Сингулярность. Извлечение

– Я… не знаю, мама… Может, я теперь не синг, и моя сингулярность ушла вместе с личностью?

– Не говори так! Возможности, которые открыты перед нами, бесчисленны! Мы можем почти все. Даже в самом бесперспективном исходе, если мы не сможем вернуть твою личность, ты наша дочь, поэтому в тебе все заложено с рождения. Ты всему научишься заново со временем, – ее слова с благодарностью отозвались в моем сердце. Ну как можно не любить эту ее сторону?!

– Я хотела бы поговорить о Земле… – тут же выпалила я, приняв наконец решение и заходя издалека.

– Не переживай об этом. Это недоразумение и скоро забудется.

– Я так много хотела бы спросить о ней, – сделала я последнюю попытку, чтобы в дальнейшем иметь для себя оправдание, что все-таки пыталась.

Мама свела брови на переносице и поморщилась, будто ей физически неприятно было упоминание о голубой планете. Это окончательно утвердило мое решение, отложить все на неопределенный срок.

– Я не могу тебе ничего сказать. Секретный проект, которым занимается твой отец… – начала она, но прервалась. – Это его работа, у меня обязанности совсем в другой сфере. Очень неприятно, что ты там оказалась. Когда мы выясним, как все произошло, все виновные будут наказаны по всем строжайшим мерам. Ты теперь на Сварге, в безопасности.

В глазах женщины на секунду появилась отстраненность, а ее безапелляционный тон возвестил, что дальнейшие мои вопросы не приведут к нужным результатам, поэтому я просто кивнула.

– Спи спокойно, Киара.

– Спи спокойно, мама.

Земля – секретный проект. Что это могло означать?

Когда я вернулась на свою родную планету Сварга, мне не давали сначала видеться с родителями, не позволили даже осмотреться и не оставили времени для адаптации.

Кроме того, Алекс перед прибытием шепнул мне странную фразу, чем тут же насторожил меня:

– Говори честно, но коротко, избегай тем о нем и, особенно, эмоций.

Конечно, я поняла, о ком он, и, хотя в голове моей возникло миллион вопросов, только молча кивнула.

Сначала я проходила освидетельствования с помощью разных непонятных приспособлений, которые мне водружали на голову и цепляли к телу. Затем испытала нечто, вроде допроса, где пришлось подробно излагать про свою жизнь на Земле. Все это было подозрительно, поэтому о Максе и Дин, единственных свидетелях моей ненормальности, оставшихся в живых, я старалась не упоминать больше положенного, ограничившись информацией, что они являются моими сокурсниками. Затем меня, действительно, заставили подписать договор о конфиденциальности информации, касающейся абсолютно всех аспектов Земли. В большей мере поэтому теперь я ничего не могла добиться от Алекса. Кажется, он тоже подписал подобный документ.

Утро встретило меня солнцем, как, впрочем, и весь последний месяц. Природа за окном поражала своей живописностью. Все вокруг было красивым, приятным, полным благоухания. На улице стояла все та же прекрасная погода, при которой тело ощущало себя великолепно. Надо отдать должное, климат здесь в это время года – что надо. Вообще, что касается комфорта окружающей среды, условия для существования просто идеальные: атмосфера, воздух, гравитация, температура, влажность. Такой легкости, казалось бы, я никогда не испытывала.

Встретившиеся на пути люди тоже обладали незаурядной красотой, будто сошли с обложек модных глянцевых журналов. Они величественно кивали при встрече, а у некоторых в улыбках, обращенных ко мне, скользила непонятная надменность, заставлявшая меня теряться в догадках о причине ее возникновения, искать на губах крошки или осматривать себя беглым взглядом на предмет одетой наизнанку одежды.

Первое время я все ждала, что из-за угла появится какое-нибудь чудовище, ну или просто инопланетянин, внешне отличающийся от гуманоидных форм. Но каждый человек, которого я видела, был настолько божественен на вид, не имея ни одного отклонения, даже в виде кривого носа или шрама какого-нибудь, что я почувствовала себя единственным уродцем в цирке. На это я и решила списать не слишком дружелюбные взгляды незнакомцев.

Я не заметила ни одного нейрофага, что радовало. Наверное, таким страшным существам не место в идеальном мире, где всюду царит перфекционизм. Напрашивался вопрос, как такое совершенное и образцовое общество могло породить ужасных монстров? И нет ли очередной загадки в отсутствии золотой середины между красивыми людьми и изуродованными нейрофагами?

