Неква, или Проблема веков

Я стояла и внимательно изучала стоящую передо мной фигуру. Это был мужчина зрелых лет, широкоплечий, среднего роста, крепко сбитый, плотного телосложения, со светлым цветом лица. Глаза у него были голубые, нос совмещал в себе греческие и римские черты, рот был твердым, а вся его осанка свидетельствовала о мужестве и силе характера. Его брови были широкими и глубокомысленными, выражение лица – добрым и твердым. Все оставляло впечатление, что, хотя он и был еще относительно молод, он до дна осушил чашу горького разочарования. Несмотря на то что я сочувствовала ему, его печаль приносила чувство сладостного облегчения. О, как заколотилось мое сердце, и на мгновение я почувствовала, что мне хочется припасть к его груди и с рыданиями поведать о своих обидах. Но нет, так не пойдет. Я должна проявить терпение и сначала выяснить из его собственных уст, в каком свете он будет воспринимать меня, когда узнает всю правду.

Я вывела его из задумчивости вопросом:

– Здесь ли капитан Ганоэ?

Он быстро поднял голову, удивленный появлением незнакомца в своей каюте, и ответил:

– Да, молодой человек, я капитан Ганоэ, и позвольте спросить, чем я обязан чести этого визита. Неужели вы не встретили офицера, который мог бы позаботиться о ваших нуждах?

– Да, – ответила я, – но я хотел увидеть и поговорить именно с капитаном Ганоэ.

Суровость покинула его лицо, и он велел мне сесть.

– Теперь, молодой человек, – сказал он, – пожалуйста, изложите полностью, но кратко, что вам нужно, потому что мое время полностью занято.

Я незамедлительно отреагировала и без предварительных объяснений сказала:

– Я только что узнал из газет, что вы собираетесь отплыть в путешествие для тщательного исследования арктических районов, что еще не никто не пытался сделать, и я хочу отправиться с вами.

Он прибавил яркости лампе, которая до этого горела несколько тускло, и посмотрел мне прямо в лицо. Я почувствовала его пристальный взгляд, но выдержала его, ничем не выдав страха, который испытывала по поводу успеха своих планов. Но с внутренним трепетом я ждала его ответа. Поколебавшись мгновение, он решительно произнес:

– Вы не знаете, о чем просите. Вы молоды и утонченны. Эта экспедиция должна столкнуться со всеми известными и неизвестными опасностями, и никто, кроме сильных и опытных, не будет допущен к участию в ней. С моей стороны было бы неправильно отрывать такого молодого человека, как вы, от семьи, от общества и всех возможностей для успешной и полезной жизни, ради того чтобы отправиться со мной в эту опасную экспедицию. Дело в том, что вам лучше вернуться домой и оставить подобные опасные приключения для тех, кто не питает никаких надежд и по собственным причинам хочет спрятаться от мира. Пожалуйста, скажите мне, как вас зовут и откуда вы родом.

– Меня зовут, сэр, – ответила я, – Джек Адамс, и я только что вернулся из трехлетнего плавания, за время которого посетил крупнейшие морские порты мира. Я познакомился с жизнью в открытом море во всех центральных широтах, а теперь намереваюсь исследовать северный край. Что касается семьи, то у меня ее нет. Я сирота и совершенно один в этом мире. Я окончил школу, а затем поступил на судно в качестве юнги и дослужился до должности суперкарго. Я на практике изучил навигацию и никогда не плавал дважды по одному и тому же маршруту, когда мог этого избежать. Сейчас я предлагаю вам свои услуги, потому что хочу отправиться с вами в неизведанные районы севера. С меня хватит тропиков и умеренных зон. Если я не вернусь, то не оставлю никого, кто бы оплакивал утрату.

Он удивленно посмотрел на меня и заметно смягчился, ответив:

– Нам не нужен суперкарго, и у нас достаточно моряков. Я только что заключил партнерство с капитаном Сэмюэлем Баттеллом, который является не только способным офицером, имеющим большой опыт работы в Арктике, но и опытным ученым и математиком. Похоже, все места заняты.

– Я не ищу должности суперкарго, не прошу ни жалованья, ни даже питания, если в вашем магазине найдется место для припасов, которые я готов предоставить. Я могу и буду выполнять любую работу, которую мне поручат. Все, чего я хочу, – это чтобы мне разрешили отправиться с этой экспедицией, использовать свой собственный шанс и оплатить свой собственный путь.

