Можно ль женскою тенью насытить Аид?
Вся душа моя легкая тут – забирай!
Сколько было любви, раздувал месяц май,
что осталось – предсмертная, мелкая дрожь;
Смерть, стели плат бело,
обвивай мою плоть!
Я за тебя умру, останься жить, Адмет!
Адмет
Как ты решилась?
Алькеста
О, не отговаривай.
Адмет
Дары такие только боги вышние
нам могут посылать, в несметной щедрости, –
кто я, чтоб отвергать с неблагодарностью?
Кто ты: полубогиня в женском облике
или моя жена, Алькеста юная?
Алькеста
Я женщина, и потому я жертвую
немногим: чем безмужней, вдОвой станет жизнь?
Томлением пустым.
Адмет
Во век Фессалия
день этот будет праздновать, во храмах всех
девичьи хоры встанут верность женскую
восславить в день весенний, будут жертвовать
Алькесте, духу твоему пречистому
мед сладкий, светлый, как была любовь моя,
полыни горькой лист, как есть судьба моя.
Алькеста
Нет, я не дух, я женщина. Не в храминах –
в дому семейном помни, обещай детей
не выдать головою злобной мачехе,
стань им отцом и матерью, раз мать ушла,
им расскажи (как вырастут, как в ум войдут)
о том, как их любила, как лелеяла;
не долг один другому предпочла их мать –
единственный свой долг сполна мать выполнила.
Адмет подходит к Алькесте и нежно обнимает ее.
Адмет
Всю я ее запомню.
Нет, не надежна память –
сделайте ее идол,
истукан – я возьму на ложе.
Гулкое одиночество
темных пустых хоромин
я заполню приметами
женщины, я одену
статую в платья, кольца,
цветы, с нею разговоры