Меня нет

Осталось последнее. Пролистав несколько страниц, Павел внимательно прочитал строчки, касающиеся, собственно, цели всего путешествия. Данные, надо признать, весьма скудные, тут даже широкие возможности спутника не помогли. Но что есть, то есть. Итак, изначальные характеристики «Свободы» – двадцать два метра в длину, на пару метров больше размах крыльев. Корпус цилиндрический, метров трёх в диаметре. Это то, что было известно о корабле до катастрофы.

Спутник же передал иные данные. Самое главное – крылья оторвало взрывом, уже хорошо. Корма разворочена ракетой, то есть кораблик стал короче – тоже нормально. Корпус чуть сплющен. Просто прекрасно! В контейнер влезет. Правда, кран придётся выгрузить и бросить в пустыне, но ничего, он своё отслужит и будет уже не нужен. Довезти бы только его в целости – чинить его в случае чего будет негде и нечем.

Ох, ну что? Всё, кажется? Тогда в путь! Поехали!

Павел доел бутерброд, спрятал папку под сиденье и взялся за руль. Загудел негромко мотор, свет фар рассёк темноту, и грузовик, шурша колёсами, медленно выехал со стоянки.

***

Во тьме бегут фонари. Вьётся полотно дороги. Пунктиры разметки сливаются в сплошные линии. На спидометре сто девяносто. Холодно.

Включить что ли радиостанцию? Послушать эфир. Может, кто из старых знакомых откликнется?

Павел щёлкнул по кнопке и обратился в слух. Рация молчала. В общем-то, ночь ещё, на дороге почти никого. Попробовать, может, падать голос? Впрочем, это всегда успеется.

Потихоньку начинало светлеть небо по левую сторону дороги. Звёзды меркли, освобождая место рассвету. Мир обретал чёткость, наполнялся пока ещё однотонными красками. Наконец, из-за горизонта робко выглянуло солнце – небольшое, на треть меньше, чем оно кажется с Земли. Рассветный белый ореол сливался с бледно-розовым марсианским небом, постепенно переходящим в фиолетовый сумрак на западе.

Солнце в этих широтах никогда не поднималось высоко, а уж зимой и вовсе летало где-то у кромки горизонта, словно боясь приподняться поближе к зениту. Так что фонари вдоль главных трасс продолжали гореть и днём, пусть и не так ярко.

Постепенно движение на автостраде усиливалось, становилось всё больше машин. Встречные грузовики приветливо сигналили, и Павел отвечал им тем же. Однообразная песчаная равнина оранжево-красного цвета с редкими кустиками становилась всё более обжитой. Мелькали по сторонам пункты заправки аккумуляторов, небольшие придорожные мотели, маленькие самобытные поселения, и чем ближе к мегаполисам приближался марсобойщик, тем такие поселения встречались чаще. Наконец, начинали подниматься вокруг башенные небоскрёбы, искрящиеся на солнце, фабрики и заводы, испускавшие белёсые клубы искусственных облаков, супермаркеты и офисные центры, битком набитые народом. Проносились мимо вагончики монорельсовой дороги. Автострады сливались в эстакады и поднимались на высоту десятков этажей над городом, откуда открывалась впечатляющая панорама. Отсюда, казалось, рукой можно было дотянуться до спокойно висящих теплопланов, округлые бока которых всецело принадлежали пёстрой рекламе.

Затем дорога вновь приникала к земле, дома становились меньше, будто врастая в холодный грунт, и постепенно кругом освобождалось пространство. На окраинах лучились стеклянные оранжереи, под прозрачными сводами которых круглый год собирали урожай. Здесь же на окраинах копошились немногочисленные, но быстро размножающиеся птицы. В основном, голуби и вороны.

И дальше снова открывалась пустынная равнина, выглядевшая после разнообразия города скучной и унылой. От одного вида красных песков становилось тоскливо, словно, покинув город, марсобойщик упускал нечто живое, нужное, необходимое. Но что осталось позади – не вернуть, и надо двигаться дальше.

После шести часов беспрерывного движения «полтинник», наконец, остановился на заправке рядом с небольшим, в сотню домов, посёлком. И хоть холодильник был полон, Павел всё-таки не удержался и посетил придорожную закусочную, решив приберечь провиант на будущее. К тому же его охватило опасное ощущение вальяжности: его банковский счёт заметно вырос со вчерашнего дня, и расставаться с небольшими деньгами стало как-то легко, как с чем-то не имеющим значения.

Один миллион сто одиннадцать тысяч марсианских долларов. Шестьсот тысяч, накопленные за восемь лет самостоятельной работы, плюс полмиллиона от «Марсинок» в качестве аванса за порученную работу. Ведь подумать только – миллионер! Самый дорогой заказ, который до сей поры выполнил Павел, принёс в копилку восемьдесят тысяч долларов. Тогда он перевозил взрывчатку для одной строительной компании. А тут сразу полмиллиона на счёт! Не глядя! Вот так просто!

Хотя нет, не просто. Работа предстояла хлопотливая, наверняка с трудностями, которые невозможно предвидеть. Радоваться можно будет только по завершении задания. До тех же пор лучше воздержаться от преждевременной эйфории и всецело сосредоточиться на исполнении дела. Миллионер-сумасброд, коллекционирующий старинные аппараты, сорит деньгами? Это его дело. А у нас своё.

Вспомнилось, как только-только начинал осваивать азы профессии. Устроился по молодости в одну из быстро расплодившихся транспортных компаний, три года гонял на старенькой «десятке», пока, наконец, накопил денег на собственный грузовик и почувствовал в себе уверенность начать новое дело. Открыл фирму, купил за двести тысяч новый по тем временам «МААЗ-32», любовно называвшийся в народе «зубастик», и отправился покорять обширный мир перевозок.

