Иллюзия чистого листа

Это странно, но, проснувшись, я, действительно, ощутил в себе какую-то особую силу и некий внутренний подъем. В чем он точно выражался, я пока не мог доподлинно определить, но явно что-то было. А еще я точно понимал, что стал другим, и теперь у меня будет совершенно иная жизнь. Я сам отныне вершитель своей судьбы. И не только своей. Я отвечаю за этот огромный город и все, что к нему примыкает на сотни километров с населенными пунктами, землями, лесами, озерами, реками. Ощущать это было необыкновенно. Мне даже показалось, что я могу вот прямо сейчас своими собственными руками ворочать скалы, поворачивать русла рек, менять глубину озер. От этого ощущения стало весело.

– Пусть у меня в руке появится чашка кофе, – сказал я и вытянул руку.

Я подождал, но, конечно, ничего в руке не появилось, и не должно было появиться. Это так не работает, знал я. Но на душе было радостно, и в таком благостном настроении я проследовал на кухню, где приготовил себе завтрак из бутербродов с колбасой и сыром, заварил кофе покрепче и уселся за кухонный стол.

На дворе понедельник, а значит скоро мой двухнедельный отпуск закончится и в четверг нужно выходить на работу. Требуется решить вопрос с увольнением. Позавтракав, я позвонил своей начальнице и сообщил о своем решении покинуть место работы. По голосу было слышно, что она расстроилась, стала выяснять, что случилось, а я рассказал ей о своем наследстве и намерении жить в городе Санкт-Петербург. Эвелина Владимировна отнеслась к моим планам с пониманием, но напомнила, что мне необходимо отработать установленное законом время, пока она не подыщет мне замену. Потребовалось не менее десяти минут, чтобы убедить ее отпустить меня на волю без ненужной мне переработки. Скрепя сердце, она неохотно согласилась, и я вздохнул с облегчением. Мы договорились, что я отправлю заявление со своей «живой» подписью почтой. Я прикинул, что за три дня письмо дойдет до адресата. Хотя, с другой стороны, зачем мне теперь что-то соблюдать, ведь отныне мне это вовсе не нужно.

Дабы убедиться в том, что мне открылись неведомые возможности, требовалось проверить это на практике. Может статься, что все это случившееся со мной за неделю являлось абсолютным бредом, набором галлюцинаций. Мне надо было убедить себя в обратном. Как это сделать? Я задумался, и мне пришла в голову абсурдная, абсолютно нелепая мысль. Я даже рассмеялся своей веселой идее. Я решил, что сейчас соберусь и съезжу на кофе к губернатору Санкт-Петербурга. Просто так, без всяких особых мыслей. Мне было крайне интересно посмотреть, как моя идея воплотиться в жизнь. И сработает ли она вообще.

Улыбаясь затее, я оделся. Водрузив на голову свою шапочку с надписью на английском языке «Спорт навсегда», я подумал – зачем мне пешком идти в такую даль, когда можно воспользоваться автотранспортом? Для того, чтобы моя идея реализовалась, мне необходимо подумать об этом, отправив тем самым что-то вроде запроса в средний мир, а там уже все зависит от таинственных сил. И я подумал о том, что мне надо доехать до Администрации Санкт-Петербурга на автомашине. Подумал, а сам пошел на улицу.

Выйдя на Моховую, я отметил, что с улицы исчезли хмурые по отношению ко мне взгляды прохожих. Жизнь текла, как обычно. Люди спешили мимо, не обращая на меня ни малейшего внимания. Небо было чистым, насыщенно голубым, а появившееся солнце подсвечивало верхние этажи старинных зданий. Минусовая температура воздуха немножко пощипывала нос. Погода была отличной, и мне даже подумалось, что можно было бы пройтись до Администрации пешком. Пока я раздумывал, ко мне внезапно подъехала желтая «Шкода» с черными шашечками и остановилась. Я оглянулся, предположив, что такси адресовано кому-то из ожидающих на улице людей. Но такси явно никто не ждал, а водитель из-под лобового стекла глядел на меня. И я понял, что автомобиль прибыл по мою душу. Неужели работает, взволнованно подумал я, открывая дверцу машины и садясь на переднее сиденье.

