Внутренний огонь

Я закатила глаза. Мама была странной. Очень странной, хоть я и любила ее.

– Нет, Брока.

Мама молчала.

Мои старые подозрения вернулись.

– Ты не разговаривала с ним в последнее время?

– Мы говорили около недели назад, – помолчав несколько мгновений, ответила мама.

Рейдж метнулся к двери шкафа, преследуя какое-то (надеюсь, воображаемое) насекомое.

– Ты не упоминала в разговоре, где я буду в эту пятницу?

– Нет, – тут же сказала мама. – Я же знаю, что ты к нему чувствуешь. И не стала бы говорить, где тебя можно найти.

Ответ показался странным, но я не успела как следует подумать, потому что она тут же осторожно спросила:

– Вы разговаривали?

– Да. Пару минут.

– И как все прошло?

– Хорошо, – нерешительно ответила я. Не хотелось давать ей ложную надежду, что мы с Броком снова поладим и станем друзьями до гроба. – Ты знаешь, почему он приехал сюда?

– Так вы поболтали, все хорошо? – вместо ответа спросила она. – Джиллиан, ты впервые заговорила с ним после… Сколько там лет прошло?

– Много, но…

– Уверена, разговор прошел более чем хорошо, – сказала она. – Разве ты не почувствовала облегчение от того, что вам удалось поговорить?

Фраза «Нет, черт возьми» уже готова была сорваться с губ, но я задумалась, испытала ли какое-то облегчение? Не уверена. Да и должна ли была?

– Милая, я знаю, что мы уже много раз обcуждали, но вы были так близки. С того дня, как отец привел Брока в дом, ты стала его маленькой тенью. Всегда думала о нем. И я знаю, что он все еще думает о тебе, – сказала мама. Моя рука сжалась в кулак с такой силой, что заболели костяшки пальцев. – Неудивительно, что вы поговорили. Вы были друзьями, Джилли, и, уверена, когда-нибудь снова поладите.

Я сделала неглубокий вдох и вспомнила, как кое-кто еще говорил мне такие слова.

– Мы больше не друзья, мама. Уже нет. И не думаю, что когда-нибудь это изменится.

– Может и нет, но мы не можем заглянуть в будущее.

Мне не хотелось в это углубляться. Не видела смысла, потому что не собиралась больше встречаться с Броком.

– Ладно, мне пора идти. Позвоню позже, хорошо?

Мама вздохнула. Было ясно, что она не разозлилась, а просто переживает.

– Хорошо. Созвонимся потом. Люблю тебя.

– И я тебя тоже люблю.

Повесив трубку, я опустилась на край кровати и опять непроизвольно вспомнила эти слова, только теперь их произносила не мама, а подруга Кэти за несколько часов до того, как моя жизнь изменилась.

– Так вот какая ты подруга, Джиллиан.

Я не думала, что почерпну что-то полезное из разговора, но, не вмешиваясь, слушала, как мудрый экстрасенс (по совместительству стриптизерша) Кэти Барбара раскладывает мою жизнь по полочкам.

– Ты из тех подруг, что всегда рядом, несмотря ни на что. Даже если не хочется, бросаешь все и бежишь на помощь. – Она указала на меня полоской хрустящего бекона. – Вот какая ты хорошая подруга.

Я перевела взгляд на омлет и вздохнула. Будь у меня машина времени, я бы вернулась на пару минут назад и сменила тему до того, как началось обсуждение моей жизни.

Эбби Рэмси, сидевшая рядом со мной, подалась вперед и опустила локти на стол. Я обвела глазами зал в поисках официантки. Очень помогло бы сейчас, если бы она подошла и поинтересовалась, хотим ли мы получить счет. Вот только это субботнее утро в «Айхоп» проходило для нее весьма хлопотно.

Кэти положила в рот последний кусочек бекона, украденный из моей тарелки.

– Возьмем, к примеру, эти выходные. Ты не приезжала домой целое лето. Ну, если не считать те две недели перед началом осеннего семестра. А сегодня ты здесь.

Я открыла рот, чтобы начать защищаться, но Эбби опередила меня.

– Кэти, она приехала из Шеперда не только ради него.

Ну…

Прижавшись спиной к стенке кабинки, я закрыла рот на замок. Уверена, Эбби прекрасно меня защитит. Она знакома со мной намного лучше, чем Кэти. Мы с Эбби познакомились в книжном магазине, где одна из писательниц раздавала автографы. Любовь к чтению переросла в дружбу, казавшуюся невероятной, особенно учитывая десятилетнюю разницу в возрасте.

Любви к книгам все возрасты покорны.

Кэти я знала с детства. Несмотря на высокую плотность населения в Филадельфии и пригородах, все ее знали. Не потому, что она танцевала стриптиз в клубе напротив бара «У Моны». И не потому, что Кэти, как она сама утверждала, стала экстрасенсом после падения со скользкого шеста.

Просто она дружила со всеми. Казалось, в городе нет человека, с которым бы она не общалась.

Но, когда мы с Эбби обсуждали планы на выходные, я не очень-то хотела соглашаться на совместный завтрак.

– Ты чертовски хорошо знаешь, почему она приехала, – дожевав кусочек бекона, возразила Кэти и перекинула густые светлые волосы через плечо. – Только из-за него. Она готова вернуться сюда, стоит ему щелкнуть пальцами.

– Не сказала бы, что только из-за него, – вставила я, поднимая стакан с содовой. – Я приезжала домой в прошлом месяце.

– На День независимости, – ответила она.

Вздох Эбби утонул в глотке отпитого кофе.

– Думаю, Кэти пытается сказать…

– Она понимает, о чем я говорю. – Блондинка поправила неоново-фиолетовую рубашку, спадающую с плеча. Ее яркие глаза цвета океана встретились с моими. – Он обращается с ней, как с маленькой сестренкой-рабыней. Хотя этого не заслужил. Пока что.

Все тело застыло и напряглось. Мышцы на спине свело. Кожу покалывало, словно меня покусали огненные муравьи. Я считала себя уравновешенным человеком. Настолько уравновешенным, что после смерти на моей надгробной плите напишут «Спокойная и собранная». Но ничто не выводило из себя быстрее, чем нелестные слова о нем.