Эльфиния. Заговорённые холмы

Он заговорщически подмигнул Крыловой, и Язва растерянно нахмурила лоб: лишний раз доказать своё превосходство не вышло. За это я искренне улыбнулся Славику. Может, он не такой плохой, как я о нём думаю? Ну, увлёкся спасением Брианы, подставил меня с девчонками, чуть не погубил. М-дя, у всех нас свои недостатки.

На первый урок мы сильно опоздали, но Славик умудрился даже этот вопрос с математичкой уладить, за что ему не один, а целых два пряника полагается. Жаль, присутствие Язвы помешало выспросить, что же такого совершил наш скромный школьный информатик.

Зато на сегодняшнем занятии я ловил на себе задумчивые взгляды Язвы, и это бесило Эльку.

– Почему она к тебе привязалась? – Тихонова накинулась с расспросами на первой же перемене.

– Влюбилась. Физик уже не кумир умных девочек, – я попробовал отшутиться. Но Элька не отставала, и пришлось пересказать утренние события.

– Эта не отвяжется, – предупредила она в конце рассказа, – будь осторожен, когда чудишь.

Я и сам понимал. Роль школьной ведьмы и по совместительству доморощенной нечистой силы принадлежала Тихоновой. Испарись Элька на уроке или превратись в дикобраза со щупальцами и павлиньим хвостом, подозреваю, никто бы не удивился сверх меры. У Тихоновой даже прозвище – Радиоактивная, что с неё возьмёшь? Моя кудрявая подруга всячески подпитывала слухи о себе, держала марку, «обновляла имидж», периодически сталкиваясь с кем-то в классе или в параллели.

До появления такой яркой одноклассницы я слыл «парнем без причуд», «зубрилкой» и «ботаном». А теперь всё сильней замечал перемену отношения ко мне одноклассников и сам менялся. Но чтобы прилюдно чудить… Ни-ни. Меня же мама с бабушкой съедят!

Я думал об этом ровно до четвёртого урока. Я честно не желал ни во что впутываться. А началось всё на двенадцатой минуте занятия, когда Стёпка Дохлый Фунтик с замогильными интонациями цитировал перед Елизаветой Арсеньевной, нашей учительницей литературы, стихотворение Заболоцкого – что-то про смерть и дерево.

Как раз тогда запертая с момента каменного века дверь стенного шкафа шумно распахнулась, подняв облако пыли и паутины.

Вначале из недр древней свалки с грохотом вывалилось пустое ведро, а следом за ним, заставив онеметь всех присутствующих, выбралась Ли-дви-ра при полном параде: в шубе, украшенной веткой живого вьюна, с мечом наголо, в сапогах с клинками на носах…

– Ты!

Я вжался в парту, ибо лесная направилась ко мне. Мамочка вернее, Валентинушка – мой ручной демон, спасай!

Потрясённая учительница полузадушенной рыбой беззвучно открывала и закрывала рот. Не растерявшийся Фунтик вынул из кармана мобильный телефон и бессовестно фоткал, как лесная выдернула меня из-за парты и поставила рядом с собой. Остальные безмолвствовали.

– Ты был там! След вёл к тебе, – рычала Ли-дви-ра, и на красивом лице отчётливо проступали кошачьи черты. – И к тебе!

Разведчица махнула мечом в сторону Язвы.

– Пойдёте к князю на допрос!

Только тогда учительница отмёрзла от стола.

– Кто вы такая? Почему с холодным оружием? Как охрана…

Ли-дви-ра искривила уголки рта, косо глянула на Елизавету Арсеньевну, и изо рта у той посыпалась клюква. Учительница плевалась, открывала рот, и алые шарики один за другим падали на стол, раскатывались в разные стороны, стукались об пол. Сок от раздавленных ягод стекал по подбородку женщины и капал на белую блузку, точно кровь.

– Знаешь, что тебе Валентин сделает, если Женьку обидишь? – вскочила из-за стола Элька. – И я кое-что умею!

Ли-дви-ре было плевать на её гнев. Она направилась к шкафу, я как привязанный пошел следом. И Светка тоже. Вот ведь угораздило! Я даже Вику Шелег согласен взять в компаньоны, только не Светку Крылову!

Ли-дви-ра исчезла в шкафу, для всех просочившись сквозь стену. За ней я вывалился в завьюженный проулок. «Язва же не умеет ходить быстрым путём», – подумал я за миг до того, как Светка оступилась и повалила меня в снег. Я-то хоть в рубашке и свитере, а моя надоедливая одноклассница в тонком платьице с коротким рукавом.

– Шевелись! – Ли-дви-ра неприятно ткнула меня ножнами в бок.