– Вы, кажется, очень серьезно настроены, мистер Адамс, и я откровенно признаюсь, что восхищен вашим мужеством, хотя и сомневаюсь в вашем благоразумии в этом вопросе. Но что вы можете сделать и какие у вас есть доказательства того, что вы способны оказать ценную услугу в экспедиции такого рода? Что касается оплаты, то я не хотел бы, чтобы вы заключили, что я рассматриваю ее в качестве цели для человека с вашими авантюрными наклонностями. Никому из участников этой экспедиции не обещано жалованье, кроме простых матросов, а им платим мы с капитаном Баттеллом.

– Что касается того, что я могу предложить, – ответила я, – то по уровню образования и опыта я способен управлять судном и проводить все необходимые научные наблюдения и расчеты. Я знаком со всем, что было опубликовано об исследовании и освоении Арктики. Что касается моих способностей, то вы можете убедиться в этом, поинтересовавшись тем, что я знаю. Это лучшее доказательство моей подготовки и опыта работы в открытом море. Я не уклоняюсь от необходимой проверки.

– Вы правильно поступили, – сказал он, – и я посоветуюсь со своим партнером. Если он согласится, вы можете распоряжаться нашей библиотекой и научными приборами, помогать нам в наблюдениях и вести отчет об экспедиции. Я вызову капитана Баттелла.

Он прикоснулся к электрической кнопке, и через мгновение рядом с ним раздался звонок. Он сказал мне:

– Капитан Баттелл будет здесь через минуту, и я предоставлю это дело ему.

Мгновение спустя вошел тот самый офицер, которого я встретила, когда впервые поднялась на борт корабля, и я была официально представлена. Он сердечно пожал мне руку, и капитан Ганоэ рассказал ему, зачем я пожаловала, и, совершенно неожиданно для меня, сказал:

– Мистер Адамс обладает прекрасной квалификацией, и я думаю, что нам лучше поручить ему научную работу экспедиции. Мы сможем помогать ему в случае необходимости. Это позволит нам полностью посвятить себя изучению ситуации в опасных водах Арктики, а мистер Адамс будет вести протокол всех открытий, которые могут представлять ценность, и посылать их копии на воздушных шарах, как мы и предполагали, чтобы в случае гибели экспедиции ветры могли донести информацию о наших открытиях до цивилизованных частей земного шара.

Очевидно, в мыслях капитана Ганоэ я уже была назначена на должность, которую из всех других я бы предпочла, и которая позволит мне всегда находиться рядом с его собственной каютой. И капитан Баттелл согласился с этим, сказав:

– Я встретил мистера Адамса по прибытии и был приятно поражен его внешним видом и явной решимостью видеть старшего офицера "Ледяного короля".

И, повернувшись ко мне, продолжил:

– Теперь я с удовольствием проведу вас в библиотеку, которая станет вашей каютой на время плавания.

Капитан Баттелл по внешнему виду был полной противоположностью капитану Ганоэ. Он был мощного телосложения, среднего роста, со смуглым цветом лица, темными волосами и стальными серыми глазами под широкими и насупленными бровями. Общий контур его черт говорил о мужестве, твердости и силе характера. Он был именно тем типом человека, от которого можно ожидать наилучшего результата в чрезвычайной ситуации, требующей качеств высшего порядка.

Все научные сотрудники соответствовали самым высоким требованиям. Библиотека содержала ведущие научные издания, а также энциклопедии, историческую и общую литературу, тщательно каталогизированную для удобства пользования.

Всевозможные научные приборы, диаграммы, карты, глобусы, фотоаппараты и т. д. были подобраны с особой тщательностью. Среди специальных принадлежностей были воздушные шары, о которых упоминал капитан Ганоэ. Они были небольшими и могли быть запущены в кратчайшие сроки. Они предназначались для того, чтобы время от времени отправлять их в небо с герметично запечатанными отчетами об экспедиции, ее ходе, открытиях и т. д. Хорошо известно, что во время равноденствия нагретый воздух из тропиков поднимается на большую высоту и устремляется к полюсам, а холодный воздух течет к экватору, заполняя вакуум и вызывая равноденственные бури. Предполагалось, что эти маленькие шары будут отнесены ветрами на юг и окажутся на поверхности суши, где их подберут цивилизованные люди; если же они упадут в воду, то содержимое капсул сохранится, и океанские течения смогут доставить их до берегов цивилизованных стран. Таким образом, были приняты все меры предосторожности, чтобы мир получил пользу от возможных открытий, даже если экспедиция потерпит крушение.

