Мыслитель Миров и другие рассказы

Кардейл уставился на Ланарка: «Вы сказали, что была согласована разумная сумма!»

«Потребовать большую сумму было так же легко, как небольшую».

«Не сомневаюсь, что потребовать большую сумму было проще. Но вы назвали странную цифру. Почему семьсот шестьдесят два доллара?»

«Ровно столько, господин Кардейл, мне задолжало Центральное разведывательное управление, бухгалтер которого все еще отказывается выписать мне чек. Эта сумма отражает расходы, понесенные мной в ходе расследования предыдущего дела, когда мне пришлось давать взятки, угощать собеседников спиртными напитками и пользоваться услугами проститутки – надеюсь, вы не желаете вникать в дальнейшие подробности».

«А что означает дополнительный, сто первый миллион?»

«Эта сумма составит фонд, с помощью которого я смогу покрывать непредвиденные расходы, если мне снова будут делать неприятности. Кроме того, миллион долларов позволит мне справиться с раздражением, причиненным бухгалтером управления». Ланарк приготовился уйти: «Я вернусь завтра в то же время».

«До завтра, Ланарк».

КАК ПОСТРОИТЬ МЕЧТУ

Когда Фарреро впервые встретился с Дуэйном Ангкером из фирмы «Марле и Ангкер, структоры III-го класса», его что-то мысленно оттолкнуло и отвратило; заметив, как покривились плотно сжатые губы Ангкера, он понял, что ощущение было взаимным. Приземистый и плотный, Ангкер словно сосредоточил в себе густую, маслянистую жизненную силу – так, как в окурке сигары сосредоточены крепчайшие табачные соки.

Фарреро не встречался тогда с Леоном Марле, другим партнером фирмы – его он не видел на всем протяжении своего трудоустройства. Он не узнал бы его, даже если бы столкнулся с ним лицом к лицу на пешеходной ленте – Марле предпочитал, чтобы его не видели. Его одержимость неприкосновенностью частной жизни выходила за рамки обычной замкнутости и граничила с неврозом.

Ангкер не отличался такой отчужденностью. Дверь в его кабинет всегда была открыта. Весь день техники из соседних помещений могли видеть, как Ангкер безропотно нес тяжкое бремя работы, корпел и вкалывал, как, обращаясь к телеэкрану, он подчеркивал отрывистые распоряжения взмахами кулака.

Фарреро держался подальше от кабинета Ангкера, появляясь там только для того, чтобы получить новое задание. Он считал, что удовлетворительно выполняет свою работу. Если бы это было не так, Ангкер несомненно уволил бы его и сделал бы это с превеликим удовольствием. Тем не менее, теперь, постучавшись в открытую дверь Ангкера, чтобы отчитаться о проекте Вестгеллера, он знал, что его ожидали крупные неприятности.

«Заходи!» – не поднимая голову, отозвался Ангкер. Фарреро, страдавший глухотой, увеличил громкость слухового аппарата и зашел в кабинет.

«Доброе утро!» – сказал Фарреро.

Ангкер быстро взглянул на него и тут же опустил глаза.

Фарреро положил на стол два микрофильма: «Готово к исполнению. Я показал чертежи Вестгеллеру, он доволен».

«Вестгеллеру? Надеюсь, он может заплатить», – Ангкер вставил микрофильмы в прорезь.

«Ваш кредитный отдел одобрил его счет», – пояснил Фарреро. Оттуда, где он стоял, опущенное и тем самым укороченное лицо Ангкера выглядело, как неумело вылепленная маска. «Его предприятие изготовляет утяжеленное стекло. Типа того, из которого делают туристические подводные лодки. Кроме того, он вложил капитал в лунные рудники».

На боковой стене засветился экран с голографическим изображением большого, массивного здания на фоне мрачноватого елового леса. Это старомодное сооружение с высокими коньками крыши и множеством печных труб очевидно было предназначено противостоять натиску зимних снегов на протяжении многих лет. На крыше, над темно-красными стенами с серым цоколем и белыми наличниками, блестели, как начищенная медь, панели солнечных батарей. Огромные темные ели подступали почти вплотную к задней стене дома; в промежутках можно было видеть удаляющиеся в сумрачной перспективе стволы других таких же деревьев.

«А! Ага… – хмыкнул Ангкер. – Неплохо сделано, Фарреро. Где этот участок?»

«В восьмидесяти километрах от Минусинска, на берегу Енисея, – Фарреро опустился в кресло и положил ногу на ногу. – На пятьдесят четвертой широте».

«Туда далековато лететь», – угрюмо заметил Ангкер.

«Вестгеллер говорит, что ему там нравится. Зима, снег, одиночество. Девственные леса, дикие животные, крестьяне – все такое. Он приобрел сто двадцать гектаров в пожизненную аренду».

Ангкер снова хмыкнул, откинулся на спинку кресла: «Цифры?»

Фарреро тоже прислонился затылком к изголовью кресла: «Нам это обойдется в сто тысяч, плюс пять тысяч на случай непредвиденных расходов и пятнадцать процентов прибыли – то есть, в общей сложности, примерно сто двадцать одна тысяча. Таково наше предложение».

Набычившись, Ангкер бросил на Фарреро неожиданно пристальный взгляд, выпрямился в кресле и нажал кнопку. На экране появился план первого этажа в разрезе. Ангкер снова нажал кнопку. Появился план второго этажа. После третьего прикосновения к кнопке на экране развернулись детальные планы расположения стен и простенков. Ангкер поднял глаза; складки, ведущие от его ноздрей к уголкам рта, углубились – Ангкер поджал жесткие губы, выпятил их.