Кто-то шёл иными путями. Брал кредит в банке, чтобы купить грузовик, но Павел решил не рисковать. Пусть он и покрутился достаточно в транспортной среде и вполне изучил местные дороги, но вот уверенности в быстром успехе не имел, понимая, что только упорный труд может дать результат.

Когда-то даже сам для себя решил, что не станет нанимать новых водителей, пока не накопит миллион. Для любого расширения нужен надёжный капитал. Ну вот, теперь миллион есть. Как только «Свобода» попадёт в лапы «Марсинок», и неизбежный шум вокруг этого дела уляжется, можно начинать обзванивать знакомых с деловыми предложениями.

Павла, кстати, некоторые знакомые сами зазывали вступить в стройные ряды под эмблемами различных фирм. Громила звал к себе: его компания «Джон Картер» имела прекрасную репутацию и была на хорошем счету у нанимателей. Приглашали к себе и «Марсинки». Большой Бонус – мировой мужик! – призывал к сотрудничеству под патронажем его фирмы «ГАНГ», но Павел не пошёл, отказался. Пожалел свои начинания.

«Dobro» – это тоже бренд, пусть пока и маленький, почти невесомый.

– Да ладно! – громкий голос одного из посетителей закусочной вывел Павла из раздумий. Он обернулся и увидел сидевших за столиком у окна двух молодых мужчин, что-то оживлённо обсуждавших.

– Да говорю, только сегодня об этом вычитал! Секс! Именно секс! – доказывал второй.

– Не может такого быть, – не верил первый. – Не может. Кекс – вот правильно!

– Угу, – с сомнением кивнул второй. – Ты лингвист, что ли? Я тебе не своё мнение высказываю. Это учёные открыли…

– Учёные, как же!

– Учёные! – с нажимом повторил мужчина. – Они нашли много старинных рукописей, где этот самый процесс называется именно «секс»! А вовсе никакой не кекс! У них тысячи письменных подтверждений!

– Чихал я, – махнул рукой первый собеседник. – Что это вообще за слово такое – секс? Что оно означает? Бред какой-то. Вот кекс другое дело! Это сладость! Это пышность! Это имеет смысл!

– Думай, как знаешь…

Павел мысленно согласился с приверженцем кекса. Это правильно! Напутали что-то эти таинственные учёные, если они, конечно, существуют не только в воображении того малого.

Допив остывший кофе и затолкав в рот малиновый пирожок, марсобойщик отряхнул ладони, поднялся из-за стола и покинул закусочную, машинально поправив кислородный воротничок.

***

Он заметил её на выезде из маленького городка под названием Счастье. Она стояла на пустой автобусной остановке под кислородным зонтиком, опустив левую руку на тонкую сумочку, а второй придерживая забавную шляпку из искусственной соломы. Её каштановые локоны легонько развевались на слабом ветру.

Светлое платьице эротично облегало стройную фигурку. Красивые ножки, нескромно увенчанные короткой юбкой, обуты в простые, но в то же время элегантные сандалии. Тонкие, приятные черты лица, чуть вздёрнутый носик, улыбающиеся глазки. Очень кексуальная особа! Глядя на неё, начинало щекотать внизу живота.

Незнакомка оторвала руку от шляпки и вскинула в требовательно-просящем жесте. Остановиться что ли? Уместно ли будет брать попутчика… то есть, попутчицу, не закончив начатое? А может это и не путешественница по бескрайним марсианским просторам, а марситутка? Тогда тем более едем мимо! Павел всегда был против подобных развлечений.

Он ещё не успел разогнать грузовик до действительно высокой скорости, но всё равно силуэт прекрасной незнакомки пролетел мимо слишком стремительно, так, что марсобойщик даже не успел разрешить своих сомнений, да и поздно уже решать.

В зеркальце заднего вида было видно, как девушка гневно махнула рукой и подпрыгнула на месте, негодуя на равнодушного шофёра. Чего это она? И в самом деле, ну какая она марситутка?

Павел, поколебавшись секунду, ударил по тормозам. «Полтиннику» это явно не понравилось, он зашипел колёсами, поднимая с дороги облака пыли, и со скрипом застыл, качнувшись на рессорах.

Девушка, надувшись от гордости, не спеша приближалась плавной походкой – насколько плавной, насколько это вообще возможно при низкой гравитации. Она нахально вздёрнула подбородок, чувствуя себя оскорблённой посмевшим не сразу затормозить водителем. Павел терпеливо ждал, отчего-то замерев, словно предвкушая нечто необычное, сказочное, оригинальное.

Открылась дверца. Девушка с неожиданной ловкостью забралась в кабину, принеся с собой ароматы весенних лугов, и, не глядя на водителя, устроилась на сидении. Бросила коротко:

– Поехали, – и уставилась со скучающим видом в окно.

Павел сидел, ожидая ещё каких-нибудь слов, но, отчаявшись, стронул машину с места. «Полтинник» быстро набирал ход.

– Куда едем? – бодро спросил марсобойщик, вдруг почувствовав в своём голосе хрипотцу.

Вид обнажённых коленок, пойманный боковым зрением, не давал сосредоточиться.

– Нью-Вегас, – неохотно ответила незнакомка, сняв шляпку и спрятав ею колени. Павел почувствовал себя спокойнее.

– Это на равнине Хриса? Хм. Нам несколько не по пути. Высажу вас в Полестали.

Она наконец-то взглянула на него, бегло отметив его неопрятность: мятый свитер, недельная щетина, тёмные круги под глазами.

– Неужели трудно сделать крюк?

– Нетрудно. В другое бы время с радостью. А сейчас не могу, дела.

– Дела? – не поверила она. – Какие дела?