Неидеальная история

– Очень интересно, – ответил доктор, – И почему же?

– Она попросила меня стать ее Идеальным папой, – объяснил Макс, – И я согласился. И этот социальный статус накладывает на меня определенные обязательства.

– Да неужели? – удивился доктор, – То есть ты, как Идеальный папаша, чтобы обеспечить безопасность своего ребенка, сделаешь все то, о чем я только что сказал, сам?

– Нет, – сказал Макс, – этого я сделать не смогу.

– То-то же, – сказал доктор, – значит все это придется делать мне. И не спорь. Ты же не хуже меня понимаешь, что все это делается для ее же блага…

Как бы не так! Я встала с дивана и на цыпочках подошла к двери. Опустив блестящую ручку, я потянула дверь на себя. Только бы не скрипнула! К счастью, дверь открылась бесшумно. Я выглянула в коридор. Дверь в соседнюю комнату, где сидели Макс и доктор, была приоткрыта. Я не дыша, ступая бесшумно, подошла совсем близко. Макс и доктор сидели в глубине комнаты за столом.

– Да ты не переживай! – сказал доктор, – Это хороший поступок. Тем самым ты защитишь ее. А значит, сделаешь то, что должен.

– Идеальные люди не умеют переживать, – сказал Макс.

– Да-да, конечно, – поспешил согласиться доктор, – Тогда скажем так: не ищи здесь противоречия. Его здесь просто нет. Все очень даже рационально.

Я задержала дыхание и прошмыгнула мимо приоткрытой двери. Сердце бешено колотилось в груди. Я схватила свои туфельки, стоявшие возле ванной, и стремглав бросилась к выходу. Прыгнув с разбегу, я повисла на массивной ручке, тяжелая дверь распахнулась и я оказалась в чернильной темноте ночной улицы. Как была босиком, я со всех ног побежала за угол дома и спряталась в густом аккуратно постриженном кустарнике. Длинный халат зацепился за ветки и мне пришлось немало повозиться, чтобы освободить его. К тому же я сильно исколола пятки.

Не знаю, сколько я так просидела. Сердце постепенно перестало ухать у меня в ушах и я совсем успокоилась. Ночная прохлада проникла за шиворот и я, зябко поеживаясь, закуталась в халат. Макс все не выходил. Входная дверь очень громко захлопнулась за мной и они, конечно же, обнаружили мое отсутствие. И сейчас, наверное, сидят и обсуждают, что же делать дальше. Стоящий неподалеку у дороги фонарь был похож на желтую луну и бабочки и мошки роем кружились вокруг него. А настоящая голубая луна висела прямо над ним и казалась такой холодной…

Наконец я услышала, как хлопнула входная дверь, затем послышались шаги и, показавшись из-за угла, мимо меня прошел Макс. Он пошел вниз по дороге. Я знала, что еще немного и он свернет, направляясь к лесу и растворится в ночной темноте. Я быстро натянула туфельки, подобрала полы халата и побежала вслед за ним.

Когда я догнала Макса, он уже успел свернуть с дороги и шел по ночному полю прямо по направлению к лесу. Если бы не полная луна, я бы точно потеряла его из виду. Услышав мои шаги и прерывистое дыхание, он обернулся и остановился.

– Мы с доктором решили, что тебе лучше остаться у него, – сказал мне Макс.

– Мало ли чего вы решили, – огрызнулась я, – Пошли.

И зашагала впереди Макса.

– В итоге, он оказался прав, – сказал Макс, – Это было бы рационально.

– Что – рационально? – обернулась я, – Чтобы меня полиция забрала? Чтобы меня в приют отдали? Ты этого хочешь?

– В любом случае, это лучше, чем наносить вред своему здоровью, – возразил Макс.

– Ничем это не лучше, – буркнула я, – Я все уже решила. И ничего вы со мной не сделаете.

Дальше мы пошли молча. Я все время цеплялась полами халата за какие-то коряги и один раз даже чуть не растянулась.

– У доктора осталась твоя одежда, – напомнил Макс.

– Завтра сходишь, – не оборачиваясь ответила я, – Высохнет как раз.