Светка, надо отдать ей должное, в истерику не впала, сползла с меня, поднялась и разразилась долгой триадой про права человека и законы о защите детей. Родители адвокаты и дядя прокурор не прошли даром.

Лесная не реагировала на неё, отступила на шаг в сторону и заплясала в колдовском танце. Лезвие меча то вчерчивало знаки на не тронутом следом снегу, то порхало в воздухе, и тогда с его острия стекал разноцветный огонь.

Я же соображал, что теперь будет в классе, как врать учителям и одноклассникам. И как вообще выпутываться? Нет, об этом после, если безумная лесная и её горилла-князь живьём отпустят.

Однако, холодно. Интересно, Язва мороз чувствует, или её возмущение греет? Главное доказать правоту?

– А ещё есть конвенция ООН… – Крылова старалась постоянно быть лицом к похитительнице, и я начал переживать, как бы у Язвы не закружилась голова.

Мобильник, естественно, в присутствии лесной отключился. Бежать было некуда. Слева сплошная коричневая стена двухэтажки. Справа закрытые деревянными ставнями окна старинного особняка, явно нежилого. Позади высокий деревянный забор.

Ли-дви-ра размахивала мечом и выделывала акробатические трюки так, что выпускники Шаолиня и самураи отдыхают. Одно время я увлекался азиатскими фильмами про драки и единоборства, то есть «беспощадным мордобоем» по мнению бабули. Там куда хуже мечами размахивали.

Световые линии в воздухе сложились в объёмный рисунок исполинской бабочки. С громким «Йех!» лесная вонзила лезвие в снег и замерла. Бабочка дрогнула, обрела плоть, проявилась на видимом всем уровне, ибо даже Светка заткнулась, беспомощно распахнув рот.

Крылья сияли ядовито алым, синим, желтым и зелёным. Насекомое выпустило лапки. О, нет, не лапки, настоящие клешни. Те обхватили нас за талии и рывком вздёрнули над землёй, чуть не переломив пополам. Светка завопила, задёргала ногами, замолотила руками в воздухе. Зато Ли-дви-ра подпрыгнула, оседлала насекомое, и мы полетели.

Подъём над домами дался тяжело. Бабочку мотало, она то и дело норовила рухнуть вниз, и только магия лесной не позволяла ей это сделать.

Мы поднялись над заснеженными крышами, внизу теплились окна, нам же в лицо хлестал снег. Но странно – холод отступил, остался где-то за границей мощных крыльев. Наш транспорт выровнял курс параллельно с лентой Пути и направился к центру.

– А-а-а, – в ужасе вопила Светка. В такт её дёрганьям насекомое периодически качало.

– Свалимся, Язва, прекрати! – не удержался я.

Ли-дви-ра поступила проще, стукнула Крылову по спине ножнами, и Светка безвольной тряпочкой повисла в клешне.

А бабочка отклонилась от Пути, шлёпнула нас на крышу драмтеатра и растаяла. Лесная упала впереди нас, согнулась перед Владыкой в раболепном поклоне. Я же поспешил встать. Не склонять же голову перед лесным чудищем!

Седеющий, усушенный Кинг-Конг скалил клыкастую пасть, то ли приветствуя, то ли пытаясь продемонстрировать собственные успехи по уходу за зубами.

– Женя Щукин, – прорычал он, прищёлкнув когтистой лапой. За спиной Инара-ши-вана заволновалась многоликая свита, зашептались цаплеголовые люди и обряженные в парадные шелка совы, куницы и тритоны.

Услужливая лесная швырнула меня на снег к ногам Владыки, но я всё равно выпрямился.

– Дерзкий, – оценил Инар-ши-ван. – Смотри в глаза.

Я подчинился. Не стоило злить клыкастое чудище, способное перекусить тебя единым махом. На вегетарианца босс лесных не походил.

– Он ни при чём, – разочаровался лесной князь. – Всё Са-а-ар, к которому нам нет пути. Девочку покажи.

Светку пришлось тащить силком. Истерика прекратилась, но была готова возобновиться в любой момент. Губы Крыловой тряслись, по щекам проложили ручейки слёзы. Вот её накрыло! Хотя меня при первой встрече с Валентином трясло не меньше.

– Эта вообще человек, – презрительно отодвинулся от неё Инар-ши-ван. – Непосвящённая в тайны.

Лесной зевнул.

– Улетаем, – бросил он свите. – Ли-дви-ра, я тобой недоволен.

– Вот ведь! – совсем по-человечески топнула ногой лесная, когда Владыка и компания один за другим садились в припаркованную у ската крыши длинную ладью и медленно и величественно отчаливали, исчезали с глаз с круговерти метели. – Вечно с вами проблемы, смертные!