Твидл нахмурился.
– Только не со мной! Я не люблю, когда пытаются играть на моих нервах.
Он захлопнул альбом и толкнул его. Альбом прокатился по гладкой столешнице, и я едва успел его поймать. Моё сердце сжалось.
– Я не буду требовать вернуть аванс, верю, что ты честно пытался, парень. Но ты напрасно попытался подсунуть мне эту дрянь. Возвращайся, если придумаешь что-нибудь стоящее. А сейчас уходи.
Я медленно поднялся на ноги.
– Если бы вы посмотрели, что я нарисовал дальше…
– Я не привык повторять дважды!
Его взгляд источал злобу. Я не мог найти этому объяснения. Отказ ошеломил меня, я двинулся к двери, как во сне.
– Что с тобой, Гарри? – воскликнул за моей спиной Гришем. – Мне его работа понравилась…
– А мне – нет!
Зажав альбом под мышкой, я вышел из кабинета.
Глава 3.
Бар уже работал, но посетителей было немного. Молодая парочка, смаковавшая не столько свои салаты, сколько друг друга, белый воротничок, торопливо поглощавший стейк, несколько туристов с длинноногими жёнами в джинсовых шортах.
Я заказал коктейль и сел поближе к эстраде. Очень хотелось курить, но в «Сладком местечке» курить разрешалось только с семи вечера. К этому времени начинали стягиваться настоящие клиенты. К половине восьмого Роджер Багз выходил со своим саксофоном, чтобы тягучими звуками оторвать публику от суеты минувшего дня. Сакс глушил ненужные разговоры, обволакивал и заполнял душу томительным призраком несбыточного покоя.
Потом к Багзу присоединялась Джульетта и разогревала публику лёгкой песенкой. Вторая песня, ещё задорнее, звучала уже под минусовку. Джульетта начинала танцевать. Она даже бретельке не позволяла сползти с плеча, но её движения и озорной взгляд уже будоражили воображение. Потом появлялся седоватый, но всё ещё бодренький жеребчик Бенни с коротким конферансом, и наконец начиналось то, чего ждали посетители…
Я всё это видел несколько раз, пока работал над фигурами на вилле Гришема. Салливан порой возил меня на шоу, чтобы я присмотрелся к движениям танцовщиц и проникся образами, в которых они выступали. То, как продумана программа, мне нравилось. Но, видимо, мало кто разделял мою точку зрения. Ни разу я не видел, чтобы зал в «Сладком местечке» был заполнен более, чем наполовину…
Ах, до чего же хочется курить! Однако я знал, что, выйдя отсюда, уже никогда не вернусь, и терпел. Не могу объяснить почему, но мне здесь нравилось.
Мой взгляд против воли шарил по эстраде. Я отчётливо видел, где нужно разместить Кетхуму и Нбону. Что за муха укусила старого козла? Разве он не видел, что я придумал потрясающий номер?
Что ж, пускай сидит на жопе и терпит убытки! Пускай выписывает себе и Гришему бонусы, достаточные, чтобы содержать виллу, и при этом скулит, что заведение не приносит дохода. Должно быть, не так уж сильно он любит свой бар…
Я допил коктейль и заказал второй. Мне принесла его официантка Дорси.
– Что-то у вас грустный вид, мистер Гейтс, – заметила она. – Неужели мистер Твидл отказал вам?
– Смоки Рэй, – напомнил я. – Не называйте меня по фамилии, я этого не люблю. Я – Смоки Рэй.
Она мило улыбнулась. Это была очаровательная круглолицая девушка в чёрной кофточке без рукавов и короткой чёрной юбке, на которой лежали кружева белого передника.
– О, простите, мистер Смоки Рэй, я забыла…
– Прощаю, хотя обращение «мистер» тоже недолюбливаю. И да, мистеру Твидлу не понравилась моя идея.
– Но вы же не отчаялись, правда? Вы придумаете что-то новое и придёте опять?
Я был дешёвым вечно начинающим художником, но почему-то персонал «Сладкого местечка» относился ко мне с долей почтения.
Я пожал плечами.
– Время покажет. Во всяком случае, я далёк от отчаяния, Дорси.
– Девочки из шоу в голос говорят, что вы талантливы. Я бы очень хотела, чтобы вы и с меня слепили статую…
– Обсудим это в другой раз, о’кей, Дорси? – попросил я, и она, кивнув, оставила меня в покое.
Про то, что я далёк от отчаяния, я сболтнул бездумно, просто чтобы не выглядеть размазнёй. Но теперь, когда эти слова были произнесены, они оказали на меня благотворное действие. В самом деле, разве я не могу показать свои эскизы в других местах? Где-нибудь отыщется человек, который поверит в мою затею…
– Ты ещё здесь, Смоки Рэй?
Сэл Гришем, прихрамывая (он попадал в аварию), приблизился и подсел к моему столику.
– Хорошо, что ты не ушёл. У меня был долгий разговор с Гарри. Мне не удалось его убедить, но я уверен, что ещё сумею это сделать.
– А нужно ли, мистер Гришем?
– Нужно! Я верю: твои идеи помогут вытащить «Сладкое местечко» из задницы. Так что не вздумай отчаиваться.
– И мысли такой не было.
– Ну, уж меня-то не пытайся обмануть. Я бы не стал хорошим распорядителем, если бы не разбирался в людях. Я вижу: ты предложил Гарри лучшее, что у тебя было. И ты сделал предложение не только ради денег. Ты хочешь воплотить свои замыслы именно здесь. Ты чувствуешь, что ты не чужой в «Сладком местечке».
– Но и не свой… – сказал я, отводя взгляд.
Хромой чёрт угадал главное: «Сладкое местечко» чем-то пленило меня. У этого места была душа, хотя обычно её трудно было распознать в чаду стрип-танцев, шумных и банальных.
– Уже почти свой, – возразил Гришем. – И если Гарри Твидл этого не понимает, это говорит лишь о его нечуткости. Я люблю старого барана, и он отличный делец, но чуткости ему всегда не хватало. По счастью, у него есть я…
– Мистер Гришем… Это, наверное, прозвучит дерзко, но меня так и тянет спросить. Почему вы и мистер Твидл не откажетесь от роскоши, чтобы поддержать заведение? Ведь вы сами вытягиваете из него все соки!
По лицу Гришема пробежала тень. Он быстро оглянулся и, нагнувшись ко мне, прошептал:
– Если бы я только что не назвал тебя своим, уже бы кликнул Дейла Бушеми и велел вышвырнуть тебя вон. Но я своих слов назад не беру. Поэтому просто намекну: это очень деликатный вопрос. Его никому не нужно задавать. Дождись, когда станешь своим окончательно. Договорились?
– О’кей, мистер Гришем…
– Вот и славно. А сейчас давай развеемся. Останешься на выступление?
– Нет, мистер Гришем, извините, но я… лучше поработаю.
– Как скажешь, парень. А я немного отдохну и тоже поработаю – над мозгами Гарри. Эта гадость, которую ты принёс… Как её, ты говорил, зовут?
– Кетхума.