– Киара?

Я вздрогнула.

– Александр.

– Готова?

– Да.

Снова тренировки, заставляющие чувствовать себя бесполезной. Но мне они нужны. Нужны, чтобы увидеться с Максом. Макс – только он движет меня к цели. Это он пробудил во мне способности. Мама сказала, что у меня ничего не выходит из-за негативных чувств, но это не так. Она не догадывалась, как на самом деле я смогла вызвать из глубин подсознания силы… Так же, как никто до конца не знал, что случилось в тот день, когда я обрушила град на город. А это было лишь побочным действием того, что я неизвестным образом заставила Макса снова жить.

Воспоминания того момента, когда я осознала, что чуть не потеряла его, всплыли перед глазами, заполняя меня страшными мыслями.

Я почувствовала удар, заставивший видение, постоянно преследующее меня, рассеяться. Огненная стена нещадно повалила мое тело на землю, обдавая твердой обжигающей волной, лишающей возможности вдохнуть необходимое для бесперебойного функционирования организма количество кислорода.

– Киара, ты в порядке? – услышала я обеспокоенный голос.

Я открыла глаза, все еще ощущая жар на опаленных участках кожи рук. Защитный тренировочный костюм сделал свое дело и уберег закрытые места, оставив на растерзание открытую поверхность ладоней и пальцев.

Надо мной навис взволнованный Алекс.

– Ты опять замечталась. Я просил тебя концентрироваться на хороших воспоминаниях, а не тонуть в грезах и мечтах! Я мог тебе серьезно навредить, – голос его имел спокойную ровную интонацию, но я уловила в нем вспышку раздражения.

– Прости, Александр. Надеюсь, мои брови на месте? Не хотелось бы оскорблять такое великолепное общество барби и кенов своим видом, – решила я разрядить атмосферу. Пальцы нещадно щипало, но я, превозмогая боль, послала ему улыбку.

Он хмыкнул, но промолчал, несмотря на то, что сарказм и другого рода шутки у сваргцев считались плохим тоном. Затем помог мне сесть и расположился рядом. Некоторое время мы сидели, не нарушая тишины. Я пыталась мысленно настроиться и запустить процесс регенерации поврежденных участков кожи. Это была задача одного из первых уроков, которые дал мне Алекс, и считалась им самой простейшей начальной стадией, подходящей для моего индивидуального освоения. Уже некоторое время я пыталась обуздать свои силы. Хотя бы немного приспособиться к основным навыкам пользования ими. Алекс, единственный, кого я могла считать своим другом в новом для меня ареале, согласился помочь мне научиться этому. Каждый день мы приходили в закрытый клуб-парк, специально отведенный для подобных занятий.

– Думал обучать тебя – это отличная идея. Но я уже пару раз чуть не убил единственного ребенка Стратимов. Меня за это по голове не погладят.

Я хмыкнула, услышав его фразу, одну из многочисленных, подхваченных на Земле. Учитывая, что речь на Сварге используют только для передачи исключительно важных сведений, я очень скучала по обычному земному трепу. Сейчас я понимала, почему Дин всегда жаловалась на мою сдержанность и неразговорчивость.

– Это я виновата.

– Лучше временно прекратить обучение.

– Нет, пожалуйста, Алекс. Я должна научиться управлять своими способностями.

– Когда пропустила удар, ты думала о Максе?..

Я опустила глаза и уткнулась в узорчатый ковер ярко-зеленой травы.

– Я всегда о нем думаю.

– Ты должна уметь контролировать свои эмоции. С ним все хорошо, я знаю.

– Откуда?

– У меня есть свои источники. Если ты будешь лучше стараться, тоже сможешь.

– Я смогу увидеть его? – оживилась я.

– Будь сдержанней. Никто не должен знать, что ты чувствуешь к нему. Вообще все, что с тобой случилось, нужно любыми способами удержать в тайне.

Я удивилась словам Алекса. В первую очередь, потому, что они неожиданно попали в одну ноту с моими мыслями, а, во-вторых, было странно слышать от него откровенность, ведь он постоянно избегал моих вопросов.

– Почему?

– Я не вправе рассказывать, если родители решили не посвящать тебя в курс дел о Земле. Кроме того, я связан пунктами контракта о неразглашении.