Молчаливые боги. Мастер артефактов

– Отец обучил меня многим языкам, но твоего бесовского наречия среди них нет!

– Но ведь ты поняла мой вопрос.

– Git kendini beyzhar! – с вызовом заявила Маюн.

Тут ассасин открыл рот и впервые за много веков… засмеялся. Смех вышел больше похожим на хриплое кудахтанье; от этого действия, давно забытого и неестественного, перекосило лицо и даже заболело в груди – и в то же время это оказалось приятно. Уже пару мгновений спустя Ойру заставил себя подавить этот внезапный приступ. Загнав эмоции поглубже, он дождался, когда погаснут последние искры веселья, и вернулся к размышлениям.

«Она даже не понимает, что говорит на моем языке. Должно быть, она использует свой люмен и делает это бессознательно… инстинктивно».

Да, несомненно, так и есть. Выходит, девчонка либо аурамант, либо наездница душ, – возможно даже, она сочетает в себе оба магических таланта. Вдобавок на ней маска. Что ж, перспективы намечаются более чем заманчивые.

– Ты сказала, рука больше не болит, – произнес ассасин. – Покажи.

Маюн перекатилась по земле, схватила громадный обломок скалы и швырнула его Ойру в голову. Тот, не отрывая взгляда от ее локтя, без труда уклонился от снаряда.

– Рука цела и невредима.

– Какой ты наблюдательный.

– Не груби, – одернул ее Ойру.

Он был совершенно сбит с толку.

Почему девчонка так быстро исцелилась? Однако с каждой секундой запас сомнумбры истощался с невероятной быстротой: мыслить ясно становилось все труднее, а сам он уже едва держался на ногах от слабости.

«Это она, – озарила Ойру внезапная догадка. – Она вытягивает из меня жизненную силу. Это может означать только одно. Наездница душ – вот кто она такая. Может, есть еще талант, но главный – этот».

О да, его ждет поистине увлекательное приключение, но сначала он должен как следует отдохнуть: если пробудет рядом с ней еще немного – его силой затянет в царство теней.

– Это весьма необычно, – сказал ассасин, с трудом прорываясь через завесу тумана в сознании. – Но нужно кое-что проверить.

В его руке материализовался кинжал. Ойру подобрал с земли обломок, который в него бросила Маюн, и несколькими ударами призрачного клинка обтесал его, превратив в грубый нож без рукояти: одну его половину сплошь покрывали острые, как у пилы, зубцы, вторая – не уступала по тонкости лезвию бритвы. В длину нож был почти что с его предплечье.

– Вот тебе оружие, – сказал Ойру. – Не выпускай его из рук до тех пор, пока я не разрешу. Другого брать не смей.

Он приподнял нож, чтобы Маюн хорошенько его рассмотрела.

– Ты называешь себя воином, однако до сего момента пролила кровь лишь двух монстров. Сегодняшняя ночь это исправит.

Он бросил свое творение Маюн. Девушка ловко поймала нож и крепко сжала, не обращая внимания на капающую с пальцев кровь.

– Кого я должна убить?

– Удиви меня, – ответил Ойру. – Только не пытайся выследить Аннева – охоту на него мы устроим в другой день.

Четкие очертания этого мира начали размываться, приглушенные звуки слились в неразборчивый далекий гул, предвещая переход в мир теней. Но до того, как исчезнуть окончательно, Ойру услышал:

– Когда-нибудь я устрою охоту на тебя, колдун.

Губы ассасина тронула легкая улыбка: он не ошибся с выбором ученицы – у нее есть сила, необычайная воля к жизни и магия.

Он лишь надеялся, что ему не придется ее убивать – как прочих до нее.

Глава 8

Трупы были повсюду: на лестницах, в коридорах, в кладовых. Куда бы Кентон ни посмотрел, повсюду его встречала смерть.

Большинство тел принадлежали мужчинам: служителям, аватарам и древним, которых он знал при жизни. Женщин среди мертвецов почти не оказалось. Лишь в яслях Кентон увидел два трупа: знающую Нейшу, лежавшую в окружении десятков крошечных трупиков, и еще одну женщину, имени которой он не помнил. При виде последней Кентона передернуло. Нижняя челюсть оторвана, грудная клетка разломлена, а внутри – ни одного органа… Кентону потребовалось немало усилий, чтобы изгнать этот страшный образ из памяти.

Вперемешку с человеческими телами валялись трупы каких-то существ, плоть которых была обезображена металлом и камнем. Они были разбросаны по полу; части этих мерзких тел торчали из-под обрушившихся арок, усеивали ступени лестниц. Зрелище выглядело отвратительным и леденящим кровь одновременно, а Кентон даже не мог закрыть глаза, чтобы отгородиться от этого кошмара наяву. Спасибо Анневу, который плеснул ему в лицо аклумеру.

«Ублюдок! – Желание мести вспыхнуло в Кентоне с новой силой. – Если я снова тебя встречу, то выпотрошу, как рыбу, а кишки скормлю воронам».

Однако теперь он видел несравнимо больше, чем раньше: его взгляд без труда проникал сквозь треснувшие стены, разрушенные колонны и груды обломков. И лишь одно место оставалось непроницаемым для его взора.

