Иисус Христос – Сын Человеческий

    Признание Сына Человеческого

О неисполненном желании

Он казался тополем, мерцающим на солнце;
Он казался озером меж холмов медовых,
Озером, что нежится на солнце;
Он казался снегом на вершинах гор,
Белеющим, белеющим на солнце.
Да, он казался всем, всем этим,
И я любила его.
Даже боялась его присутствия – так любила.
И ноги мои не несли груз любви моей,
Так что я могла опоясать стопы его руками своими.

Я мечтала сказать ему:
«Я умерла твоим другом в час страсти.
Простишь ли мне мой грех?
И не поблагодаришь ли меня за любовь собою,
В слепоте моей,
В незрячести моей пред твоим светом?».

Я знаю, ты простишь мой танец,
Ибо святое сердце – друг твой верный.
Я знаю, ты увидел во мне
Объект твоего собственного ученья.
Ибо нет тех долин, чтоб утолили твой голод,
нет мостов,
И нет пустынь для тебя».
Да, он был как тополь,
Как озеро меж холмов медовых.

Он казался снегом гор Ливийских.
И хотела б я заморозить губы о синий лед уст его.

Но он был далеко от меня,
И я была устыжена.
А мать моя держала меня за руки,
Когда желание мое его искало.

Когда бы он ни проходил, сердце мое
Болело от его нелюбви,
Но мать моя хмурила брови в презрении к нему
И торопливо гнала меня прочь от окна
В спальных покоях моих.
И недовольно кричала:
«Кто он, тот пожиратель саранчи из пустыни?
Что за насмешник он и ренегат,
Подстрекатель к бунту.
Лиса и шакал земель проклятых,
Проникший в наши залы и желающий воссесть
на нашем троне?
Ступай-ка, спрячь лицо твое от взгляда дня сего».
Вот как говорила мать моя.
Но сердце мое не пристало к словам ее.
Я любила втайне его,
И мои сны были его пламенем опалены.

Он вновь пришел.
И когда-нибудь придет в меня навеки.
Возможно, это была моя юность,
Что не желала оставаться здесь,
С тех пор, как убит был бог юности.

И я танцевала ради головы Крестителя…

Говорит Сын Человеческий «Колдунья»

Вчера еще здесь была женщина, которую любил я, обитала в пространстве умолкшем, отдыхала на сем ложе и пила благородное старое вино из хрустальной чаши.

Но сон сей из далекого Вчера, ибо та женщина, которую так любило мое сердце, перенеслась в иное место и ушла в страну Забвенья и Пустоты. Отпечатки ее пальцев застывшие еще хранит зеркало мое, аромат ее дыханья я чувствую в складках моей одежды, а эхо ее любящего голоса еще отражается в пространстве этом.

Однако женщина, которую любило мое сердце, ушла в чужое место обитанья, что зовется долиной Забвенья и Изгнанья.

Рядом с ложем моим висит портрет сей женщины. Письма любви, что писала она мне, храню в серебряной шкатулке я, украшенной кораллами и изумрудами.

Все это останется со мной до завтра, когда ветер понесет сие в Забвение, туда, где царит лишь глухое молчанье.

Женщина, которую люблю я, редкой красоты, как будто создал Бог ее, нежна как голубь, умна как змея, дика как волк, жива как белый лебедь и устрашающа как черная ночь. Она из пригоршни земли и кубка пены морской была когда-то создана. Женщина, любимая душой моей, зовется Жизнью, и она прекрасна. Она завоевывает сердца и утишает обещаньями нашу неутоленную страсть.

Ее одежды – ясный день, украшенный тьмой ночи. Она превращает сердце человеческое в любовника пылкого, но вот о свадьбе слышать не желает.

Жизнь – колдунья,
Что соблазняет нас красой своей, —
Однако тот, кто знает ее трюки,
Избежит ее соблазнов.

Свидетельские показания Рахили, ученицы Иисуса

Об Иисусе видимом и настоящем

Я часто удивлялась тому, что Иисус был человеком из плоти и крови, как и мы с вами, хоть и была это всего лишь видимость.

Часто мне казалось, что он был мечтой мечтающего среди немечтающих мужчин и женщин.

Он и в самом деле был мечтой, одной из многих, мы начали реализовывать ее.

Но и мечтой он не был в то же время. Мы знали его три года и наблюдали за ним широко открытыми глазами.