они принесли Юрию огромное состояние.

Нет-нет, дело не в этих фотографиях. Это всё полароид. Адская машина, снятая в своё время с тела мёртвого фотографа…

А, впрочем, это старая история, не имеющая никакого значения. Гораздо важнее то, что творится сейчас.

Глупость, глупость! Как же можно было допустить такую глупость?!

Снимки, сделанные этим фотоаппаратом, обладали мистической связью с теми, кто был на них запечатлён. Фокус работал только на одного человека на фотографии, групповые фото не обладали силой вовсе. Но не суть.

Не это представляло интерес. Снимки открывали доступ к чужому сознанию, к чувствам, к памяти, к манипуляции телом. А что, если сфотографировать самого себя? Да, если снимок попадёт в чужие руки, есть опасность, что кто-то может им воспользоваться. А если не попадёт?

Какие новые грани и глубины откроются при соприкосновении с собственным сознанием? Что можно разглядеть там, в собственной душе? Это интересно. И страшно.

Юрий боролся с искушением несколько лет, прежде чем всё-таки решился. Навёл на себя полароид. Ухмыльнулся. Нажал на кнопку.

И мир дрогнул. В комнате погас свет, но воздух вокруг Юрия светился розоватым сиянием. Из щели выползла тонкая фотокарточка с чёрным квадратом, на котором стало проступать лицо…

Уродливое, почерневшее, воспалённое лицо. Чужое и в то же время смутно знакомое…

Те снимки, что висели на стене, менялись, переходя на новый уровень восприятия. Фотографии оживали, обретали объём и глубину. Пленённые души искали своего обидчика.

…Во входную дверь раздался громкий стук.

– Открывай, Юра, – услышал Юрий свой собственный голос за дверью. – Пора платить по счетам.

Боже, это безумие…

Свет. Нужен свет. Скорее включить свет…

Он потерял сознание.

***

Старик сидел в удобном кресле напротив окна. Взгляд его был направлен в пустоту. Голова чуть наклонена вперёд, пальцы на подлокотниках расслабленно обмякли.

Звонок в дверь был встречен абсолютным равнодушием. Зашаркали в коридоре шаги: племянница пошла открывать. Послышались голоса, спокойные, тихие, вежливые. Девушка вернулась.

– Дядь Юр, там к тебе пришли. Сказал, что старый знакомый.

– Хорошо. Иди к себе. Я сейчас.

Старик нехотя поднялся с кресла и медленно направился к входной двери. Он уже знал, кого увидит за ней. В былые годы он, быть может, испугался бы, но сейчас ему было уже всё равно.

– Нашёл всё-таки, – пробурчал Юрий, выйдя из квартиры в лестничный сумрак. Здесь его поджидал мужчина средних лет в строгом сером костюме и элегантных очках с костяной оправой. Тёмные короткие волосы зачёсаны назад. Руки спрятаны за спиной. На лице не то улыбка, не то ухмылка.

– Нашёл, – подтвердил гость.

Когда-то это уже было. С точностью до наоборот. Двадцать лет ушло у Юрия, чтобы найти этого типа. А затем ещё столько же, чтобы от него спрятаться. Затянувшееся бегство окончилось здесь, в семье погибшего брата. Здесь, где Юрий нашёл приют, хотелось встретить смерть.

– Ты совсем не изменился за эти годы, – заметил старик, доставая из кармана халата пачку сигарет и зажигалку. – Как тебе удаётся?

– Ты бы тоже смог, если бы захотел. Тебе просто не хватило усердия. – Мужчина огладил причёску за ухом и бросил короткий взгляд на дверь. – Рад, что ты вылез сразу. Согласись, было бы неприятно сделать снимок твоей племяшки…

– Ну ты и подонок. – Юрий нервно затянулся табачный дымом, по-прежнему стараясь не смотреть на собеседника.

– У меня был достойный объект для подражания. – Мужчина вдруг шагнул ближе, и старик невольно вздрогнул. – Ты обчистил мой банковский счёт, трахнул мою кузину, ликвидировал моих деловых партнёров. Думаешь, мне было приятно наблюдать за твоими действиями? Знаешь, каково это – видеть и знать, что ничего не можешь сделать? Но племяшка у тебя ничего. Я бы с ней позабавился…

– Ты не сделаешь ей ничего… – развернулся старик, но тут же пропустил сильный удар в живот. С деланным равнодушием гость наблюдал, как Юрий, захрипев, опускается на колени. Упавшая сигарета покатилась вниз по ступенькам.

– Может, сделаю. А может, не сделаю. Зависит от тебя.

– Что тебе нужно? – сказано тихо, через силу.

– Ты знаешь, что. Полароид.

– Сейчас фотоаппараты даже в телефонах есть…

Мужчина вздёрнул старика одной рукой, резко поставив на ноги.

– Не придуривайся, Юра. Отдай полароид, и забудем про всё.