Проклятое хранилище. Кентон смотрел вниз, туда, где в темноте исчезали ступени, ведущие к Хранилищу. На подступах к нему Кентон не видел ничего, кроме чернильной темноты, которая рассеивалась, стоило ему отвести взгляд. И все же кое-что ему удалось разобрать: недалеко от гигантской двери из железного дерева, за которой начиналось Хранилище, лежал мертвец. Черт его лица Кентон рассмотреть не мог, однако новый дар подсказал ему, что это за человек.

Нарах.

Вид старика, который должен был стать его наставником, не вызвал у Кентона особой жалости. Поделом тебе, несносный старикашка. Интересно, от чего Нарах умер? Наверное, его убили эти демоны, но, судя по всему, в Хранилище ни одному из монстров прорваться не удалось.

«Вот и славно, – думал Кентон, осторожно ступая по вздыбленному каменному полу кладовой, заваленному обломками деревянных балок. – Значит, в этих подземельях не осталось никого и ничего – кроме магии, будь она проклята. Я должен отыскать путь наверх».

Время шло, а его поиски какого-нибудь коридора или туннеля, что вывел бы его из подземелья, не давали никакого результата. Любой проход оканчивался непролазным завалом; даже потайные ходы, которые когда-то показал Кентону Дюварек, покойный мастер теней, оказались запечатаны. Чем дольше Кентон бродил по раскуроченным коридорам, тем более убеждался в одном: ни о каких случайных обстоятельствах тут и речи нет – это последствия саботажа, и причастные как следует позаботились о том, чтобы отсюда никто не выбрался.

Эти демоны попали сюда по чьей-то воле, не иначе. Кто-то намеренно впустил их, и они завалили все выходы с нижних уровней. Кентон обнаружил один – один-единственный! – коридор, совершенно целехонький, который вел на первый этаж, поспешил по нему – и уткнулся в груду обломков. Естественно, часть подземелий пострадала из-за обрушения верхних уровней, но кладовую, которую Кентон исследовал в данный момент, громили изнутри и, несомненно, с полным знанием дела.

Кентон почти отчаялся. Не успел он порадоваться чудесному освобождению из темницы, как тут же снова оказался в западне. Да судьба попросту играет с ним, как сытая кошка с мышью. Кентон повернулся и проделал весь путь заново в обратном направлении, надеясь, что впопыхах не заметил какой-нибудь потайной туннель… Тщетно.

«Так, наверх пути нет, – размышлял Кентон. – Может, стоит спуститься? Вдруг на нижних уровнях найду какой-нибудь проход?»

Могли ведь глубоко под землей образоваться трещины?

«Вот бы у меня был меч Аннева, – с сожалением подумал Кентон, вспоминая, с какой легкостью разрезал этим мечом каменную плиту пола в кабинете Янака. – Зачем только я отдал его Нараху? Спрятал бы у себя – смог бы сейчас прорубить путь наверх».

Внезапно его озарило: а с чего бы Нараху нести меч сразу в Хранилище? Мастер тайн проявлял чрезвычайную дотошность во всем, что касалось его работы: прежде чем спрятать артефакт в Проклятом хранилище, он бы сначала наведался с ним в архив, чтобы по всем правилам внести ценный предмет в каталог и только после этого убрать туда, где ему самое место. Не исключено, что Нарах мог оставить меч и в собственной спальне, да только это маловероятно…

Кентон спешил по коридорам, ловко огибая или перепрыгивая препятствия в виде закоченевших тел и осыпавшихся с потолка камней. Добравшись до лестницы, которая вела к архивам, он остановился и пронзил взглядом уровень, лежащий ниже. Вот его новая спальня: поспал он в ней всего ничего, а потом поднялась неразбериха, и закончилось все тем, что Аннев запер его в темнице. А рядом – покои Нараха. Кровать, сундук с одеждой да крошечный стол – вот и вся обстановка. Как и следовало ожидать, ни следа меча-артефакта.

Кентон переместил взгляд на архив. Едва он это сделал, как почувствовал сопротивление: магия Хранилища мешала ему, не давая проникнуть вглубь комнат. Он видел лишь предметы, находившиеся у стены, а дальше – тьма. Какое разочарование!

Кентон отвел взгляд в сторону, все еще расстроенный неспособностью прищуриться или моргнуть, чтобы прояснить зрение. И вдруг… увидел длинный стол, на котором лежал тот самый меч! Тут же – раскрытая книга, перо и чернильница.

Перепрыгивая через две ступеньки, Кентон слетел вниз по лестнице, пронесся по коридору, заваленному трупами, и, нырнув в помещение архива, в два счета пробрался меж книжных шкафов к заветному столу.

Наконец-то! Едва он дотронулся до рукояти меча, обмотанной тканью, как в его сознании раздалось: «Я воздух, что режет, как нож. Я ветер и дождь, что обтачивают скалы. Этот меч – мои ножны, а я – край его клинка. Призови меня – и я буду твоим. Один лишь взмах – и я дарую милость твоему врагу».

«Милость. Вот как тебя зовут», – подумал Кентон.