Водитель ни о чем меня не спросил, а плавно тронул машину с места и поехал по Моховой в сторону улицы Пестеля. Пока мы ехали, у меня возникло сомнение, может это все-таки ошибка, и таксист принял меня за настоящего заказчика, который просто не успел подойти к автомашине, и теперь везет по неизвестному мне адресу. Но я ничего не спрашивал, и мы продолжали ехать молча. Когда мы свернули с Кирочной на Суворовский проспект, мои сомнения почти развеялись, а я уже сформировал следующую мысль: проезд должен быть бесплатным.

VIII

С Суворовского проспекта таксист повернул машину и обогнул здание Правительства области, а по левому борту открылся сад Смольного и за ним большое желтое здание Правительства Санкт-Петербурга. Возле Смольного проезда я попросил водителя остановить машину. С невозмутимым видом я вышел из такси, захлопнул дверцу, предполагая, что вслед мне может раздастся окрик по поводу оплаты поездки, и двинулся к пешеходному переходу. Но окрика не последовало, таксист, как ни в чем ни бывало, тронулся с места и уехал в сторону Смольной набережной реки Невы.

Проводив его взглядом, я перешел улицу по пешеходному переходу и направился к центральному входу здания Правительства Санкт-Петербурга. Значит, все работает и все по-настоящему, с ликованием думал я. Это невероятно! Я уже предвкушал будущие свершения, к которым морально был полностью готов.

Я преодолел один из проходов во внешний огороженный забором дворик, металлическая дверная решетка которого была открыта настежь, далее пошел к дверям Правительства. Предо мной возвышалось большое старинное здание с восьмью белыми исполненными в ионическом стиле колоннами, подпирающими треугольный фронтон. Пройдя под этим великолепием, я открыл массивные деревянные двери и вошел в фойе, где путь мне преградил турникет и находящийся здесь же сотрудник охраны. Я было собрался миновать преграду, но сотрудник остановил меня и попросил предъявить документы, а также известить о цели визита. Я достал из кармана куртки паспорт и дал мужчине в форме, не забыв сказать, что я иду к губернатору Санкт-Петербурга. Сотрудник изучил мой паспорт, сличил фотографию с моей физиономией, а потом уточнил, выписан ли мне пропуск, назначена ли встреча, поскольку в данный момент губернатор официально не принимает. Я ответил, что нет, тогда сотрудник охраны порекомендовал мне сначала записаться на прием, объяснил, что с условиями процедуры я могу ознакомиться на официальном сайте, а потом уже приходить. Закончив излагать, сотрудник турникет не открыл, а стал ждать, когда я покину здание.

Ничего не понимая, я вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и остался стоять у входа, размышляя о том, что предпринять. Было видно, что просто взять и беспрепятственно войти не получится, значит нужно что-то сделать.

Я раздумывал, рассматривая свою тень, образовавшуюся от яркого солнца, показавшегося из-за крыш домов. Асфальт в этом месте был полностью очищен от снега и льда, и я начал расхаживать по нему взад-вперед. Уходить, не добившись поставленной цели, я не собирался. Я понимал, что в конечном итоге смогу осуществить задуманное, но для этого надо правильно применить свою силу. И если у меня не получится такой пустяк, то какой же я после этого всесильный и могущественный человек?!

Итак, чтобы проследовать к конечному объекту, необходимо отправить, так сказать, соответствующее задание на обработку и реализацию. В своей голове я сформировал мысль о том, что мне требуется пройти охрану и самостоятельно следовать дальше, а встречные люди должны в этом содействовать. Подумав так, я снова пошел к дверям здания Правительства.

Войдя внутрь, я увидел, что сотрудник охраны, сняв блокировку турникета, приглашает меня пройти.

– Вы извините меня, – виновато произнес он. – Я вас просто сразу не узнал. Проходите, пожалуйста. Извините.

Он услужливо провернул турникет, и я проследовал в глубину фойе.

– А где кабинет губернатора? – спросил я, обернувшись.

– А вот поднимитесь по лестнице, увидите рядом. Там табличка приемной.

– Он на месте? – уточнил я.

– Да, – ответил сотрудник, – но, наверное, не в своем кабинете, потому что я видел, как он спустился и шел по коридору первого этажа. Но подробностей я не знаю.

Я пошел по лестнице на второй этаж, формируя в голове мысль о том, чтобы меня впустили в кабинет первого лица города, даже если его самого там не будет. По ковровой дорожке, закрепленной на лестнице металлическими прутьями я проследовал на второй этаж, где разглядел красную табличку приемной и рядом такую же табличку, обозначавшую то, что здесь располагается губернатор города Санкт-Петербург, а ниже – фамилия, имя, отчество.