«Как ты рассчитал эту сумму? – Ангкер ткнул карандашом в сторону голографического экрана. – На мой взгляд, ты продешевил на пятьдесят или шестьдесят тысяч. Это большой дом, причем потребуется существенная отделка».

«Я не думаю, что продешевил», – вежливо возразил Фарреро.

«На каких основаниях ты составил смету?» – столь же ласково поинтересовался Ангкер.

Фарреро обхватил руками колено: «В расчетах я руководствовался философскими соображениями».

«Философскими?! – воскликнул Ангкер – так громко, что Фарреро пришлось уменьшить громкость слухового аппарата. – Но продолжай, продолжай, будь так добр».

«Продолжу. Один из недостатков современной цивилизации – и в то же время древней цивилизации, должен заметить – заключается в том, что человек со средним доходом неспособен получить самые желательные, с его точки зрения, вещи. Он никак не может привести жизнь в соответствие с мечтами. В компетентной личности типа „А“ этот дефицит возбуждает стремление зарабатывать больше денег, то есть повышать производительность. Некомпетентный и неэффективный человек типа „Б“ ощущает возмущение и неудовлетворенность, но его производительность не повышается. Людей типа „Б“ гораздо больше, чем людей типа „А“, в связи с чем, в долгосрочной перспективе, мы помогаем себе, предлагая реализующие мечты товары и услуги по сходной цене».

«Я – человек типа „Я“! – заявил Ангкер. – Для меня все эти рассуждения – бессмысленный набор звуков. Объясни, каким образом я смогу реализовать свои мечты и при этом извлечь пятнадцать процентов прибыли, если продам этот дом на шестьдесят тысяч дешевле себестоимости».

«Объясню. Нужно применять новые методы. Я тщательно изучил систему. Мои методы работают».

«Каким образом?»

Фарреро помолчал: «Лично я – человек типа „А“. Я хотел бы получать гонорар в размере пяти процентов поступлений от продажи всех домов, построенных с использованием моих методов. Рассматривайте это как официальный запрос».

«Продолжай».

«Прежде всего подпишите эту памятную записку».

Ангкер едва взглянул на записку: «Пожалуйста!» Он размашисто подписал бумагу снизу.

«Замечательно! – отозвался Фарреро. – Превосходно. Я распоряжусь, чтобы начали строительство». Он стал подниматься на ноги.

«Не торопись! Каким образом все это получится?»

Фарреро сказал: «Ну, прежде всего, в Восточной Сибири земля стоит недорого. Мы забиваем сваи из карболона в вечную мерзлоту, пользуясь спроектированными мной машинами. Устанавливаем столбы из карболона и прокладываем водопроводные и канализационные трубы, электропроводку и воздухопроводы, после чего заливаем плиту из коагулированного грунта. В данный момент я не могу раскрыть состав связующего вещества, но оно высокоэффективно. На плите сразу выкладывают керамическую плитку или паркет из твердых пород дерева. На этом заканчивается первый день работ. Затем – и в этом состоит сущность моих нововведений – стены и перегородки формируются вокруг предварительно установленных дверей, окон и каминов, которые не приходится вставлять в проделанные позже проемы. Таким образом срок выполнения работ сокращается на три дня. На третий день сверху опускается готовая сборная крыша; в ней заранее установлены осветительные приборы и теплоизоляция, после чего наносится наружное покрытие. На четвертый день производятся ландшафтные работы на приусадебном участке; отделочные работы занимают еще пару дней. После чего Вестгеллер сможет въехать в новый дом».

«Если не будет никаких задержек или сбоев».

«Не предвидится никаких задержек, кроме вызванных исключительно неблагоприятными погодными условиями».

Ангкер резко наклонился вперед, направив острие карандаша на Фарреро: «Не следовало представлять смету Вестгеллеру, не проконсультировавшись предварительно с моим управлением».

«Я сделал только то, за что вы мне платите, – с быстротой, свидетельствовавшей о предварительной подготовке, возразил Фарреро. – Разработал проект, подготовил смету, продал дом».

«Ошибаешься! Тебе платят не только за работу, но и за соблюдение интересов компании. Допустим даже, что твоя система эффективна. Финансирование твоих теорий само по себе обошлось нам в кругленькую сумму. У меня тоже есть теории, которые я хотел бы финансировать – и, так как я руковожу компанией, моим теориям уделяется первоочередное внимание».

«Хорошо понимаю вашу точку зрения, – вежливо отозвался Фарреро. – Тем не менее, это близорукий подход. Принося пользу всему человечеству, мы тем самым приносим пользу себе. Таков фундаментальный принцип „Лиги надежды“, и я в нее вступил».

«И ты надеешься платить за достижение целей этой организации моими деньгами?»

Фарреро задумался на несколько секунд: «На этот вопрос я мог бы ответить „Да“ или „Нет“. Ответив „Да“, я мог бы указать на тот факт, что ваше личное состояние намного превосходит сумму, достаточную для удовлетворения ваших потребностей. Тем не менее, я отвечу „Нет“. Я получил недвусмысленные указания: мне поручили предлагать цены, позволяющие компании извлечь прибыль в размере пятнадцати процентов, и я в точности выполнил это требование».