Штурм бездны: Океан. Цикл «Охотник»

Но химические светильники были развешаны так, что их свет бил в глаза, и за ними, на балках и рельсах, ничего было не разглядеть. Я хотел было ответить, но тут Ахмед подкатил трап. Неизвестно, знает он русский или нет, лучше было не рисковать и не выдавать своих планов, даже с риском оставить Чернуху в неведении. Она сориентируется, если что, в этом уверенность была полной.

Чернуха забралась на горбатую спину батиплана первой, я следом за ней. Ахмед остался внизу. Такое его решение еще более укрепило меня в мысли, что мы под прицелом снайпера. Люк наверху, мы наверху, Ахмеду там делать нечего, и нет ничего странного в том, что он не стал подниматься. На самом же деле таким образом он точно не попадал под огонь.

Люк шлюза не был покрыт эластичным слоем, как и рамка вокруг него, выполненная в виде кольца, шириной примерно в две ладони. И то, и другое отливало стальным блеском, оно точно не было выполнено из реликта. Чуть в стороне от гнезда, к которому следовало приложить ключ, я заметил чуть более темное пятно и понял, что именно в этом месте пираты пытались вскрыть шлюз.

Честно говоря, увиденное меня озадачило. Каким образом обычная сталь смогла противостоять жару плазменного резака? Это было решительно невозможно. Но тут меня осенило. Я понял, что конструкторы «Хокудо» покрыли реликт сначала сплошным слоем стальной обшивки, скорее всего, не очень толстым, а уже поверх металла нанесли в нужных местах эластичную оболочку. Сталь вплотную прилегала к реликту, поэтому ее невозможно было прогреть резаком – вся энергия передавалась реликту и уходила на квантовый уровень. Взорвать, судя по всему, тоже ее было невозможно, так как кинетическая энергия, приложенная к стали, поглощалась таким же образом.

Это означало, что Вершинский нам соврал. Никак не могла его кровь случайно попасть на реликтовую обшивку. Похоже, конструкторы «Хокудо» именно этого стремились избежать – сделать невозможным случайный контакт человеческой крови с реликтом. Наверняка, они знали, что допускать этого нельзя. Судя по поведению Ксюши, да и по своим состояниям, я знал, почему именно этого лучше не допускать. Если когда-то реликта было так много, что из него броню батипланов делали, то сколько же бойцов можно было им накачать и превратить в таких, какая теперь Ксюша? Армию!

«Не против них ли, случайно, конструировались машины с такой броней?» – подумал я, ощущая, как спина холодеет от страха.

Я поделился соображениями с Чернухой.

– Не факт, что Хай врал, – задумчивым тоном произнесла она. – Для него в этом нет никакого смысла. Если бы он хотел нам впарить идею, что узнал о взаимодействии реликта с кровью случайно, он мог придумать любую историю, и мы бы ее съели ввиду отсутствия альтернативы. Кажется, дело в другом.

– В чем? – осторожно спросил я.

– Батипланы разных конструкций. Поначалу слой реликта ничем не защищали, но когда узнали, что происходит, если он в кровь попадет, стали защищать. «Жирная жаба» старой конструкции, реликтом наружу. А «Толстозадый» более поздней постройки, уже со стальной покрышкой.

Версия была жизнеспособной, и я успокоился.

– Эй, Ахмед! – позвал я. – Поднимись сюда, пожалуйста!

– Зачем? – донеслось снизу.

– У меня тут подозрение, что кто-то обшивку резаком испортил. Поднимись, будь любезен.

Воцарилась тишина, которая говорила мне больше, чем любые слова. Я незаметно извлек ключ-карту из кармана, и запустил в левую штанину. Никто бы в жизни не понял, что происходит, потому что ключа у меня в руках не было. Но в это время карта скользнула у меня вдоль ноги, я незаметно подтянул штанину, а когда карта вывалилась на стыке штанины с ботинком, я наступил на нее, скрыв под подошвой.

– Готовься прыгать в люк, – напомнил я Чернухе.

Дальше мне оставалось лишь коротким движением ступни сдвинуть карту, совместив ее с гнездом замка. Но я не спешил, мне нужно было до этого сделать нечто важное. Я выхватил из-за пояса БМФ-400, поставил его на автоматический огонь и, без прицела, саданул вертикально вверх двумя довольно длинными очередями. Чернуха, умница, тут же оперла пулемет прикладом в обшивку, и начала молотить вверх из всех четырех стволов. Сверху на нас посыпались чешуйки ржавчины, мелкий сор и куски полимера от перебитых осветительных трубок.

– Осторожно! – выкрикнула Чернуха.