***

За моей одеждой к доктору Макс больше не пошел. Он сказал, что это нерационально. Вместо этого он отвел меня к одному из своих товарищей, в каталоге памяти которого содержались знания об изготовлении одежды. Потом они взяли со склада швейную машинку и, пока я сидела в своем ящике с синтетической соломкой, сделали из халата довольно симпатичный комбинезончик. В нем я сперва была похожа на булочника, но очень скоро он весь испачкался и я стала больше походить на фермера.

Макс говорил, что мне следует вернуться домой, к людям. Он сказал, что я – биологическая единица. И этим принципиально отличаюсь от Идеальных людей, которые не знают ни страха, ни голода и не боятся каких-то там вирусов и бактерий. И что в критической ситуации никто из Идеальных людей не сможет мне помочь. И поэтому он просто обязан сделать все для того, чтобы я снова оказалась среди людей.

Это, понятно, его доктор научил. Хотя, честно говоря, я и сама уже смертельно соскучилась по маме с папой. Однако того, как я могла бы к ним вернуться я, вообще, не представляла. Во-первых, как только я о них вспоминала, обида вспыхивала с новой силой и слезы сами наворачивались на глаза. Лучше бы они просто взяли и сказали, что я особенная. Уж как-нибудь придумали, что с этим делать. Вон Дени особенный и ничего, все его любят.

Во-вторых, а как я, вообще, вернусь? Просто приду и скажу: здрасьте, вот она я, нагулялась? И что они будут делать? А если просто разговаривать со мной не станут? Возьмут и на порог не пустят? И что тогда?

Макс в ответ на это говорил, что я слишком все драматизирую. Выдумываю, значит.

Все это время, пока мы с Максом спорили, сидящий неподалеку Идеальный человек пытался подняться с земли. У него ничего не получалось. С ним, вообще творилось что-то неладное. Он то словно засыпал, роняя голову на грудь, то валился набок, то едва приподнявшись, снова грузно шлепался на землю.

– Мой милый друг! – повернулся к нему Макс, – Ваше состояние близко к критическому. Вместе с тем, насколько я могу судить, неисправность ваша легко устранима.

Идеальный человек посмотрел куда-то сквозь Макса стеклянным непонимающим взглядом.

– Я готов вам помочь, – продолжал Макс, – Если вы, конечно, не против. Уровень знаний, содержащийся в моем каталоге памяти вполне это позволяет. К тому же, синтетические кожные покровы на вашей груди повреждены, что уже обеспечивает доступ к нужным узлам. Так что, дело за малым. Итак, вы позволите?

Голова Идеального человека безвольно замоталась из стороны в сторону, что было воспринято Максом как согласие.

– Вот и славно, – сказал Макс, раздвигая висящие у него на груди лохмотья синтетической кожи, – Так, что тут у нас?

Макс просунул пальцы в образовавшиеся на груди Идеального человека щели и принялся ловко орудовать там. Я с любопытством наблюдала за его работой. Вскоре Идеальный человек уже крепко стоял на ногах и, склонив голову, сам наблюдал за проворными действиями Макса.

– Еще немного, – приговаривал Макс, – осталось совсем…

Вдруг Идеальный человек вздрогнул, запрокинул голову назад и всем телом повалился на Макса. Охнув от неожиданности, я увидела, что у него из спины торчит ржавый металлический штырь. Холодея от страха, я медленно повернула голову и увидела их…

Это были большие мальчишки. Они стояли посреди нашей поляны хищной шеренгой и во главе их стоял Белая Смерть. Он неспешно обводил всех вокруг беспощадной улыбкой завоевателя и криво усмехался. В руке у него был тот самый ужасный инструмент.

Белая Смерть что-то крикнул, махнув рукой, и мальчишки разбрелись вокруг, сметая всех на своем пути. Они били Идеальных людей палками и железными трубами, отрывали им руки и головы и все время смеялись и улюлюкали. Им было весело.

А я стояла и, боясь пошевелиться, смотрела на весь этот ужас. Один мальчишка таскал по земле Идеального человека, схватив его за ногу. Голова Идеального человека подпрыгивала на кочках, а руки, скользя по траве, то сходились над головой, то разъезжались в стороны, словно крылья огромной птицы.

