Пленники вечности

– Каком еще Кракове? Не знаю я ничего ни о каком Кракове… И вообще, девица, читала в Писании: язык твой…

– Враг мой, – докончила за него Дрель неприязненным тоном. – Выкладывай, служилый, что тебе надо, и вали отсюда. Не мешай репетиции.

Посланец крякнул от досады, но ничего не сказал. Вышел из комнатки постоялого двора, где нашел троих комедиантов, сходил на конюшню. Долго возился с навьюченными на лошадь тюками со всяким хламом, потом принес бережно завернутый в промасленную кожу сверток.

– Что это? – спросил Кормак, не притрагиваясь к подарку.

– Работа того же мастера, что и ваши куклы, – пояснил гость. – Руки у вас, как говорят, золотые, быстро освоитесь. А с чего начать, я покажу.

Мужчина взял фигурку «орландо», под негодующим взглядом Дрели принялся вертеть ее и тормошить, потом резким движением дернул правую руку «артиста».

Послышался механический щелчок, и предплечье неистового паладина отделилось от остального тела.

– Ты что же творишь, кромешник, – навис над ним Кормак с занесенным кулаком. – Эта фигурка стоит больше, чем корабельная бомбарда!

– А вот эта, – указал посланец Басманова на сверток, игнорируя готовый обрушиться на него кулак, – дороже, чем целая лойма с товаром.

Он разрезал невесть откуда возникшим ножом пеньковую веревочку, размотал кожу… Кормак заинтересованно склонился над чудом средневековой механики.

Это было точно такое же предплечье, которого лишился «орландо», только в разобранном виде. И еще кое-что. Вместо пустотелой трубки, скатанной из железного листа, глазам комедиантов предстал стальной механизм маленького стреломета.

– Этот арбалет очень силен, – заметил княжеский посланец, ловко собирая творение тирзенского Левши. – Прошу убедиться…

С едва слышным щелчком хитрая машинка выплюнула стрелу не более пальца длиной. Болт с внушающим уважение стуком прибил к дощатой стене шапку Николаса.

– Замечательная штука, – сказал Кормак. – И что, мы ее должны приделать к Роланду?

Мужчина кивнул.

– Стреляет арбалет не дальше, чем на пять шагов, но прицельно и убойно. На случай особой важности я должен передать вам еще вот это…

Он с опаской вытащил из особого деревянного футляра каменный флакончик, из тех, в которых знатные немки хранили драгоценные благовония из восточных стран.

– Яд, – догадалась Дрель. – Стрелы смазывать.

– Именно так, потрава. Свалит даже Индрика-зверя, если он решит удумать на государя. Но с ним следует аккуратно обращаться. Зловонные пары сей микстуры могут сгубить здоровье.

– Кормак, убери от меня подальше эту дрянь! Лучше всего – сунь в тележную ось…

Эльфийка подняла покалеченную куклу на руки и принялась укачивать ее, словно младенца, приговаривая:

– Бедненький, попал под каток истории, ры-царёнок мой ненаглядный.

Мужчина дважды показал Кормаку, как разбирается и собирается арбалет, как его заряжать и каким образом крепить к кукле.

– Представлениям вашим он вредить не будет, мастер божился, что на веревочках и палочках новая рука не скажется.

– И на том спасибо, – буркнула Дрель. – Это нам, полагаю, не для самообороны?

Посланец князя явно не понял ее слов и вновь вернулся к беседе с Кормаком:

– Держать смазанную ядом стрелу постоянно внутри руки не следует. Вы можете ослепнуть или вовсе умереть. Но накануне того, как направите ее на супостата, следует погрузить ее в пузырек. В теле этой стрелки есть особая пещерка, тоньше волоса…

– Все ясно, – оборвал его Кормак. – И зачем нам эта дрянь?

Мужчина набрал в легкие воздуха и тут же выпустил его сквозь сжатые зубы, словно его кто-то ткнул кулаком в живот.

В комнату вошел Николас, улыбнулся гостю, увидел приколотую шляпу к стене и рассмеялся весело и беззаботно. Как только он протянул руку к стрелке, Кормак и Дрель одновременно вскрикнули:

– Не смей!

Посланец торопливо сказал:

– Она не отравлена.

Кормак лично открепил шапку, спрятал в ладони стрелу и протянул шапку сицилийцу со словами:

– Сходи, проведай лошадей.

– Мы же не сегодня трогаем, – смешно коверкая слова, возразил Николас.

– Все равно – проверь. Тут народ жуликоватый, вечно норовят вместо овса сена насыпать в ясли.

Картинно пожав плечами и снова негромко рассмеявшись, Николас удалился.

Гость подождал, когда стихнет топот башмаков сицилийца, и продолжил:

– Может быть, вас пригласят на праздник, который дает известный в здешних краях пан Сапега. Если такое случится, вам надо постараться сжить этого душегубца со света.

– А что будет с нами? – поднял брови Кормак, сделавшись похожим на Пьеро, который узнал, что Мальвина вышла на панель, собираясь выкупить его у Карабаса. – Нас же казнят!

– В шахиды я не нанималась, – добавила Дрель.

– Ищи дураков в соседнем ауле.

– Князь просит попытаться, а вашей смерти он не ищет. Ну что может случиться с бедными артистами, если кто-то неизвестный каким-то образом всадит Сапеге в ногу иглу? Сей супостат обожает приглашать музыкантов на привал после охоты.

– Начинаю понимать, – кивнул головой Кормак.

– Кругом лес, полянка, куча борзых собак и соколов.

Ловчие, какие-нибудь девицы, полупьяные рыцари и обилие подвыпивших кнехтов, псарей, оруженосцев… На сцене идет спектакль, который никто не слушает… И вдруг – бац! Сапега начинает орать и прыгать на одной ноге.

– Вернее всего, – одобрительно закивал головой посланник князя, – кинутся прочесывать лес. А еще вернее – казнить кнехтов. Кому придет в голову, что такую маленькую иглу можно метнуть? Воткнуть-то куда легче. Наверняка подумают не на вас.

Кормак сел на лавку и скрестил руки на груди.

– Мне эта затея не нравится.