Над облаками дождей не бывает

Над облаками дождей не бывает
Дмитрий Валентинович Янковский

R.E.L.I.C.T. #2
Первооткрыватели реликта, как они того и ожидали, без суда и следствия оказались в тюрьме. Никакая власть, особенно власть в США, не даст владеть отдельным людям источником безграничной мощи, энергии, и неуязвимой брони. Но все же реликт, пока первооткрыватели им владели, сыграл им добрую службу, привлек к ним могущественного союзника в лице господина Хокудо.

Устроив узникам побег из тюрьмы, господин Хокудо заключает с ними соглашение о совместном использовании реликта, после чего, вооружившись неуязвимым для любых ВВС и ПВО левитирующим дирижаблем с броней из магического реликта, объявляет войну не только США, но и всем государствам, которые не признают его право на монопольное использование реликта. Так начинается первое столкновение магов-настройщиков, в лице Олега Шерстюка, состоящего на службе Хокудо, со всем немагическим человечеством.

И у них есть все шансы в одиночку выиграть эту войну, потому что они небожители, а над облаками, как известно, дождей не бывает.

Дмитрий Янковский

Над облаками дождей не бывает

Глава 1

В которой Рихард Шнайдер принимает руку помощи, совершает дерзкий побег из под стражи, и во плоти возносится на небеса.

В тюремном коридоре царил полумрак. Три светодиодных лампы под мутными плафонами высвечивали пятна на полу, оставляя по краям глухие тени. Рихард Шнайдер в оранжевой робе, грохоча цепями на ногах и руках, двигался вдоль стены в сопровождении охранника, вооруженного лишь резиновой палкой. Цепи мешали, позволяя Шнайдеру делать лишь коротенькие шажки.

– Стоять! – приказал хмурый охранник, когда Шнайдер достиг решетки, левее которой на стене желтой краской была написана цифра «22».

Шнайдер послушно остановился. Пять дней, прошедших после ареста, измотали его. Переезды из одной тюрьмы в другую, отсутствие суда, адвоката и каких-либо перспектив выйти на волю. Поначалу хотелось сопротивляться, но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось воли к активным действиям. И вот, судьба предлагает ему шанс. Призрачный. Скорее всего, последний. Можно ли им пренебречь, даже под угрозой смерти?

Хмурый охранник открыл электрический замок на решетке, сдвинул ее в сторону и грубо впихнул Шнайдера в одиночную камеру, лишь внутри освободив его от цепей.

– Злые вы, – пробурчал Шнайдер. – Нахрен вязать ни в чем невиновного человека, когда из вашей шараги и так не сбежишь?

– Молчать! – охранник красноречиво положил ладонь на рукоять резиной дубинки, висящей на поясе. – Мне разрешили, при надобности, из тебя все дерьмо вышибить. А у нас работа скучная, затей мало.

– Чего же ты паришься? – Шнайдер усмехнулся. – Не надо себе отказывать в удовольствии.

– Ты мазохист, что ли? – с некоторым недоумением поинтересовался охранник, снимая дубинку с пояса. – Или пидор? Неделю в тюрьме, а уже пристрастился?

– Если бы я был пидором, – резонно заметил Шнайдер, – я б твою маму не вертел во всех позах, а занялся бы твоим папой.

– Ах ты тварь! – Охранник замахнулся дубинкой.

Конечно, получать по хребту Шнайдеру совсем не хотелось, но еще меньше ему хотелось провести остаток дней в тюрьме, без суда и следствия, как какому-то долбанному графу Монте-Кристо. Особенно с тем учетом, что у графа на острове хранились лишь сраные сокровища, тогда как Шнайдер обладал источником вообще ничем не ограниченного богатства и власти. Но была неувязочка. Источник находился одном месте, надежно укрытый, к счастью, а сам Шнайдер в тюрьме, тоже надежно укрытый, но уже к сожалению. Конечно, с самого начала было ясно, что попытка открытого внедрения реликта на рынок добром не кончится, но чтобы до такого дошло в свободной стране, он не предполагал. Как-то привык он думать о ценности патентного права, о свободе предпринимательства. Но все это оказалось чушью, как только дело дошло до интересов национальной безопасности США.

Дубинка просвистела по воздуху, но Шнайдер оказался резвее тучного охранника, а потому первым нанес удар, попав здоровяку кулаком в лучезапястный сустав. Дубинка вылетела из руки, с глухим стуком ударившись в шершавую стену. На нары посыпалась штукатурка.

– Гад… – Здоровяк зашипел от боли.