Я была довольна своей каютой. Вся окружающая обстановка показалась мне вполне подходящей, независимо от испытаний и опасностей, с которыми мы могли бы столкнуться. Я была зачислена в экспедицию и занимала должность, которую предпочитала всем другим, так как она позволяла мне часто общаться с командиром и знакомиться с его мнениями и настроениями, а также отмечать, какие изменения произошли с тех пор, как я его видела в последний раз.

Я не теряя времени погрузила свои чемоданы на борт и приготовилась к путешествию. Вскоре "Ледяной король" вышел в море. Мы остановились у одного из Алеутских островов, где приняли на борт собачьи упряжки, которые предназначались для исследований во льдах. Сани были сконструированы таким образом, что их можно было легко переделать в лодки, в которых поместилась бы вся команда и хороший запас провизии на случай, если мы будем вынуждены покинуть корабль. Мы ожидали, что будем заперты во льдах на всю зиму, но с нашими санями и собачьими упряжками мы могли продолжать наши исследования на большие расстояния во всех направлениях, имея корабль в качестве отправной точки. Капитан Баттелл был китобоем и был знаком со всеми методами арктических путешествий. Его долгий опыт плавания по северным водам позволил ему предвидеть многие опасности, с которыми мы могли столкнуться, и сделать необходимые приготовления для их преодоления.

С этого момента наше плавание на север через Берингов пролив и в Северный Ледовитый океан прошло без каких-либо происшествий, достойных упоминания. После прохождения пролива наш курс лежал немного восточнее севера, чтобы избежать льдов, пока мы не достигли 165 градусов западной долготы от Гринвича, а затем – на север. Капитан Ганоэ часто заходил в мою каюту, чтобы скоротать время за беседой. С каждым разом его дружеские чувства, похоже, только усиливались. Он всегда обращался ко мне по имени Джек, и в этих беседах он становился все более доверительным и все больше раскрывал мне свою внутреннюю сущность, свои давние надежды и разочарования.

Однажды вечером, после того как мы провели в море примерно четыре месяца, он вошел в мою каюту с необычайно мрачным видом. После обычного приветствия он зажег сигару и погрузился в изучение материалов, не разговаривая со мной в течение нескольких минут, как вдруг произнес:

– Джек, ты когда-нибудь задумывался, какие пустяки порой меняют весь ход жизни? Я часто удивляюсь себе, что пускаюсь в эту дикую охоту за гусями, с риском потерять имущество, бизнес, комфорт, а возможно, и саму жизнь, в поисках того, что мне не нужно и что в лучшем случае, если я найду, удовлетворит лишь праздное любопытство. И все это из-за пустякового происшествия. Вы когда-нибудь задумывались об этих странных следствиях, вытекающих из пустяков?

Он говорил с горечью, и я решила воспользоваться случаем и вывести его на откровенность. Мне хотелось проникнуть в самые глубины его души, и с этой целью я ответила:

– Да, капитан, я часто думал об этом и осознал это на собственном опыте. Иногда мне кажется, что после долгих лет скитаний я нахожусь здесь, с вами, и это почти чудо. В моем случае на меня повлиял не пустяк, а суровая необходимость. Мне было совершенно нечего терять, и я думал, что смогу найти нечто такое, что в сложившихся обстоятельствах сполна возместит мне все трудности и опасности, с которыми мне придется столкнуться. Но вы находились в другом положении. Вы были независимы. У вас было богатство, бизнес и влиятельные друзья, в то время как меня лишили наследства, и я был брошен на произвол судьбы, не имея ничего, кроме рук и мозгов, чтобы работать. Мой выбор был вынужденным, но остается загадкой, почему вы бросили прибыльное дело и организовали эту экспедицию, затратив на нее столько труда и денег, в то время как ее заявленные цели представляются вам малозначительными. Похоже, что в вашем поступке кроется противоречие, которое я не могу понять.

– И в этом кроется загадка, – сказал капитан. – На самом деле я никогда не придавал большого значения освоению Арктики. С моей точки зрения, открытие полюса не представляло бы особой ценности для человечества, поскольку от него не было бы никакой практической пользы. Даже открытие плодородной территории, что может быть вполне возможным, не принесет большой пользы миру, так как все это будет недоступно для тех представителей человечества, чье положение могло бы улучшиться благодаря открытию новой земли и строительства дешевых домов. Если такая успешная развязка принесет мало пользы миру, то для меня самого она будет представлять еще меньший интерес. Меня мало волнует, что мы найдем в конце этого путешествия.