Распахнув добротную деревянную дверь, я вошел в приемную, где увидел за столом светловолосую симпатичную женщину средних лет в деловом платье темно-синего цвета. Она сидела перед компьютерным монитором, одной рукой держа авторучку и записывая что-то в ежедневник на столе, а другой – приложив трубку радиотелефона к уху. Подняв глаза и увидев, кто вошел, она тут же прервала разговор, извинившись перед телефонным собеседником, и встала из-за стола.

– Здравствуйте, – поприветствовала она меня. – Сергея Сергеевича в данный момент в кабинете нет, он сейчас на совещании, но я ему сообщу, что вы пришли.

Она подошла к двустворчатой массивной двери, возле которой также крепилась красная табличка с обозначением губернаторского кабинета. Дверь была незапертой. Секретарша открыла ее и пригласила меня войти внутрь помещения. Я вошел в кабинет, и передо мной предстало солидно обставленное немалое по размерам помещение. Женщина, улыбнувшись мне, вышла и притворила за мной дверь.

Оставшись в одиночестве, я принялся осматриваться. Благодаря нескольким большим окнам, в кабинете было очень светло. У дальней стены, подобно трону, стояло рабочее кресло из черной кожи, принадлежащее хозяину кабинета. Над ним на стене висел большой фотографический портрет Президента России. Перед креслом громоздился стол с письменными принадлежностями, а перед ним еще один приставленный стол с рядами стульев по обе стороны. В сторонке покоился третий стол, предназначенный для неформального общения с графином воды посередине и бокалами. По стенам, как в картинной галерее, висели фотографии, а также нарисованные художниками небольшие картины с изображенными, по всей видимости, важными для хозяина кабинета событиями из его жизни.

Мне надоело стоять, поэтому я сел за неформальный стол. А поскольку хотелось пить, то налил себе из графина воды в бокал и выпил. В углу тикали массивные напольные часы, за стеклом из стороны в сторону качался маятник. Пока все шло, действительно, так, как мне было заявлено Илларионом Федоровичем. Таинственные силы были на моей стороне и полностью мне способствовали. Случай с охранником показал, что просто так ничего не делается и хоть немного, но некоторые усилия нужно прилагать. Стало быть, если мне что-то требуется, то надо обозначить в голове, сформулировать и получится почти как в сказке. Я начинал чувствовать себя всесильным. Впрочем, все эти несущественные мелочи были слишком ничтожны, как детская шалость.

Я продолжал сидеть в тишине под часовое тиканье, ожидая прихода губернатора. Что я ему скажу? И зачем это затеял? – Задавал себе я вопросы. Какое-то ребячество. Но мне пока нравилось. Никакого стеснения или робости я не чувствовал. В душе была уверенность в себе и интерес к происходящему. Раньше, приходя в кабинет к начальству, я всегда робел, от волнения потели ладони, а если меня начинали ругать, то и вовсе паниковал. Елеонора Владимировна не в счет. Она относилась ко мне почти по-матерински. Но вот при других руководителях, тех людях, которые имели надо мною власть, начиная с классного руководителя и директора в школе, затем моих командиров во время службы в армии, дело обстояло иначе. Сейчас у меня было ощущение, словно за моими плечами стоит некто, кто вселяет в меня уверенность, снабжает меня энергией, следит за тем, чтобы мне никто не навредил, приводит в исполнение мои пожелания.

Пребывая в безделье, только теперь я разглядел между креслом губернатора и напольными часами дверь. Она сливалась со стеной, поэтому была неприметной. Я знал, что у всех больших руководителей при кабинете имеется отдельная комната, предназначенная для отдыха. Часто там находится и персональный туалет. Я подошел к двери, дернул ручку. Дверь оказалась незапертой, но входить в комнату я посчитал пока неудобным, поэтому прикрыл дверь и стал прохаживаться по кабинету, разглядывая фотографии и картины. Походя, мысленно я представил, что губернатор должен воспринимать меня, как исключительно важного человека, причем не только он, но и все, кто присутствует сейчас в этом здании.

Благодаря хорошей шумоизоляции, я не слышал, что происходит за входной дверью и за окнами кабинета. Было тихо, и только паркетный пол слегка поскрипывал от моих шагов.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел тот, ради кого я сюда прибыл.

Предо мной предстал мужчина лет шестидесяти, среднего роста, с проседью в шевелюре, в светло-сером костюме и черных, блестящих от безупречной чистоты, туфлях. Вслед за ним в кабинет проследовал тучный мужчина тех же лет, что и губернатор.

