Операция «Караван». Цикл «Охотник»

Я это понимал прекрасно, поэтому подобрал валявшийся на дне резак и продолжил работу. У меня не было иллюзий по поводу победы Алекса в этой схватке, поэтому надо было как можно скорее освободить привод и подняться на нем в воздух, бросив сам гравилет и притаившуюся под его брюхом бомбу.

Примерно через минуту мне это удалось. Я освободил ажурную сферу от последнего кронштейна, пристегнул один конец троса карабином к поясу, а другой к скобе привода.

Справившись с этой несложной задачей, я отправил Алексу сообщение. Напарник не ответил, но, судя по меткам на мониторе локатора, у него на это банально не было времени.

После потери одного из бойцов, оставшаяся четверка скоростных торпед предприняла обходной маневр. Две обошли Алекса с одной стороны, две с другой. Но стоило им чуть приблизиться к боевому пловцу на дистанцию более или менее эффективного взрыва, как карабин показал себя с самой лучшей стороны.

На малых дистанциях, из-за большой скорости гарпуна, торпеды не успевали уворачиваться от снарядов. В результате Алекс метким попаданием сразил очередного биотеха, а остальные вынуждены были разорвать дистанцию и ждать, когда у стрелка закончится боезапас.

Нас это полностью устраивало, поскольку давало таймаут. Как только Алекс в этом убедился, я получил от него сообщение: «Готовься, иду».

Я, в общем-то, был готов. Мне надо было только вернуть зацепившийся за переборку каркас со снаряжением. Но я не успел. Одна из СГТ-20, не имея возможности поразить боевого пловца, устремилась к другой, более доступной цели. К нашему гравилету, продолжавшему медленно тонуть среди бушующих волн.

Меня спасло только то, что торпеда решила перестраховаться, не переть напролом, а сделать круг для уточнения возможных опасностей. И этот маневр стал для нее роковым, поскольку, неожиданно для себя, она нарвалась на устроенное против «Стрелки» бомбовое заграждение.

А вот меня это без всякого преувеличения спасло, поскольку торпеда рванула чуть дальше, чем собиралась.

Но все равно мне пришлось не сладко. Взрыв произошел на совсем небольшой глубине, в небо взлетел столб воды, а по нашей многострадальной машине ощутимо долбануло ударной волной. Потеряв баланс, наполненный водой гравилет сильно завалился на нос и начал тонуть.

Ящики с оружием и снаряжением заскользили по полу и образовали бесформенную груду у переборки между отсеком и кабиной. Меня самого чуть не придавило, а когда я попытался высвободить свой застрявший боевой каркас, понял, что теперь на это уйдет непозволительно много времени.

Тут через проем выбитого люка протиснулся Алекс.

– Брось! Надо мотать отсюда! – выкрикнул он, перекрывая рев шторма.

Он был прав, хотя дальнейшее выполнение нашего плана не в малой степени зависело от той маневренности, которую давал боевой каркас с водометами и от количества имевшихся при нас боеприпасов. А без каркаса много с собой не возьмешь.

Но Алекс и тут не сплоховал. Пока я возился со вторым тросом, чтобы пристегнуть к сфере привода напарника, он до отказа загрузил свой каркас, да еще приторочил к нему второй карабин.

– Готов? – спросил я, наконец, прицепив его пояс к приводу.

– Да!

Я потянул остатки управляющей штанги и чуть повернул главную сферу относительно ажурного кожуха, добавив тем самым подъемной силы. Конструкция устремилась вверх, мы с Алексом вытолкнули ее наружу и зависли в полуметре над волнами.

– Выше, дьявол тебя возьми! – прохрипел напарник.

Я еще сместил штангу. Вот только точности движений в висячем положении у меня не было никакой, да и привод был рассчитан на подъем многотонной машины, а не двух человек. Мы для него были не тяжелее пушинок, так что рванул он нас вверх так, что из меня чуть внутренности не вывалились.

Лишь через несколько секунд подъем остановился.

– Ни хрена себе! – помотал головой Алекс.

Мы зависли в густой пелене туч, и кроме них ровным счетом ничего не было видно. Было очень прохладно, а уши наглухо заложило от резкой перемены давления. Аж в голове трещало. Глянув на показания навигатора я сообщил напарнику:

– Две тысячи сто метров.

– Главное ничего пока больше не трогай, – ответил он. – Сколько на твой взгляд гравилет продержится на плаву?

– Может минут пять еще, – прикинул я. – Хотя с учетом тангажа на нос, может и меньше.

– Только бы твари его за это время не торпедировали, – нахмурился Алекс. – А то, если повредят бомбу, мы тут с тобой обхохочемся.