– Тогда, – сказала я, – если вы так расцениваете цели этой экспедиции, мне как никогда любопытно узнать, что могло побудить вас предпринять ее. У вас должна была быть какая-то веская причина. Я не могу понять, как люди могут действовать без мотивации.

– Да, – сказал он, – меня побудила организовать эту экспедицию сила, более могущественная, чем я сам, но когда я спрашиваю себя, чего я ожидаю добиться этим, правда заставляет меня ответить: "Ничего". Что же касается мотивации, то я полагаю, что мною двигало всепоглощающее желание забыть страдания прошлого в активной деятельности настоящего.

– Однако это не та информация, которая открывает тайну. – ответила я. – Вы довели мое любопытство до предела, но не смогли его удовлетворить. Возможно, я смогу подлить елея в мутную воду и дать вам возможность понять, что вы руководствовались ошибочными представлениями и что на самом деле в прошлом нет ничего такого, о чем бы вы хотели забыть. Пересмотр дела, конечно, не повредит, и он выявит тот факт, что оно было источником страданий просто потому, что все обстоятельства не были до конца поняты.

– У меня нет желания, – сказал капитан, – скрывать от вас историю моей жизни, если вы хотите ее услышать. Но я прекрасно ее осознаю, и она такова, что ни что ее не исправит.

– Не будьте слишком уверены в этом, – сказала я. – Но пока история не будет рассказана, я, разумеется, не смогу составить разумное мнение о деле. Однако наблюдения и опыт убедили меня в том, что у каждого вопроса всегда есть две стороны и что для того, чтобы разобраться в фактах во всей их полноте, мы должны внимательно изучить обе стороны.

– Что ж, – сказал капитан, – я вижу, что вы созданы для работы юристом и удивляюсь, как вы вообще стали моряком. Вы, несомненно, обладаете судейским складом ума, и, чтобы скоротать однообразие времени, я передам этот вопрос на ваше рассмотрение, оставляя за собой право, однако, принять решение самому. Я всегда пользовался своим естественным правом рассматривать любой вопрос с собственной точки зрения и решать его в соответствии со своим собственным пониманием добра и зла.

– Это все та же известная всем история о всепоглощающей любви и жестоком разочаровании, за которой последовали долгие годы душевных терзаний, от которых я до сих пор пытаюсь избавиться. Я был сиротой и жил с дядей-холостяком, Ричардом Сейджем, в одном из пригородов Нью-Йорка. Он был моим опекуном и душеприказчиком наследства, оставленного мне отцом. Дядя был добр и снисходителен, а овдовевшая тетя, которая вела его хозяйство, была для меня почти любящей матерью, и поэтому дни моего детства прошли в счастливом довольстве.

– Однажды туманным, пасмурным утром мой дядя объявил за завтраком, что его вызвали к постели старого друга Джеймса Ван Несса, который, как говорят, умирает. Он сказал, что не вернется, пока его другу или не станет значительно лучше, или он не умрет, и чтобы я не расстраивался, если он будет отсутствовать несколько дней, а может быть, и недель.

– Через неделю я увидел, как мой дядя подъехал к воротам и помог выйти из кареты очень красивой девушке. Он подозвал меня к себе и представив меня, сказал:

– "Рафаэль, я привез тебе младшую сестру. Это мисс Кэсси Ван Несс, к отцу которой меня позвали. Меня назначили ее опекуном, и здесь будет ее новый дом. И мать, и отец ее умерли, и у нее нет близких родственников. Помните об этом и сделайте все, что в ваших силах, чтобы ее пребывание у нас стало как можно более счастливым."

– Мы сразу же стали большими друзьями. В то время Кэсси было четырнадцать или пятнадцать лет, а мне – восемнадцать. Она оказалась самой веселой, яркой и очаровательной маленькой леди, которую я когда-либо видел. Наверное, я влюбился в нее с первого взгляда.

– С тех пор я часто думал, – медленно добавил он, – что даже его сатанинское величество может выглядеть очаровательно красивым, потому что, к моему глубокому сожалению, Кэсси оказалась, как мне кажется, в десять раз большей лицемеркой, чем древний Иуда, который предал поцелуем.