Я пригляделся, и увидел сначала падающую на нас снайперскую винтовку, а затем тело ее хозяина, тут же ногой сдвинул ключ к гнезду, и шлюз начал быстро открываться. Чернуха отбросила опустевший пулемет и нырнула вниз, я пинком скинул ей ключ, и прыгнул следом, шлепнув по кнопке запирания шлюза. Лишь после этого завизжали в воздухе злые рикошеты – это другие снайперы открыли огонь, сообразив, что люк открыт. Им с их точек нужный момент сложно было определить, и они отреагировали, только когда Чернуха скрылась из вида, а через миг и я.

Люк закрылся, мы не удержались, и рассмеялись. Нам обоим было понятно, что таким образом из нас выплескивается нервное напряжение прошедшего часа, но остановиться не могли. Так мы минуты три хохотали, лишь потом успокоились, когда унялся в крови шторм адреналина и эндорфина.

Мы были в безопасности. Не существовало в мире сил, способных проникнуть сквозь реликтовую броню, и это чувство полной, всепоглощающей безопасности, вызвало неконтролируемую эйфорию, какой я до этого ни разу не чувствовал.

– Выкрутились! – произнесла Чернуха почти спокойным голосом. – С пальбой вверх ты классно придумал.

– Что дальше?

– Надо выйти на связь с пиратами. Попросить открыть аппарель. Пойдем в рубку.

Мы открыли нижний люк и едва не вывались в коридор. Такое вертикальное расположение шлюза показалось мне жутко неудобным.

– Дурь какая, – поделился я с Чернухой. – Еще и вода будет течь, всю ведь насосы точно не выкачают.

– Это объяснимо. «Толстозадый» не является батипланом в прямом смысле слова. На верфях «Хокудо» строили его как автоматический подводный аппарат, а потом переоборудовали. Но он же реликтом покрыт, его с наружи не поменяешь, и люк в другом месте не прорубишь.

– Это странно. Если спецы «Хокудо» построили конструкцию, значит, они умели разжижать реликт. Могли бы и люк сделать сбоку, когда переоборудовали.

– Я думаю, не спецы «Хокудо» его переоборудовали, – ответила Чернуха.

Это заставило меня еще больше призадуматься. Коридор был очень тесным даже для нас, а как тут взрослые мужики перемещались, вообще трудно было представить. Рубка тоже была крошечной, чуть больше кабины гравилета, в ней размещались два полноценных кресла с гидравлической подвеской, для пилотов, и еще сбоку у пульта имелось выдвижное креслице.

Чернуха уселась в кресло первого пилота и включила радиосвязь, а я притулился рядом, в кресле второго пилота. Честно говоря, после кабины нормального батиплана тут было вообще не ахти. Тесно и неудобно. Заметно было, что органы управления втюхивали сюда, как кашалота в акулью задницу. По краям приборной панели видны были местами потеки пластика от работы резака. Да, переоборудовали батиплан яно не на верфях «Хокудо».

Чернуха настроила передатчик на волну наших гарнитур, так как там нас точно слушали, а я произнес в эфир по-английски:

– Здесь Долговязый, база «Керчь». Вызываю транспортник «Амбер».

– И чего ты хочешь? – раздался незнакомый голос по-русски.

– Ну, чтобы вы аппарель открыли и выкатили нас к воде.

– Может еще кофе принести? У нас хороший, турецкий.

– Не сомневаюсь, но мы завтракали, – ответил я.

– Это вы правильно сделали, потому что в следующий раз пожрете не скоро. Заперлись? Ну, молодцы. Вот и сидите там, как крысы в бочке.

– До подхода ракетных кораблей? – уточнил я.

– Ага, помечтай. Мы сейчас дадим полный ход, и к вечеру затеряемся в турецких бухтах, поглядим, как вы нас там найдете.

– У нас грвилет, – напомнил я.

– Да и хрен бы с ним. Даже если у него хватит водорода до Турции, там мы его быстренько срежем с наземных зенитных систем. Проголодаетесь, вылезете. А большего нам не надо.

На самом деле это было правдой. Я глянул на Чернуху.

– Ну, и что дальше?

– Ну, не хотят открывать, и не надо. Я же не о нашем удобстве заботилась, а об их безопасности.

– В смысле? – не сообразил я.

– В самом прямом, – ответила Чернуха, и начала щелкать тумблерами запуска систем подводного корабля.

– Ремень пристегни, – попросила она, защелкивая на животе инерционную пряжку.

До меня начало доходить, и я поспешил пристегнуться.

– Перегрузка на старте будет сильная, – предупредила Чернуха.