Стараясь оставаться важным, губернатор заметно волновался, и поэтому чересчур поспешно зашагал ко мне, протягивая руку для рукопожатия. От него пахнуло дорогим одеколоном. Мы с губернатором и пришедшим с ним мужчиной пожали друг другу руки, и губернатор жестом пригласил меня присесть за стол для неформального общения.

– Это Петр Алексеевич Краснов, крупный предприниматель, помогает нам, – представил мне мужчину губернатор и, указывая на меня, – а это Олег Сергеевич, весьма уважаемый человек.

Мы друг другу кивнули. Я отодвинул стул и сел, сразу предполагая, что нашей встрече не суждено быть продолжительной. Губернатор присел на соседний стул, полуобернувшись ко мне. Петр Алексеевич не стал присаживаться, а отошел к окну и стал глядеть куда-то на улицу.

– Вы извините меня, Олег Сергеевич, что пришлось подождать, – обратился ко мне губернатор басовитым голосом, – сейчас идет заседание комиссии по ЖКХ. Мне пришлось оставить заседание, когда мне сообщили о вашем визите. Честно признаюсь, не ожидал. Мне очень приятно, что вы решили меня навестить.

Вживаясь в роль, я со скучающим видом проговорил:

– Ничего-ничего, Сергей Сергеевич. Я же понимаю. Важные дела. Тем более, когда речь идет о ЖКХ.

Мне хорошо известно, как люди в большинстве своем относятся к чиновникам. Ко всем, от высших до низших. Ухудшение условий жизни, тотальная бедность, вечные житейские проблемы, решение которых высасывает все силы и нервы, не могли позитивно сказаться на отношении людей к властьимущим. Я тоже, можно так сказать, был из простого народа и прекрасно видел, что вокруг меня происходит. Самого покрутило в водовороте лишений. Поэтому я не отличался от большинства граждан своей страны и испытывал что-то вроде социальной аллергии к этим так называемым народным избранникам и назначенцам сверху. Вот и сейчас, слушая своего собеседника, я с неприязнью смотрел на сидящего передо мной мужчину, благодушно взиравшего на меня.

С самого начала общения меня удивила одна деталь – откуда он знал мои имя и отчество? Я никому в этом здании их не озвучивал. Врядли их в уши губернатору надул попутный ветер. Можно было предположить, что средний мир сконструировал все так, дабы каким-то образом пробудились силы, заставившие по какой-то надобности этих чинуш поднять документы, из которых стали доступны мои данные. И этот кто-то по непонятным причинам в нужный момент передал их губернатору. Все это выглядело сложно. К тому же было неясно, каким образом всем этим людям была внушена важность моего положения. Но из поведения губернатора и сказанного им было явственно видно, что он воспринимает меня именно как непростого гостя.

Через минуту дверь в кабинет снова открылась и вошла секретарша с подносом, на котором дымились три чашки. Подойдя к столу, она выставила перед нами белые хрупкие чашечки с кофе на блюдечках, сахарницу, две прозрачные вазочки с конфетами и печеньем.

– Угощайтесь, Олег Сергеевич, и вы, Петр Алексеевич, – предложил губернатор и, показывая пример, пригубил чашку.

Но Петр Алексеевич не присоединился к столу, а остался стоять у окна. Своим грузным животом он уперся в подоконник, держа руки в карманах брюк, будто невидимо помогал ими поддерживать свое грузное брюхо.

Я взял свою чашку, отпил, оценив хорошее качество крепкого кофе. Итак, моя задумка осуществилась – я решил попить кофе с губернатором Санкт-Петербурга, и я это делаю. Мои возможности действуют, и теперь я могу использовать их в полной мере. Но что мне делать сейчас с этим человеком, который, ожидая продолжения беседы, посматривает на меня, потягивая кофе из чашки. Опередив меня, он первым задал вопрос:

– Я так понимаю, Олег Сергеевич, вы пришли ко мне неспроста?

Я еще не придумал, о чем мне с ним говорить, поэтому, напустив делового вида и задумчивости, какое-то время молчал, степенно продолжая пить преподнесенный мне напиток.

– А может чего покрепче, – предложил хозяин кабинета.

– Нет, спасибо, – ответил я, думая, что это будет сейчас лишним.

Пока я молча пил кофе, а мой собеседник ждал от меня хоть какой-нибудь беседы или прояснения цели моего визита, мне пришла в голову мысль использовать посещение первого лица города для свершения доброго дела.