– При близком взрыве компрессионный взрыватель тоже сработает.

– Будем надеяться.

Локатор, интегрированный в гидрокостюм, с высоты двух километров не мог отслеживать перемещения торпед, но я и без этих показаний прекрасно знал, что происходит под поверхностью океана. Все торпеды подтягивались к тонущему гравилету. И это полностью соответствовало нашему плану.

– Может чуть выше подняться? – поежился я. – Нам же дышать не обязательно, так что высота в разумных пределах не повредит…

– В задницу! – помотал головой Алекс. – Чуть не так тронешь штангу, подлетим километров на десять и лопнем, как лягушки.

Мне стало все равно. Не любил я такие моменты, когда ровным счетом ничего нельзя сделать. Болтаешься тюфяком… Но не успел я всерьез загрузиться по этому поводу, как под ногами за толстой пеленой туч полыхнуло коротким ярким маревом. Как удар молнии. Через миг тучи под нами дрогнули, а еще через пару секунд через нас прошел фронт ударной волны.

Первое, что я сделал, придя в сознание, сверил показания часов и навигационных координат. Похоже, удача решила продолжить одаривать нас своей лучезарной улыбкой. Мы оба были живы, что уже весьма не дурно, мы не потеряли и не набрали в высоте, да к тому же ветер довольно бодро гнал нас прямиком на притаившуюся в глубине ракетную платформу. Не плохой набор счастливо сложившихся обстоятельств.

– Хорошо шарахнуло, – поморщился Алекс, приложив ладонь в мокрой перчатке ко лбу. – Каково же там биотехам?

Вопрос я посчитал риторическим. Понятно, что взрыв такой мощи вызвал детонацию всех торпед и мин в радиусе как минимум пяти километров. Чего мы, собственно, и добивались.

Иначе бы нам, без боевого подводного корабля, никогда не добраться до цели. А так можно попробовать.

О том, как возвращаться на берег, если вдруг выполним задачу и если хоть один из нас уцелеет при этом, я старался не думать. Взял и отогнал эти мысли усилием воли. Какой с них толк? Гравилет утонул и взорвался, а другого транспорта нет. И связи с базой тоже нет.

Интегрированные в гидрокостюмы коммуникаторы не были рассчитаны на столь большую дальность. И сотовая связь в океане бессильна. Ни одна коммуникационная компания не решится ставить вышки так близко к берегу. Да и для кого?

На гравилете была мощная рация, с которой можно подать сигнал тревоги, но теперь от нее мало что осталось.

Меня порадовало, что и Алекс не стал задавать вопросов по поводу возвращения.

– Надо нырять, – сказал он вместо этого. – А то скоро твари сползутся.

Я очень аккуратно сдвинул управляющий стержень антигравитационного привода и мы заскользили вниз.

Не смотря на мои старания, вода приняла нас жестко. Не до такой степени, чтобы потерять сознание, но приятного мало.

Сначала я хотел спешно отстегивать карабины тросов, иначе увесистая ажурная сфера могла утянуть нас на дно раньше, чем мы рассчитывали. Оставшись без привода, мы получили бы желанную автономность, избавились бы от груза. Но зато наши шансы на возвращение значительно сократились бы. Потому что к тому времени, как мы разделаемся с ракетной платформой, сюда подтянется столько торпед, что пребывание в воде станет абсолютно несовместимо с жизнью.

Вообще-то этим можно было бы пренебречь и устремиться вперед, но с перемещением под водой тоже возникли определенные сложности. Я потерял каркас, а вместе с ним водометы и стабилизаторы подводного скольжения.

Это было не малой проблемой, хоть мы и погрузились в воду значительно ближе к «Регине», чем ожидали, поскольку пока болтались в небе на тросах, нас снесло штормовым ветром в нужную сторону.

Был бы у меня мой каркас, мы могли бы некоторое время просто скользить в воде под наклоном, еще более приближаясь к намеченной цели, а потом выбрать оставшееся расстояние на водометах. Но теперь я бы стал Алексу только обузой, значительно проигрывая ему в скорости и маневренности.

Мы погрузились метров на тридцать, давление глубины мощно сдавило грудную клетку, и я ощутил необходимость заполнить легкие водой. Очень неприятная процедура. Даже проделав ее много раз все равно до одури сложно сделать решительный вдох под водой. Но я его сделал.

В глазах на пару секунд помутилось, по телу пробежали непроизвольные судороги, но вскоре все успокоилось. Теперь кислород будет поступать в кровь еще и через альвеолы, что хорошо, ибо грибок не всегда отдавал его необходимое количество на повышенных нагрузках.