Он уже готов был позвать подмогу, но Шнайдер чуть присел, и снизу, сжатыми пальцами, как копьем, ударил охранника точно в кадык. Здоровяк коротко хрюкнул, побагровел, выкатил глаза и попятился. Он бы, таким макаром, неизбежно оказался за пределами камеры, но ему не дали. Раздался треск мощного электрического разряда, и охранник снопом рухнул на пол, хлюпая глоткой, и пуская изо рта кровавую пену.

Как только тело охранника сползло на бетон, в проеме решетки Шнайдер разглядел невысокого человека, облаченного в черный костюм ниндзя. Лицо незнакомца было закрыто черной повязкой, но, не смотря на явный диссонанс с окружающей обстановкой, Шнайдер не выказал ни малейшего удивления. К чему-то подобному он был готов сразу, как только осознал текст записки, полученной утром вместе с чистым бельем из прачечной. Именно из этой записки с инструкциями он узнал о призрачном шансе и о том, какие действия следует предпринять, когда его заведут в камеру. В записке шла речь о помощи, предложенной господином Таидо Хокудо. Так что не было ничего удивительного в тяготении владельца международной корпорации к обычаям предков. Пусть своих боевиков одевает хоть в ниндзя, хоть в облачения горных монахов-воинов, лишь бы им удалось устроить Шнайдеру обещанный побег.

Конечно, отказываться от помощи Шнайдер не стал. Страх был, но страх оказаться пойманным, избитым, даже казненным без суда, не шел ни в какое сравнение с ужасом возможного пожизненного заключения. Альтернативой могла стать только выдача секретов реликта агентам АНБ, но это было хуже смерти, хуже побоев и возможных увечий. Они с Кроссманом с самого начала решили, что лучше умрут, чем откажутся от подаренного судьбой шанса безбедно прожить остаток жизни. Несметные богатства и неограниченная власть не даются даром. Источник реликта им обоим достался даром, а вот за власть и богатство еще придется побороться какое-то время. Ради такого приза не жалко потерпеть.

– Уходим? – спросил Рихард у японца.

– Нет, мистер Шнайдер! – остановил его «ниндзя», демонстрируя заметный японский акцент. – Я скажу, когда можно.

Он шагнул в камеру. За ним, как тень, проскользнул еще один, одетый так же, но с автоматической винтовкой в руках.

– Когда можно будет идти, держитесь все время за спинами наших людей, – проинструктировал японец. – У нас есть сведения, что вас приказано лучше убить, чем выпустить. Могут работать снайперы.

Снаружи раздался шум. Шнайдер быстро сообразил, что люди Хокудо открыли камеры на втором этаже, и теперь толпа озлобленных заключенных, большая часть из которых арабы, заполонила все пространство, и ринулась вниз по гремящим металлическим трапам. Грохнули ружейные выстрелы, раздался рев разъяренной толпы, и выкрики «Аллах акбар». Люди в оранжевых робах мелькали в проеме открытой решетки, но, заметив двух боевиков в черном, заключенные предпочитали без остановки мчаться дальше, спасать собственные шкуры, или идти на помощь товарищам.

– Вперед! – приказал японец.

Шнайдер перескочил через металлический порог камеры. Снаружи ждали еще двое в черном, тоже с винтовками. Они выстроились ромбом, в центре которого оказался Шнайдер, и, закрыв его собственными телами, повели прочь от лестниц. Стало ясно, что его собираются вывести не тем же путем, каким ринулись арестанты. Время от времени, в тенях за колоннами, в бетонных нишах и в опустевших камерах, можно было заметить боевиков Хокудо, вооруженных штурмовыми автоматами с глушителями. Шнайдер насчитал их не меньше десятка. Похоже, непонятно как попав на территорию тюрьмы, они предварительно зачистили от охраны весь второй этаж.

Зато снаружи, в тюремном дворе и на первом этаже кипели нешуточные страсти. Взвыла серена, по стенам, разрубая темноту ночи, заметались лучи прожекторов, слышались гулкие ружейные выстрелы, хлопки пистолетов и треск автоматных очередей. В узких зарешеченных окнах мелькали вспышки. Но гул толпы, разливающийся по коридорам и по двору, говорил, что, не смотря на потери, заключенные не намерены отступать. Арабов, большинство которых были задержаны за причастность к терроризму, не пугала смерть. Они, оскалившись и выкрикивая имя своего бога, шли прямиком на плюющиеся свинцом стволы, живой рекой сметая ряды охраны. Остановила арестантов только тюремная стена, и тут началась настоящая бойня. По заключенным, вырвавшимся во двор, били с четырех вышек короткими прицельными очередями, каждая пуля, разогнанная почти до тысячи метров в секунду, прошивала не одно тело, а сразу два или три, чиня в рядах арестантов разорение. Раскаленные гильзы, сверкая в лучах прожекторов, потоками сыпались вниз с пулеметных вышек. Вот только никто не отхлынул назад под огнем. Исчерпав боезапас, стрелки на вышках вынуждены были превратиться в безучастных свидетелей происходящего. А толпа, уже не встречая отпора, принялась валить решетчатые электрические мачты, чтобы по ним подняться на гребень стены.

