Гребень

«Просто мой отец погиб, когда мне было всего семь месяцев».

«Простите, я не хотел бередить вашу рану».

Прошло более десяти минут с тех пор, как София и незнакомец впервые заговорили, а она ещё хотела увидеть башенные часы и съесть местное мороженое; поэтому, попрощавшись с молодым человеком, София ушла. После того, как она сделала то, что планировала, София вышла на очень тихую и почти что безлюдную улицу. Увидев небольшой магазин, она взглянула на старую вывеску и зашла внутрь.

«Добрый день! – к Софии обратился продавец. – Рад видеть нового гостя».

Магазин антикварных вещей был так же стар, как и монеты, открытки, часы и многое другое, что в нём находилось. Запах пыли чувствовался ещё с порога. Пол скрипел практически везде (не спасал, даже, старый, сильно изношенный ковёр). Два выходивших на улицу окна почему-то были заклеены газетой. А старые (неизвестных Софии художников) картины, казалось, висели там больше для того, чтобы скрыть облупленную краску на стенах, чем для того, чтобы радовать глаз.

Посмотрев на часы, что висели на стене, София заметила, что их стрелки всё ещё показывали двенадцать – то время, в которое она только покинула корабль. Это смутило её; однако продавец поспешил успокоить, сказав, что в часах сломался важный механизм и на самом деле было три часа.

«Я должна вернуться на корабль моего дяди не позже шести, – говорила София. – Иначе, он будет волноваться».

«Так, значит, вы не местная! – сказал продавец. – К нам в город приезжает много гостей. Всем очень нравится здесь».

«А, вам?» – спросила София.

«Я родился и вырос в этом очаровательном городе, – мужчина вышел из-за прилавка. – Несмотря на то, что за всю жизнь, я не покидал его дальше, чем этот магазин, я всё равно считаю его лучшим городом на Земле».

«Здесь так много старинных вещей, – София озиралась вокруг. – Неужели хозяин помнит о них, – а после посмотрела на продавца. – Простите, я, случайно, не о вас сейчас говорила?»

«Нет, что вы! Я всего лишь здесь работаю, – улыбнувшись, ответил тот. – Мне было четырнадцать, когда я впервые переступил этот порог. Если не ошибаюсь, на тот момент бывшему хозяину было немного за тридцать. Работал он в одиночку и поэтому сильно уставал, – тут продавец задумался. – Кажется, прошло пятьдесят лет с тех пор, как я впервые встал за кассовый аппарат».

В магазине зазвенел колокольчик. Это был очередной покупатель. Пока продавец предлагал свою помощь, София продолжала ходить по помещению. Спустя несколько минут покупатель ушёл, и мужчина вернулся к разговору.

«Раньше бывший хозяин всё контролировал, когда бывал здесь, – продавец немного похрамывал. – Теперь же он и вовсе не приходит. Вместо него это делает его сын. У бывшего хозяина просто нет столько сил, сколько было раньше. Когда-то, когда он ещё делал гребни на заказ, он чувствовал себя намного лучше. Сейчас же он болен и стар. Я говорил, пятнадцать часов в день без выходных ещё дадут о себе знать, но он и слушать не хотел. Теперь из дома не выходит. Хорошо, что хозяин женат, а то, кто бы о нём позаботился в течение дня, когда сын работает. Кстати, думаю, он скоро придёт».

«Бывший хозяин когда-то делал на заказ гребни?» – переспросила София.

«Клиенты были готовы заплатить любые деньги лишь бы похвастаться гребнем от мастера. Правда, я до сих пор не понимаю, зачем он был им так нужен».

Заглянув в один из шкафов, продавец начал что-то искать.

«Где-то в магазине даже хранится блокнот, в котором были записаны не только имена, но и адреса клиентов. Запись делали за месяц, а то и два».

Так ничего и не найдя, продавец закрыл шкаф.

«Простите, а бывший хозяин никогда не изготовлял волшебного гребня?» – спросила София.

«Этого я не знаю. Могу сказать одно, лично я в волшебные гребни не верю, как, в общем-то, и в волшебство».

Внимание Софии привлёк один кулон, что лежал рядом с кассовым аппаратом.

«Нравится?» – спросил продавец.

София кивнула головой.

«За ним должны приехать уже утром. Так что я пока не могу его продать. Правда, вы можете прийти за ним завтра, в обед, в случае, если кулон не купят».

Увидев, как София расстроилась, продавец вспомнил об одной шкатулке, что (по его мнению) должна была понравиться ей.