Убегающая Радегунда потеряла свою челюсть и какой-то мальчишка тут же подбежал и пнул ее словно футбольный мяч. Челюсть описала дугу и улетела куда-то вдаль среди деревьев, в самую темную чащу. Вряд ли Радегунда сможет теперь ее найти.

Другой мальчишка бегал с каким-то изрыгающим пламя баллоном и поджигал Идеальных людей. Один несчастный, видимо утратив способность двигаться, замер неподвижно, огонь съедал его синтетическую кожу и он становился все больше похож на закопченного металлического робота. А мальчишки, бегали вокруг него, подпрыгивая и корчась от смеха.

Я попятилась назад и спряталась за Макса. Белая Смерть заметил меня, заорал как ненормальный и, тыча в нашу сторону пальцем, ринулся вперед. Лицо его перекосилось злобой, светлые глаза стали совсем бесцветными. Макс беспомощно вытянул руки вперед и Белая Смерть вынужден был остановиться. Он отодвинул Макса и, тяжело дыша, склонился надо мной. Мне стало жутко. Я с мольбой посмотрела на Макса. Макс еле слышно произнес «не надо» и кончиками пальцев дотронулся плеча Белой Смерти. Лицо Белой Смерти стало бешеным от злости и он медленно, очень медленно обернулся в сторону Макса.

И тут я побежала. Задыхаясь от объявшего меня ужаса, обдирая руки и ноги о торчащие сучья, я кинулась прочь. Я бежала не оборачиваясь, бежала, пока не стихли звуки происходящего на поляне и меня не поглотил сумрак лесной чащи.

Я согнулась пополам, пытаясь отдышаться, и стояла так, пока у меня не престало стучать в ушах, а перед глазами не исчезли радужные пятна. Потом я выпрямилась и огляделась по сторонам. Меня окружали черные замшелые деревья, сквозь кроны которых едва пробивались лучи солнечного света. Где-то вдалеке изредка ухала какая-то птица. Я стояла и пыталась сообразить, что же все-таки происходит.

– Зачем они так? – думала я, – Что им сделали Идеальные люди? Ведь они же прекрасно знают, что они им даже ответить не могут. Не то, чтобы защититься, а и слова грубого сказать…

И тут я вспомнила, что мне однажды сказал дедушка. Вообще-то, дедушка постоянно говорил всякую ерунду и глупые шутки, из-за которых на него ворчит мама, но в этот раз…

– Люди – те же самые зверушки, – сказал мне дедушка, когда я как-то спросила у него почему он поругался с почтальоном, – Они сбиваются в стаи, мирно пасутся или охотятся друг на друга, заводят потомство и складывают запасы на зиму. И ровно до этого момента остаются зверушками. Но когда они задумываются о вечности, тогда-то и становятся людьми. Только тогда. Да, и еще когда мечтают. В каждом из нас сидит и зверушка, и человек. И хотя порою настоящие звери ведут себя как люди, бывает все же и наоборот… Запомни это, сокровище мое. Поймешь ты это потом, а пока просто запомни…

Я вздохнула полной грудью и на негнущихся от страха ногах пошла обратно. Вскоре сквозь редеющие деревья я увидела поляну. Постоянно скрываясь за черными стволами, перебегая от одного к другому, я подобралась совсем близко. Я увидела, как Белая Смерть орет на Макса, приблизив свое лицо к нему близко-близко и брызгая слюной. Макс что-то отвечал ему спокойно и неторопливо, отчего Белая смерть бесился еще больше. Потом он зашел Максу за спину и ударил его по ногам. Макс рухнул на колени. Белая Смерть набросился на Макса, прижал его спиной к дереву и стал душить. Макс смотрел куда-то в сторону и взгляд его был печален. Я подумала, что сейчас Макс зависнет, как обычно, Белая Смерть потеряет к нему интерес и все закончится. Мальчишки уйдут, я выйду из леса, тихонько постучу Макса по плечу, он очнется и все станет как прежде. Но ничего это не происходило. Макс как назло не отключался. Белая Смерть продолжал его душить, сопя и извиваясь всем телом. И тут наши с Максом взгляды встретились. Он виновато поднял брови, словно извиняясь, что ничего не может изменить.