Но Шнайдера не повели вниз. Напротив, добравшись до лестницы, ведущей на крышу, японцы помогли ему взобраться по ней. Часть боевиков Хокудо вслед за Шнайдером поднялась на крышу, но часть вынуждена была открыть огонь по отряду охраны, вырвавшемуся из верхнего караульного помещения. Шарахнул взрыв гранаты, затем раздались еще несколько очередей.

«Денег на обучение бойцов Хокудо не пожалел» – отметил про себя Шнайдер.

Оказавшись на крыше, боевики, для уверенности, точным огнем заставили залечь стрелков на вышках, хотя те, на взгляд Шнайдера, уже опасности не представляли. Возможно, японцы не хотели лишних свидетелей, чтобы их показания потом не вывели на Хокудо. Действовали они хладнокровно и слаженно, обмениваясь лишь негромкими фразами по-японски.

«Мало в них человеческого», – с содроганием подумал Шнайдер.

Он вдруг в полной мере осознал, что теперь ему придется иметь дело с начальником этих бойцов. Вряд ли в самом господине Хокудо больше человеческого, чем в его верных псах. Но выбирать не приходилось. Надо вырваться, а там уже можно что-то придумать. Еще немаловажной для Шнайдера была судьба Томаса Кроссмана. Если его тоже взяли, и раскололи, то всей затее конец. Стоит властям узнать, что реликт не синтезировали, а добывали из таинственного, непонятно как возникшего, источника, они найдут способ до него добраться и объявить национальным достоянием. Тогда весь мир окажется на коленях перед Штатами, тут уж и к гадалке ходить не надо. Но Шнайдера больше волновала не судьба мира, а что он сам останется без выданных судьбой привилегий, не сумев их реализовать.

Вертолета на крыше не было. То ли он улетел, то ли «ниндзя» попали в тюрьму не по воздуху. Впрочем, если бы над тюрьмой завис вертолет, это бы не осталось незамеченным для охраны, и тревогу подняли бы значительно раньше. Но зачем тогда надо было пленника поднимать наверх? Впрочем, Шнайдеру не долго пришлось теряться в догадках. Всего через несколько секунд он увидел, как один из японцев отстегнул от петли в массивном бетонном кубе тонкий тросик, убегавший в затянутое тучами ночное небо. Но ни свиста вертолетной турбины, ни каких-то других звуков слух так и не уловил.

«Аэростат!» – мелькнула в голове Шнайдера почти безумная мысль.

– Вам придется надеть кислородный аппарат, – один из японцев протянул Шнайдеру силиконовую маску соединенную с небольшим баллоном гофрированным шлангом.

Другой «ниндзя» обернул вокруг талии Шнайдера крепкий пояс с пристяжным карабином.

– Ничего не бойтесь, ничего не делайте, – велел японец. – Лебедка вас сама поднимет по программе декомпрессии.

– Это какая же там высота, что нужна декомпрессия? – удивился Шнайдер.

– Не волнуйтесь, чуть больше пяти километров.

– А ниже нельзя было зависнуть?

– Был бы слышен шум моторов системы стабилизации. Все, давайте!

Он пристегнул тросик к поясу, помог надеть маску, после чего что-то сказал по-японски в крошечный микрофон гарнитуры. Трос натянулся, и увлек Шнайдера в зияющее темнотой небо.

«Срань господня!» – подумал он, боясь посмотреть вниз.

Вскоре его окутала настолько плотная темнота, что захотелось закрыть глаза. Сердце колотилось, едва не выпрыгивая из груди, по всему телу пробегала неприятная дрожь. Через несколько минут сверху послышался гул работающих двигателей. Шнайдер открыл глаза, посмотрел вверх, но ничего не увидел, кроме алмазной россыпи звезд по черному бархату неба. Внизу, особенно вблизи городов, никогда не увидишь ни таких ярких звезд, ни столь черного неба. Млечный Путь полыхал сияющей полосой, расчерчивающей небесный свод от края до края.