«Я слышал, что подобную вещь очень любила Её Королевское Высочество и всегда держала в своих покоях, – продавец принёс небольшую коробочку овальной формы. – Стоит мне сейчас прокрутить немного ручку, как крышка откроется и из шкатулки появится балерина».

Как только механизм пришёл в действие, в помещении заиграла приятная мелодия.

«Моя мама всегда хотела танцевать на сцене, – София смотрела на балерину, что вращалась вокруг своей оси. – Но её мечтам так и не суждено было сбыться».

Шкатулка очень понравилась Софии и она решила купить её своей матери.

«А эту открытку я куплю для…».

Расплатившись с продавцом за шкатулку и открытку, София направилась к выходу.

«Милая девушка, – тот попытался её остановить. – Если я не смог ответить на вопрос насчёт гребня, может, тогда, бывший хозяин это сделает?»

Написав адрес на клочке бумаги, тот протянул его Софии.

«Если вы хотите успеть на корабль, советую вам поторопиться. Дорога займет не меньше сорока минут».

Придя по адресу, София оказалась у огромных, чёрного цвета железных ворот. Постучавшись, она немного подождала. Через пару минут дверь открыла пожилая, невысокого роста женщина в длинном, шёлковом халате. Осмотрев гостью с ног до головы, та спросила цель визита. Когда София сказала, что пришла узнать про гребень (что, возможно, когда-то изготовил мастер), женщина чуть сжала губы и сощурила глаза.

«Мой муж как раз собирался на прогулку, – говорила та. – Ты можешь подождать его в саду. Когда я приведу его, ты у него всё и спросишь».

Посмотрев на куклу, женщина ушла.

Сад, в котором в тот день оказалась София, был небольшим, но в нём всё было продумано до мелочей. В центре стояла деревянная, поросшая лианами беседка. Чуть дальше был небольшой мост, под которым располагался пруд с рыбами, лотосами, кувшинками. На территории была выложена дорожка из мелкого, тёмного камня. Неподалёку стоял фонтан, в виде двух бочков. Вдалеке стоял двухэтажный дом с черепичной крышей. Вокруг росли ирисы, лилии, розы. Над белой и розовой мальвой всё ещё жужжали трудолюбивые пчёлы, летали и поздние бабочки.

«Я надеюсь, мастера не разозлит то, что я пришла без приглашения? – рассуждала София вслух. – Если ему это не понравится, вряд ли он станет со мной разговаривать».

Безусловно София хотела поговорить с мастером и задать ему вопрос, который мучил её с тех пор, как она стала единственной обладательницей гребня. Однако заставить мужчину выйти из спальни она не могла; и если он всё же откажется разговаривать, Софии ничего не останется делать, как только вернуться на корабль и покинуть город, так и не посмотрев мастеру в глаза.

Гуляя по саду, София неожиданно заметила старую, очень ржавую клетку, что стояла в земле, неподалёку от пруда. Птиц в ней не было, зато росла белая орхидея. Как только она подошла ближе, София заметила небольшую плиту из чёрного мрамора.

«Похоже на чью-то могилу, – говорила она. – Кому интересно она принадлежит?»

Вскоре в саду появился сгорбленный мужчина в голубом летнем костюме. Опираясь на металлические ходунки (специальную конструкцию на ножках), он всё время смотрел вниз. После того, как женщина посадила его в беседку и что-то шепнула на ухо, она ушла.

Сев напротив и посмотрев мастеру в глаза, София заметила одну очень важную деталь, что с трудом укладывалась в её голове: оказалось, что мастер не видел.

«Меня зовут София, – София немного нервничала. – Прошу меня извинить, но я лишь хочу узнать про гребень, от прикосновения которого из волос распускаются настоящие цветы, а пространство наполняется приятнейшим ароматом на свете. Если его сделали вы, это правда, что гребень есть лишь в одном экземпляре?»

«Правда, – тихо ответил мастер. – Такого гребня больше нет».

«Но как вам пришла в голову идея создать его?»

«В ту ночь светила луна. Моя первая жена и я катались по реке на лодке. Когда же свет упал на волосы моей Орхидеи, я увидел, как красиво они переливались необычным, серебристо-фиолетовым цветом. Тогда-то я и подумал о гребне».

Софию удивило, с какой нежностью мастер говорил о своей первой жене, называя её «орхидеей». Это говорило об одном – он очень любил ту женщину.