Седина в бороду

– Почему? Тебе же больно!

– Больно, но я могу потерпеть.

– Это глупо, Джон! Снимай же свои сапоги, и ты увидишь, как приятно ступать по траве босиком.

– Ева-Энн, я никогда в своей жизни не ходил босиком, и мне слишком поздно начинать.

– Глупости, Джон! Попробуй и ты увидишь, как это здорово! Если хочешь, я могу отвернуться.

– Ну, если ты настаиваешь… – Сэр Мармадьюк невольно рассмеялся, уселся на землю и потянул за сапог, но тот не подавался. Сэр Мармадьюк снова потянул, но сапог проявил преступное своенравие. Сэр Мармадьюк горестно вздохнул.

– Мне нужно за что-нибудь зацепиться.

– Давай я помогу. – Ева-Энн бросила на траву свои туфли, опустилась на колени и, схватив сильными руками сапог, потянула. И – о чудо! – сапог безропотно освободил из заточения ногу джентльмена. – Теперь другую! – приказала Ева, и сэр Мармадьюк молча подчинился.

Вскоре и второй сапог сдался.

– Благодарю тебя! – Он с наслаждением вытянул измученные ноги.

– Чулки тоже долой! – велела Ева.

– Но… – попытался было возразить сэр Мармадьюк, но девушка раздраженно топнула.

– Стыдись Джон! Смешно быть таким застенчивым.

Сэр Мармадьюк вновь рассмеялся и без дальнейших пререканий стянул шелковые чулки.

– Так-то лучше! – удовлетворенно воскликнула Ева, когда они снова тронулись в путь. – Разве не чудесно?

– У меня просто нет слов! Так куда мы направляемся?

– В Лондон!

– Хорошо, только вот найдем ли мы сейчас экипаж?

– Здесь вообще нет экипажей, Джон.

– В таком случае сядем в почтовый дилижанс.

– Никаких дилижансов, Джон! На дорогах наверняка выставят наблюдение, так что придется идти лесными тропинками и окольными путями. Пойдем пешком.

– Пешком?! – в непритворном ужасе воскликнул сэр Мармадьюк. – Пешком в Лондон?! Ева-Энн!

– Да, Джон, пешком.

– Но это слишком долгий путь, дитя мое…

– Но я выдержу! Я очень сильная, Джон! – поспешила уверить своего спутника Ева. – Если ты… если ты пойдешь со мной…

– Конечно! – приосанился наш герой.

– Тогда для меня не имеет значения, длинна дорога или нет, с тобой я чувствую себя в полной безопасности, мой добрый друг Джон Гоббс.

Несколько минут они шли в молчании. Сэр Мармадьюк переваривал услышанное. Но вот вдали показались робкие огоньки какой-то деревушки, и он инстинктивно повернул в ту сторону, но девушка остановила его.

– Не туда, Джон.

– Но в деревне, наверняка, есть постоялый двор.

– Да, «Колокольный Звон», но нам не стоит там появляться.

– Тебе нужен ночлег…

– Только не на постоялом дворе!

– Тогда где?

– Я еще совсем не устала, Джон, и совершенно не хочу спать. Давай пойдем дальше.

– Но ты же не можешь идти ночью, Ева!

– Могу, Джон, но если ты устал, то мы можем устроить ночлег в лесу.

– Нет, нет, – поспешно ответил сэр Мармадьюк. – Я могу идти столько, сколько ты пожелаешь, Ева-Энн.

Девушка кивнула и свернула на тропу, ведущую в обход деревни. Она шагала очень быстро, пока деревенские огни совершенно не скрылись из виду.

– И все-таки тебе нужно поспать, – снова начал сэр Мармадьюк.

– Да, пожалуй, – вздохнула она, – но только не на постоялом дворе! Когда мы захотим спать, то найдем какой-нибудь стог или сарай.

– Стог? – недоуменно переспросил сэр Мармадьюк.

– Да, стог, Джон. Разве ты забыл, как сам недавно очень сладко спал на стогу?

– Верно! Но то, что подходит мне, не годится для молодой девушки.

– Какая чудесная ночь! – Ева не обратила на последние слова своего спутника никакого внимания. – Такая теплая и спокойная. И мы с тобой вместе, и с нами Бог. В такую ночь не может случиться ничего плохого. – Она взглянула на луну, на ее равнодушный лик, и нашего героя вдруг пронзила острое чувство нежности к этой такой юной и такой беззащитной девушке.

Он смотрел на ее счастливую улыбку, на чудесные кроткие глаза, на нежный пухлые губы и не мог налюбоваться. «И нет никаких убийц!» – от этой мысли на душе у него вдруг стало легко и покойно. Но вдруг кроткие глаза неистово сверкнули под внезапно насупившимися бровями, нежные губы словно окаменели, округлый подбородок решительно выпятился вперед, тонкие пальцы сжались в кулаки. Сэр Мармадьюк отвернулся, огорченный столь внезапной и малоприятной метаморфозой, и со страхом ожидая ответа, спросил:

– Ева-Энн, что произошло? Почему у тебя такой взгляд?

– Ах, Джон, – вскричала девушка, с силой топнув ногой, как я ненавижу, как я презираю саму себя, как кляну за низость и глупость.

– Но почему?

– Я вообразила, что влюблена в Роберта Дентона! А теперь мне стыдно от одной лишь мысли о нем, ведь сегодня, если бы не ты, я доверилась бы ему, я была бы сейчас с ним, в полной его власти! Он видел, как мерзкие лапы Брендиша хватали меня, и смеялся! Смеялся! Тот, кого я считала своим избранником!